Последующие события отвлекли эскадру от планомерной боевой подготовки и неожиданно заставили вспомнить опыт только что проведенных маневров. Виной тому было боксерское восстание в Китае. Этим восстанием китайский народ, не надеясь на продажных сановников, попытался сам дать отпор все более бесцеремонно хозяйничавшим в стране иноземцам. Поводом для ответного военного вторжения европейских держав был захват восставшими иностранных дипломатических представителей. И хотя Россия с самого начала стремилась удержать карательный пыл иностранцев, особенно немцев, чей посланник был убит в Пекине, европейская солидарность и опасения сепаратных действий со стороны других держав заставили Россию принять участие во вторжении в Китай. Тогда же, под предлогом предотвращения дальнейших больших разрушений русской железной дороги, Россия ввела войска в Манчжурию (Маньчжурия).

К 20 мая 1900 г. на рейде порта Таку (Дагу), морских ворот Пекина, собрались эскадры семи держав. Русский флот представляли броненосец “Сисой Великий”, крейсер “Дмитрий Донской”, канонерские лодки “Гремящий”, “Кореец”, минные крейсера “Всадник” и “Гайдамак”. 24 мая на смену “Дмитрия Донского” пришел крейсер “Россия” под флагом начальника эскадры. В дальнейшем для перевозки десантных отрядов были привлечены чуть ли не все крупные корабли, включая броненосцы “Наварим” и недавно присоединившийся к эскадре “Петропавловск”, крейсер “Адмирал Корнилов”, а затем и пароходы Добровольного флота.

В перестрелке с батареями Таку 4 июня 1900 г. в составе речных сил союзных держав участвовали и оказавшиеся под особенно сильным огнем канонерские лодки “Бобр”, “Гиляк” и “Кореец”.“Дело наших канонерок при Таку, по-моему, одно из самых замечательных в летописях морской войны”, – писал непосредственный участник событий мичман с “Ргорика” П.А. Вырубов. “Рюрик”, ушедший 7 мая во Владивосток за новым послом в Японии А.И. Извольским, заходил по дороге в Нагасаки, где простоял две недели, а затем после пятидневной стоянки во Владивостоке отправился с послом и его семейством в Иокогаму.

Получив здесь известие о взятии Таку, “Рюрик” вышел во Владивосток, откуда 17 июня доставил в Порт-Артур сухопутные войска. Корабль, на котором летом должны были менять во Владивостоке гребные валы и капитально ремонтировать корпус, отправили в тяжелое изнурительное крейсерство в Формозский пролив конвоировать транспорты с войсками. 18 сентября “Рюрик” обеспечивал высадку союзников в Шанхай-гуане (Шаньхайгуань), где всю ночь освещал побережье своими прожекторами. И только к концу года корабль поставили на ремонт.

Показательны выводы, сделанные вице-адмиралом Е.И. Алексеевым по окончании операций. Он указывал лишь на недостаток в составе эскадры разведчиков, миноносцев, канонерских лодок и крейсеров (без которых о полезном крейсерстве немыслимо было и думать). Общих же оценок и предложений, касающихся повышения боеготовности и пополнения главных сил, Алексеев не дал. Военного столкновения с Японией он, в отличие от начальников эскадр не ожидал.

Зная, как бывший начальник эскадры, крайнюю слабость ремонтной и судостроительной базы флота и негодность всей системы ремонта, адмирал правильно указывал на необходимость узаконить капитальный ремонт кораблей, выделив для этого специальные средства и время с выводом корабля из строя. Но коренного усиления или перевооружения ремонтной базы, как это было сделано в 1885 г. при И.А. Шестакове, когда во Владивостоке вместо прежних мастерских был построен современный механический завод, адмирал не предлагал.

Речь шла лишь о том, чтобы выделить деньги для быстрого сооружения в Порт-Артуре двух доков и “вообще возможно быстрее развить его средства”. Как и прежде, приходилось изворачиваться, добывая материалы и инструменты на японских и даже гонконгских предприятиях. Лишь изредка, после упорных напоминаний, добивались заказов, сделанных, и как правило, урезанных в Петербурге.

В полной мере все это преступное легкомыслие властей предстояло почувствовать с начала 1901 г., когда после затянувшейся кампании корабли начали поочередно становиться на ремонт.

За пять лет службы на Дальнем Востоке “Рюрик” стал ветераном эскадры, наплавал без малого 100000 миль и сжег в топках до 50000 т угля. Многое на корабле износилось, требовали ремонта его корпус и механизмы, а гребные валы – замены. Внушительным был перечень предложений по усовершенствованиям, накопленных сменявшими один другого командирами крейсера. Корабль нуждался в модернизации.

Известие о предстоящем ремонте крейсера во Владивостоке было встречено на корабле без энтузиазма. Немало было сказано о “недомыслии наших петербургских сановников”, обрекавших корабль на затяжную и небезвредную для его корпуса более чем полугодовую зимнюю стоянку на блоках и клетках в доке, а офицеров-на долговременное и разорительное в условиях владивостокской дороговизны береговое содержание [3].

Распадалась и сдружившаяся за время плавания кают-компания этого лучшего, как с гордостью писал мичман П.А. Вырубов, корабля эскадры: часть офицеров в силу извечного некомплекта расписывали на другие корабли. Действительно, не в пример крейсеру “Память Азова”, с ремонтом которого в Нагасаки в 1898 г. справились за два месяца, “Рюрик”, окончив кампанию в декабре 1900 г., пробыл в ремонте более полугода. К неудобствам затяжных работ присоединились и такие чисто бытовые, как отсутствие отопления и освещения. В доке не было водопровода пресной воды, и пополнять ее запасы для питья команды приходилось с помощью ушатов, которыми каждый день вооружались специально выделяемые для этого наряды матросов. В довершение всего сам док нуждался в ремонте из-за критического состояния его бетонной облицовки, которую начали заменять гранитной.

Тем не менее хотя и не очень быстро, но ремонтные работы на корабле развернулись повсеместно: меняли гребные валы, чинили руль, по всей длине корпуса исправляли основательно пострадавшую медную обшивку, под тараном в носовой части растаскивали по днищу дока и очищали якорные цепи и якоря. На палубе обновляли рангоут, который, наконец-то вследствие большого износа и сомнительной эффективности решили, так же как на крейсере “Память Азова”, освободить от всех парусов и соответственно облегчить. Правда, МТК, признавая “современное стремление на наших боевых судах уменьшать рангоут и парусность”, полностью отказаться от парусов все же не решился. Предложено было, сохранив прежние стальные мачты, уменьшить площадь парусов до 700 м2 , приняв схему вооружения с деревянными стеньгами и реем только на фок-мачте (по примеру крейсеров “Россия” и “Память Азова”).

О предполагавшейся в 1897 г. замене огнетрубных котлов водотрубными (и об усилении защиты артиллерии за счет экономии веса, которую дала бы такая замена) уже не было и речи. Чтобы увеличить надежность подачи боеприпасов в случае повреждения элеваторов, по предложению командира крейсера оборудовали вблизи них герметичные горловины с проводкой подъемных талей для ручной подачи. После более чем годичной переписки начальника эскадры с МТК получили разрешение и начали устанавливать броневые колосники для защиты во время боя машинных люков. Для подъема крышек такого рода (весом по 500 кг) приспособили тали, а для сообщения машинных отделений с жилой палубой во время боя предусмотрели запасные выходы. На грот-мачте перестроили площадку, на которой устанавливаются прожектора, чтобы они могли действовать в ночном бою. Заменили и старые прожектора. В системе вентиляции погребов боеприпасов были заменены 16 маломощных и износившихся электрических вентиляторов. Вместо медных шкентелей, неоднократно рвавшихся, установили заказанные в Кронштадте медные цепи.

Долгих предварительных выяснений и оживленной переписки стоила и установка на “Рюрике” электрического привода к золотнику паровой рулевой машины и электрических указателей положения пера руля (такой привод, установленный при постройке, оказался непрактичным). Техническими требованиями к таким устройствам не располагали и в МТК. По счастью, па броненосце “Наварим” благодаря настойчивости энтузиаста электротехники лейтенанта А.А. Реммерта была уже доработана и надежно действовала система электрического управления рулем с помощью электродвигателей (французской фирмы “Сотер и Харле”). Эту систему и предложили установить на “Рюрике” и “России” при содействии А.А. Реммерта, ставшего теперь флагманским минным офицером эскадры. 6 июля 1899 г. МТК (журнал № 103) согласился с этим решением и разрешил сделать заказ на электродвигатель фирме “Сотер и Харле”. Необходимый в качестве резервного валиковый привод рекомендовалось для сохранения его работоспособности контролировать“возможно чаще”, а впоследствии заменить его гидравлической системой инженера Балтийского завода Пайдаси, испытанной на “Храбром”.