Лётчики расселись вокруг двух сдвинутых столиков, заказали вино, ужин. Выглядели они утомлёнными, рассеянными.

Один из лётчиков, гауптман со шрамом на левой щеке, встал и поднял бокал.

— За память тех, кого никогда уже не будет среди нас, — сказал он.

Шум за столиками оборвался. Пилоты поднялись и молча выпили. Керимов догадался, что они, видимо, вернулись с боевого задания и не досчитались кое-кого, сбитых огнём советских истребителей или зенитчиков.

Гауптмана со шрамом он знал, давно искал с ним встречи. Это был Рудольф Хаммер, сын начальника местного гестапо. Хаммер считался пилотом высокого класса, выполнял самые ответственные задания. Сегодня, наконец, он явился в ресторан, и Аскер должен был решить задачу, которую себе поставил, — познакомиться с лётчиком. Хаммер мог оказаться одним из тех, кому поручалась заброска шпионов «Бешеного», если бы её производили по воздуху.

Надо было действовать. Аскер вынул блокнот, вырвал лист, набросал несколько слов, затем вызвал официанта. Указав на стол лётчиков, он сказал:

— Снесите туда пару бутылок шампанского, самого лучшего. Передайте и эту записку. Но, смотрите, ни слова обо мне.

Официант понимающе кивнул и отправился выполнять поручение.

Через несколько минут лётчики с удивлением разглядывали шампанское. Один из них читал записку и о чем-то спрашивал официанта. Тот улыбался и отрицательно качал головой. Тогда пилот стал оглядывать соседние столики. Он увидел блокнот, лежавший возле Аскера, встал и подошёл. Керимов казался смущённым. Он поспешно убрал блокнот.

— Записка и вино ваши, не отпирайтесь, — сказал пилот.

Керимов встал.

— Я знаю, что такое терять друзей, — пробормотал он.

Пилот с чувством пожал ему руку и вернулся к себе.

Аскер сел. Больше в сторону лётчиков он не глядел: не следовало быть навязчивым.

Вино быстро туманило головы, развязывало языки. И вот уже за столом пилотов уныние уступило место веселью. А когда загремел оркестр и на сцене появились полуобнажённые девицы, веселье стало разнузданным. И никто не смог бы объяснить, как случилось, что под утро столы лётчиков и контрразведчиков соединились и все смешалось в кучу.

Из кабаре вышли общей, шумной толпой. Машина Аскера стояла у подъезда. Советский разведчик гостеприимно распахнул дверцу перед гауптманом Рудольфом Хаммером, который едва держался на ногах.

Вечером Аскер позвонил у дверей особняка Хаммеров. Пилот плохо помнил, что было минувшей ночью в ресторане, и был удивлён появлением мало знакомого офицера. Тот пояснил: утром в его машине найден портсигар, который, очевидно, принадлежит гауптману — он, оберштурмфюрер Краузе, отвозил в своём «штеере» господина Хаммера. Гауптман поблагодарил любезного контрразведчика, пригласил в дом, представил матери.

Ещё две недели минуло. Знакомство Аскера и Хаммера окрепло. Разведчик дважды провожал на аэродром своего «приятеля» и всякий раз желал ему счастливого возвращения, ибо больше всего на свете боялся, что Рудольф Хаммер будет сбит, прежде чем в нем отпадёт нужда.

Да, знакомство оказалось небесполезным. Рудольф Хаммер, который быстро пьянел и терял над собой контроль, рассказал много интересного. Чутьё не изменило Аскеру: Хаммер действительно возил и забрасывал за линию фронта фашистскую агентуру. Но он не говорил, кого возил, кто готовил шпионов.

Керимов терпеливо ждал.

Однажды вечерам он и Хаммер встретились, как обычно.

— Сегодня у нас будет гость, — сказал пилот. — Мы давнишние приятели, но, хотя он и живёт недалеко отсюда, видимся редко. Что поделаешь, такая у него служба…

— Очень рад, — вежливо оказал Аскер. — Ваш приятель придёт прямо в кабаре?

— Нет, он там не бывает… Не любит. Мы выберем что-нибудь поскромнее…

— Что, он не пьёт? — удивился Аскер.

— Пьёт, но… Словом, он нелюдим…

В назначенный час подкатила машина. Из неё вышел широкоплечий человек в штатском. Он сделал навстречу Хаммеру несколько шагов, странно припадая на левую ногу.

— «Хромой!» — прошептал Аскер.

Хаммер и гость пожали друг другу руки.

И здесь прибывший увидел Аскера.

— Ты не один, — с неудовольствием сказал он пилоту.

— Но, Вальтер… Это мой друг… Познакомься!

Человек в штатском улыбнулся, отчего на его лице появилась густая сетка морщин, протянул Аскеру руку.

— Вильгельм Ругге, будем знакомы… Но, к сожалению, я отчаянно занят и приехал предупредить, чтобы не ждали… К тому же, я скучный собеседник — не пью.

Он сел в поджидавший автомобиль.

— А когда я тебя увижу? — воскликнул Хаммер.

— Если хочешь, в воскресенье, на футболе. Играет моя команда!

И машина ушла.

Все произошло так быстро, что Аскер растерялся. Тот, кого он долго и тщетно искал, промелькнул мимо и исчез так молниеносно, что он не смог ничего предпринять.

— Он всегда так, — пробормотал пилот. — А всему виной вы.

— Я?

— Вы. Спугнули его… Не любит посторонних.

— Ну, теперь я совсем в тупике. Какой же я посторонний? Ничего не понимаю.

— Поймёте когда-нибудь… — Хаммер умолк, потом решительно сказал: — Пошли!

— В кабаре?

— Все равно…

В этот вечер оберштурмфюрер Краузе был в ударе. Как всегда, стараясь пить меньше, он заботливо подливал пилоту, шутил, смеялся. Но Рудольфа Хаммара ничто не могло развеселить. Занятый своими мыслями, он был угрюм, молча поглощал бокал за бокалом. Изредка он что-то бормотал.

— Вам нехорошо? — спросил Керимов.

— Чепуха! — Хаммер с трудом поднял отяжелевшие веки, тупо поглядел на разведчика.

— Пейте. — Керимов пододвинул бокал.

Хаммер выпил. Вдруг он заговорил — торопливо, путая слова, делая между ними неожиданные остановки.

— Я каждый день рискую шкурой… Я швыряю им на головы фугаски, сбрасываю шпионов… Я бомблю, я ненавижу их, Краузе!.. Но, боже, как смертельно боюсь я их!..

Он разволновался, придвинулся, обеими руками сжал локоть Аскера.

— Это страшные люди, Краузе!.. Мы бросаем в бой тысячи самолётов, тысячи танков… Мы уничтожаем миллионы их людей в лагерях… А они — стоят. — Хаммер привстал и прохрипел, словно задыхаясь: — Они стоят, Краузе. И я чувствую — они пойдут вперёд!