— Это были не просто опоздания на службу. Иногда он там вообще не показывался, особенно когда у них появился катер и пошли морские прогулки на целый день. Представляешь, однажды они добрались до Провинстауна — и это в скорлупке, предназначенной для мелководья! Айрин говорит, что дрожала от ужаса, но Эдди оказался умелым мореходом. Представляю себе эту картину: Айрин в огромной шляпе и кофте с длинными рукавами, Бена непрерывно тошнит от качки… С ума сойти — Провинстаун! Мои отец и дядя ходили туда с командой из шести человек, и то не брали с собой детей. К тому же Бену совершенно противопоказан алкоголь, поэтому он появлялся на работе ни на что не годным. Отдельного кабинета у него не было, просто стеклянный отсек. Похмельный синдром напоказ!

— А как насчет секса? Об этом молчок?

— На этот счет она скрытничала, а мне не хотелось приставать. Я и так была польщена ее откровенностью — польщена и напугана. На меня обрушился целый водопад! Не пойму, почему она решила рассказать все это именно мне?

— Потому что ты — совесть нашего городка. Все только и мечтают, как бы успокоить совесть.

— Не надо сарказма. Она обмолвилась, что другие могут представлять всю картину иначе. Она назвала Эдди неотразимым — в том смысле, что не могла не почувствовать его привлекательность, но, конечно, устояла. Иначе она бы по-другому все это изобразила.

— Ты — эксперт, тебе виднее, — сказал Пайт, пораженный тем, что ей хватает чужих переживаний.

— Вечера все четверо якобы посвящали разговорам. Иногда к ним присоединялись Фредди Торн и Терри. Она очень старалась меня убедить, что в ту ночь, когда они с Эдди пошли укладывать Бена, все тоже ограничилось разговором с Эдди на кухне, и не о чем-нибудь, а о работе Бена, несмотря на то, что свет был всюду выключен; якобы уже тогда Бена предупреждали о возможности увольнения.

— Значит, никакого секса? Беднягу Бена погубила выпивка и качка на волнах?

— Этого Айрин специально не уточняла, но я поняла ее так, что дело не только в этом. Она даже обозвала Кэрол обманщицей и стервой — я ушам не поверила, когда услышала это от Айрин. Как будто ей надо было переспать с Беном, а она его надула, или спала не так часто, как следовало бы… Не знаю, там сплошная путаница. А если вспомнить про детей, то становится совсем печально. Чаще всего это происходило в доме Константинов, потому что Солцам легко оставлять Бернарда за няньку при младшем брате — все равно он не отрывается от книжки. Но после полуночи Айрин начинала чувствовать угрызения совести и шла домой, а Бен оставался болтать с Эдди. Болтали они обо всем на свете: о космосе, компьютерах, государственных и частных школах, религии. Эдди так погряз в безбожии, что начинает скандалить, едва услышит про церковь.

— А потом Кэрол тащила обоих в постель!

— Мне не хотелось бы тебя разочаровывать в отношении Кэрол, Пайт, но, по-моему, это чепуха. Одно дело — бордель на Окинаве, и совсем другое — дом наших знакомых. Это какой-то гротеск.

— Она живой человек. С одним она могла бы заниматься оральным сексом, а другой тем временем…

Анджела сверкнула глазами.

— Тебе бы хотелось, чтобы и я этим занялась?

— Ни в коем случае! — замахал он руками. — Никакого разврата.

Фокси излагала иную версию — исходящую от Кэрол. Кэрол занималась музыкой вместе с Терри Галлахер, а живописи иногда предавалась в компании Фокси, рисуя своих изящных дочек, Лору или Патрисию, в балетных трико.

— Получается, — докладывала Фокси, — что Солцы взяли Константинов приступом. Они чувствовали себя в городке изгоями, страдали от одиночества; почувствовав, что Кэрол и Эдди ими не пренебрегают, они от радости распоясались. Якобы Бен получил очень старомодное воспитание в еврейском гетто в Бруклине…

— Представляю, с какой миной Кэрол говорила о еврейском гетто… усмехнулся Пайт. Рассказывая, Фокси забавно гримасничала, но Пайт этого не видел: он положил голову ей на колени и слушал, как бьется сердце у еще не родившегося младенца.

— В общем, Бену хотелось побезобразничать. Кэрол очень уверенно говорит, что до появления в городке Константинов Солцы не имели доступа в «приличное» общество: ни к Геринам, которые живут всего в квартале от них, на Пруденс-стрит, ни к милашкам Торнам, ни к очаровательным Эпплсмитам, ни к модной паре Хейнема, не говоря уж о предприимчивых Гал…

— А вот и нет! Мы постоянно звали Бена проиграть в баскетбол. Кто виноват, что они не катаются на лыжах и не играют в теннис? Они были на всех больших сборищах. Голландцы в нашем городке куда более угнетаемое меньшинство, чем евреи.

— В общем, у Кэрол такое мнение — возможно, под влиянием Айрин. — Фокси рассеянно гладила Пайта по голове. — Ну и волосы! Никак их не уложишь.

— Может, они редеют? Может, я скоро облысею, как Фредди? С рыжими это случается. Так Господь наказывает нас за мужскую прыть. Продолжай. Я очень уязвлен тем, что Айрин, которую я всегда обожал, зачислила всех нас в антисемиты.

— Выходит, что так. Когда Бернарду предложили участвовать в христианской рождественской инсценировке, она возмутилась. Терри тоже считает, что инициатива такого тесного общения двух пар исходила от Айрин. Солцы давно не ладили и жили вместе только из-за Бернарда. А потом по оплошности у них появился Иеремия… У Айрин даже случился нервный срыв.

— А я запомнил, какой красивой ее делала беременность. Люблю беременных женщин.

— Заметно.

— Ты поняла из речей Кэрол и Терри, что не устраивает Аирин в Бене?

— Что ему ничего не хочется. Ее отец много трудился, чтобы преуспеть в швейном бизнесе. Да и вообще, кто знает, почему женщинам нравятся одни мужчины и не нравятся другие? Химия это, что ли? Кэрол считает, что Айрин увлеклась Эдди и загорелась, как загорается по любому поводу: борьба с дискриминацией при аренде жилья, детский сад, охрана природы… Она вступила за него в борьбу.

— У тебя выговор уроженки Новой Англии.

— А у тебя — иммигрантский.

— Что поделаешь, я и есть иммигрант. А ты цитируешь не Кэрол, а Терри. Кэрол бы сказала: «Ей его захотелось» или что-нибудь такое же простенькое. И добавила бы: «И она поклялась его заполучить».

— Даже не так. Она бы сказала: «У этой суки началась течка, вот ее и поимели».

— Любовь моя! Что за язык?

— Не верти головой! Из-за тебя я раньше времени рожу.

— А вообще-то ты права. Раньше Айрин такой не была.? Раньше на вечеринках я спешил поговорить с ней с самого начала, чтобы больше к ней не подходить.

— Кэрол говорит, что они с Эдди, выпроводив Солцев, подолгу смеялись так вульгарно вела себя Айрин.

— Не могу себе представить, как можно было превратить Эдди Константина в цель борьбы, как школьную интеграцию или какого-нибудь вымирающего журавля. Это самый никчемный человек из всех, кого я знаю. Подумать только, кому мы вверяем наши жизни! Как же Кэрол и Бен отражали это натиск на нравственность юного авиатора?

— Она говорит, что жалела Бена, но привлекательным его не находила.

— Типичное высокомерие белой протестантки англосаксонского происхождения.

— Ты прав, она даже обмолвилась, что является единственной настоящей американкой в семье. Эдди ненавидит публику этого сорта и все время над ней издевается: пугает, когда ведет машину, и так далее.

— Я думал, что она из семьи католиков, — сказал Пайт.

— Это он из католиков, а она пресвитерианка. — Ее пальцы покинули его волосы и стали слепо ощупывать ему лицо. — Одним словом, — сказала она певучим голосом, который он любил так же сильно, как ее облик, вес, запах, ты перестанешь так на меня смотреть? — Кэрол сомневается, что к увольнению Бена привела дружба с ними. Она склоняется к мысли, что он просто не тянул. В это я готова поверить. Он ведь беседовал с Кеном…

— Тоже мне, ценитель! — фыркнул Пайт.

— Нет, ты послушай. Он говорил, что интересуется биохимией, тайной жизни и так далее, а потом, по словам Кена, проявлял не больше понимания и интереса, чем заурядный читатель «Ныосуик». На самом деле он всегда докапывается до религиозного смысла, а это вызывает у Кена скуку. Он назвал это… эклектикой? У Бена слишком эклектичный ум.