Нападения никто не ждал. За столько столетий спокойствия все уверовали, что на тебя никто не осмелится напасть. Как глупо, словно маленькие дети, честное слово. Эльфы народ обидчивый, а ты оскорбил не раз их принца, я же говорила – ты сумасшедший, но меня никто не спрашивал, да я б и не ответила. Вот только бы не стала сбрасывать со счетов уже старшего принца Светлых Рун, убившего родного брата за место под ленивым солнцем нашего мира. А ты посмеялся ему в лицо и отвернулся, подставив незащищенную спину для удара, рассчитывая, что твой титул Ледяного Владыки не позволит наглому эльфу причинить твоим людям урон.

Я стояла рядом с принцем светлоэльфийского дома Светлых Рун и смотрела, как рушится Ледяной Замок, как падают глыбы льда, с каким-то непонятным криком-воплем разбиваясь о землю. Сердце отчего-то металось в груди, неужели я сожалею о содеянном? Прислушиваюсь к себе и отрицательно качаю головой. Нет, не сожалею, но почему-то мне хочется плакать, размазывая слезы по щекам. Глупости какие. Земля вокруг трясется, готовится принять, поглотить великое произведение Богов и Стихий, созданное неизвестно когда, чьим хозяином ты являлся до этого времени.

Я бегу, перепрыгиваю осколки глыб, спотыкаюсь, падаю, разбивая колени в кровь, но продвигаюсь в направлении тронного зала. Ты должен быть там, я уверена. Неожиданно прямо перед моим носом падает огромный кусман, закрывающий проход. Еле успеваю отпрыгнуть в сторону, но все-таки тонкий, похожий на искусный кинжал, осколок проникает под кожу. Не замечаю этого, моя голова забита другим. Что же делать, я должна увидеть, как ты умрешь, я столько лет этого ждала и теперь все планы разрушатся из-за какого-то куска льда!? В воздухе, пахнущем смертью и страхом, свистнули парные клинки, со звоном опустились на лед. Через несколько минут от преграды ничего не осталось. Ускоряю темп, перешагивая бесконечные груды трупов, брезгливо убирая их с дороги кончиком сапога. При жизни они были никем, издевались надо мной и поэтому не заслужили лучшей участи.

Тронный зал, к удивлению, пока не тронут разрушениями. Здесь темно и холодно, злорадный ветер гуляет от стены к стене, безжалостно раздавая оплеухи. Но вот глаза привыкают к мраку, и я вижу тебя. Ты стоишь на коленях спиной к трону, черная из твоего любимого шелка рубашка испачкана кровью, грудь тяжело поднимается, хрипы вырываются из горла. Волосы рассыпались, достигая пола и это заворожило меня: синие волосы переливаются в темноте фиолетовыми искорками. Медленно, с трудом поднимаешь голову, впиваясь в меня взглядом. Ты все понимаешь, знаешь, кому обязан предстоящей смертью, но… не злишься. Почему? Твой взгляд, его не выносимо видеть, в нем столько печали. Кажется в этот миг твои глаза намного светлее обычного.

- Прости, - хрипишь ты. – Прости…

Я ничего не понимаю, я шла убивать того, у которого вместо сердца в груди льдинка. Иду к тебе, не опуская рук с клинками, боюсь умереть раньше тебя. Ты смотришь на меня как-то странно, этот взгляд мне знаком, он появлялся в моменты нашей близости.

- Почему? – мне казалось, что голос после многих лет молчания должен быть не лучше чем у охрипшей вороны, но нет, он такой же каким был раньше.

Ты понял, о чем я спрашиваю, и попытался ухмыльнуться уголком губ. Болезненная гримаса исказила красивые черты, ты умираешь постепенно вместе со своим замком, с которым с рождения соединен крепкой нерушимой Нитью Судьбы.

- Я все понимаю… ты не виновата… это я…

Не веря своим глазам, смотрю, как ты дрожащей рукой достаешь из кармана штанов длинный кинжал, даже не думаю защищаться, если захочешь – убьешь одним ударом.

- Уходи…

Подносишь оружие к телу, там, где расположено сердце. Делаешь замах…

- Нет!! Не надо, Макс!! – одним рывком оказываюсь около тебя, вцепляюсь мертвой хваткой в кинжал готовый убить сердце. И только тут понимаю, что наши лица находятся на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. Я назвала тебя по имени, и мне это понравилось. Внутри все запело от одного звука имени врага.

- Ты назвала меня по имени, - шепчут губы, обдавая щеку теплым дыханием.

Слезы покатились из глаз, нежные губы коснулись моих губ в поцелуе, кинжал выпал из рук. Впервые мне не было холодно, огонь, поднимавшийся из глубины души сжигал заживо наши сплетенные тела.

Время замерло, довольно щурясь и чуть-чуть злорадно улыбаясь: наконец-то эти двое перестали сопротивляться Судьбе, соединившей их еще до рождения. Теперь все будет в порядке.

Где-то в Хранилище Знаний с громким стуком с полки упала книга на актарском языке. Страницы зашуршали. «Как долго я буду связана с Ледяным Владыкой?» написано красивым ровным подчерком с завитушками. «Навсегда».

Зачастую мы любим тех, кто заставляет нас страдать, тех из-за которых сердце обливается кровавыми слезами. Человек такая скотина что, чем сильнее нас оскорбляют и унижают действиями любимые, тем больше места мы готовы им предоставить в своих сердцах. Ненависть похожа на любовь, она заставляет забыть обо всем, смотреть на мир по другому, не как раньше. Не зря говорят от любви до ненависти один шаг, но и от ненависти до любви не больше и не меньше.

Этот город… Знакомый незнакомец, любимый чужак, ненавистный друг. Пойти на поводу у своей ностальгии и после стольких лет вновь вернуться, вновь блуждать в лабиринтах проспектов и улочек, вновь ждать. Глупо, я знаю. Но это лишь два дня, моя маленькая ничего незначащая слабость, так я уверяла себя.

Однако, что бы мы не решали, какие бы планы не строили – жизнь все расставит по своим позициям.

Только вернувшись, я окончательно осознала, что такое тоска. Осознание это пришло не сразу, оно росло и формировалось внутри, обвивало нутро своими колючими стеблями…

Тоска, это когда хочется, подобно Маяковскому, заиграть на собственном позвоночнике пронзительную мелодию – гимн тому, кто ушел. Тоска, это когда ты мечтаешь стать пылью в солнечном луче, что скользит через окно дома, которого уже давно нет. Тоска и безумие лежат на одной стороне медали… Я поняла это.

Тихо. Только скрипят старые ржавые качели в пустом дворике.

Я закрываю глаза, вслушиваюсь…

Пустыня не бывает безмолвна. Шуршат, позванивают друг о друга песчинки, чуть слышно шипит змея, нашедшая добычу. И где-то вдалеке скачут всадники.

Солнце светит в распахнутые глаза, что не в силах закрыться, не в силах защититься от беспощадного сияния. И кто решил, что здесь должно быть жарко?.. Солнце, напоминающее алый глаз хищного ящера, может обжечь, но не согреть. Да и песок напоминает скорее снег – такой холод исходит от него.