Япония была страной на краю света, сохранившей многие традиции древних аустронезийцев, уже забытые на континенте. Как тысячи лет назад, в эпоху, когда миром правили женщины, мужья приходили к жёнам лишь на ночь, но не жили вместе с ними; дети оставались в роду у матери и лишь изредка видели своих отцов. У аристократов существовал настоящий культ женщины и любви, доходивший до того, что жених не мог взглянуть на невесту; между ними ставили расписанную цветами ширму, и он мог слышать лишь звуки её голоса и шуршание шёлковых одежд – остальное дорисовывало воображение. Впрочем, говорить много не полагалось, влюблённые писали друг другу записки с изящными стихами знаменитых поэтов, а иногда сами сочиняли стихи – и огромные сборники, оставшиеся от того времени, наполнены чарующими любовными посланиями. Искусство прекрасного, которому обучали девушек, заключалось не только в поэзии, но и в игре на цитре, в умении составлять ароматы и подбирать цвета одежды – женщины царили в том мире удовольствий, каким был Хэйян – сказочный город дворцов и парков, усыпанных лепестками цветущей вишни. Это был единственный город в Японии – особый мир, где жили аристократы, учёные-чиновники, закончившие китайские университеты и говорившие по-китайски: они хранили в себе дух золотого века Танской Империи – а вокруг была чуждая им страна, деревни из тростниковых домов на сваях и крестьяне в соломенных плащах и юбках из древесной коры.

Крестьяне жили родовыми общинами, регулярно переделяли между собой рисовые поля, и отдавали небольшую часть урожая приезжавшим из Хэйяна чиновникам. Владения императоров Ниппона простирались до района современного Токио – севернее жили варварские племена айнов и эдзо – потомки туземцев, которым когда-то принадлежала вся Япония. На границе продолжались непрерывные войны, и здешние наместники содержали дружины из воинов-"самураев", обладавших привилегией носить два меча. Как в давние времена, пограничные князья-наместники были вождями воинственных кланов, на их могилах насыпали большие курганы и, если вождь погиб в бою, то самые верные ему самураи совершали харакири – вспарывали кинжалом себе живот. Глава пограничных князей одновременно был командующим войсками на северо-востоке страны и носил почетный титул сёгуна – "великого полководца, побеждающего варваров".

Самураи с двумя мечами, крестьяне в соломенных накидках и изысканные столичные аристократы мирно сосуществовали, пока на японских островах не началось Сжатие. Когда обнаружилась нехватка земли, система переделов перестала функционировать; спасаясь от голода, крестьяне стали продавать свои поля, и в деревне вновь выросли поместья знатных кланов, содержавших дружины из самураев. Знатные кланы оттеснили от власти императоров и столкнулись между собой в борьбе за власть. В 1180-85 годах разразилась ожесточённая война между могущественными кланами Тайра и Минамото. Одержавший победу сёгун Минамото-но Еритомо стал новым властелином страны; он отстранил от власти императорских чиновников и управлял с помощью самураев из своей "полевой ставки" – "бакуфу". Императоры по-прежнему жили в своём дворце, но им запрещалось выходить из него, а единственным занятием учёных-чиновников стали проведение придворных церемоний и поэтических конкурсов. Страна была поделена между вассальными сёгуну знатными кланами, которые принялись закабалять крестьян, а потом построили замки и развязали частные войны – после шестивекового господства заимствованного из Китая абсолютизма Япония вернулась к далёкому прошлому, в эпоху "больших курганов", и господином жизни и смерти снова стал самурайский меч.

Конец XII века был временем Сжатия, революций и внутренних войн во всех соседних с Китаем государствах. Во Вьетнаме и в Корее к власти также пришли военные диктаторы из числа глав "сильных домов", но они не раздавали деревни своим воинам, а наоборот, отбирали земли у знати и восстанавливали имперский порядок: китайское влияние в этих странах было сильнее, чем в Японии. Позже, в XIII веке, на Дальний Восток обрушилась волна монгольского нашествия, жестокие завоеватели опустошили Корею, прошли через Китайскую равнину и вторглись во Вьетнам – но непобедимая конница кочевников не смогла проявить себя в стране непроходимых джунглей и многоводных рек; в конце концов, завоевателям пришлось отступить на север.

Завершив покорение Китая, монголы согнали сотни тысяч китайских крестьян и, построив огромный флот, дважды пытались высадиться в Японии. Во второй экспедиции, предпринятой в 1281 году, участвовало больше 3 тысяч кораблей и 100 тысяч солдат, однако знаменитые монгольские полководцы оказались плохими адмиралами: флотилия попала в страшный ураган, который японцы назвали "божественным ветром" – "камикадзе". Тысячи судов разбились в щепки о скалы, и десятки тысяч солдат нашли могилу в морской пучине – с этих пор монголы долгое время не решались выходить в море. Япония оказалась одной из немногих стран Востока, уцелевших в монгольском смерче, и жившие в Киото императоры со страхом в сердце выслушивали известия о гибели городов и народов, об опустошившей Азию "всеобщей резне". И должно быть, они не раз читали стихи Сюйцзюня Баоци, доставленные одним из последних кораблей, пришедших с выжженного материка:

Правда, на крайнем юго-востоке Азии, за горами и джунглями ещё оставались земли, которых не достигли полчища завоевателей. Эта далёкая и таинственная страна называлась Ангкор – и ей посвящена следующая глава нашей истории.

На окраине Обетованного Мира, вдали от центров мировой цивилизации лежала Страна Теплых Морей, Юго-Восточная Азия. Ещё в начале нашего тысячелетия огромный выдающийся в море Индокитайский полуостров был покрыт непроходимыми джунглями. В сезон дождей стекавшие с гор потоки переполняли одну из крупнейших рек мира, Меконг, и, разливаясь, она затопляла страну, расположенную вокруг Большого Озера Тонле-Сап – теперешнюю Камбоджу. Южнее начинался мир зеленых островов, увенчанных конусами огнедышащих вулканов; во влажных тропических лесах здесь росли гвоздичное дерево и мускатный орех, а на склонах гор выходили на поверхность золотые жилы. Это была благодатная страна – древние греки называли ее «Золотым Херсонесом».

Пять тысяч лет назад острова и побережья теплых морей заселяли аустронезийцы, темнокожие люди с курчавыми черными волосами. Это был народ рыболовов и моряков, создавших великолепные каноэ с боковым балансиром. Эти большие лодки с десятком гребцов могли уходить далеко в море; благодаря им аустронезийцы расселились вдоль побережья Азии до крайнего севера, а впоследствии освоили острова Тихого Океана. Везде, куда ни приходили аустронезийцы, они оставили следы своей культуры – дома на сваях, бронзовые барабаны, огромные дольмены и могильники в виде насыпных курганов или ступенчатых пирамид. Ни аустронезийцы, ни их континентальные родственники и соседи – аустроазиаты не имели своей письменности, поэтому первые сведения о странах южных морей мы находим у их торговых партнеров – там, откуда выходили корабли, идущие в "Золотой Херсонес", в Александрии. В середине II века греческий географ Клавдий Птолемей описал путь в "Золотую и Серебряные страны". По его словам, остров Ябадиу (Ява) был плодороден и богат золотом и пряностями, но на окрестных островах обитали опасные мореплаватели-каннибалы. На Яве были не только пряности, к которым во все времена стремились купцы Европы и Азии, Ява была центром мировой торговли; через Зондский пролив проходил Южный Шелковый Путь, морская дорога из Индии в Китай, и здесь находился торговый город Аргир. Далее этот путь шел в Фунань, страну в низовьях Меконга, и в Тямпу, теперешний Центральный Вьетнам, а затем – в Южный Китай. Во II веке по этой морской дороге плавали большие индийские парусные корабли с сотнями моряков и купцов. Вдоль неё возникали торговые фактории и города с индийской культурой, индийской письменностью, индийскими храмами и знатью, носившей индийские имена.