Нет никакого сомнения в том, что русские были осведомлены об этой операции. Имеются секретные сообщения о том, что в последние месяцы войны и в первые дни мира произошло несколько воздушных боев между самолетами США и Великобритании, с одной стороны, и советских ВВС – с другой. Только за один день 2 апреля было зафиксировано шесть схваток, при этом один американский истребитель «Мустанг» был сбит. Русские запретили полеты всем находившимся в СССР самолетам союзников и для подтверждения серьезности своих намерений сбили в июле 1945 года два английских самолета типа «Энсон». В следующем месяце они направили более трехсот протестов по поводу нарушения их воздушного пространства самолетами союзников(56).
Свой первый залп в битве за то, чтобы обеспечить существование УСС и после войны, Донован произвел в октябре – ноябре 1944 года. В объемистом меморандуме Рузвельту он доказывал необходимость постоянно действующего разведывательного учреждения, которое координировало бы всю правительственную разведывательную работу, если последняя влияет на национальную политику. Это было масштабное предложение, грозившее вторжением во многие вашингтонские коридоры власти. Поэтому оно встретило отпор со всех сторон. Рузвельт сам был далеко не убежден в правоте Донована, и, когда враги последнего обеспечили в начале 1945 года утечку информации в прессу, президент не стал защищать Донована от поднявшегося вокруг него шума. Хотя критика в основном шла по линии «нового супергестапо», в общем шуме не потерялись глубокие и толковые комментарии. Адмирал Эрнст Кинг, например, усмотрел элемент опасности в том, что «с течением времени подобная организация может приобрести власть гораздо большую, нежели предполагали её основатели».
Донован все больше и больше оказывался в изоляции. Даже английские друзья, которым он так помог в начале войны, теперь отвернулись от него(57). И когда 12 апреля 1945 года, в самый разгар битвы за разведку, скончался президент Рузвельт, вместе с ним умерли и надежды Донована протащить УСС в новый послевоенный мир.
Новый президент Гарри Трумэн не разделял восхищения Рузвельта, которое тот испытывал перед разведывательной деятельностью. Он не любил получать в Белом доме незаказанную заранее информацию от различного рода добровольных помощников. Он с подозрением относился к разведывательным организациям, не доверял службам безопасности (включая ФБР) и жаждал прикрыть все ведомства, занимавшиеся тайными операциями во время войны. Предложения о создании центральной разведывательной организации Трумэн просто-напросто направил в Бюджетное управление и предоставил ему право решать, учитывая необходимость снижения государственных расходов до предвоенного уровня, кого оно готово финансировать.
Донован боролся, пытаясь завоевать симпатии общественности. Офицерам УСС было предоставлено право раскрывать подробности их военных приключений, и вскоре газеты, журналы и даже комиксы были полны невероятно преувеличенных и чрезвычайно приукрашенных повествований об эскападах УСС. Это, кстати, объясняет, почему американцы старшего возраста вплоть до наших дней сохранили в душе столь романтический облик УСС. Однако усилия Донована были затрачены впустую. 20 сентября 1945 года Трумэн подписал указ о расформировании УСС, и первое центральное разведывательное учреждение Соединенных Штатов формально окончило свое существование. Но произошло ли это на самом деле?
Большая игра слишком глубоко укоренилась в душах многих американцев, чтобы президентский указ мог разом убить стремление продолжить её. Донован и его коллеги без лишнего шума создали организацию, состоящую из бывших сотрудников УСС, – Ветераны стратегической службы (ВСС), которая через три года уже насчитывала 1300 членов. Целью этой организации было содействие всеми доступными средствами выживанию «идеи необходимости создания централизованной разведки»(58).
Членами ВСС стали сотрудники отдела исследований и анализа, который в полном составе был передан в Государственный департамент. Они ещё оставались там, но горели желанием броситься в объятия Центрального разведывательного управления (ЦРУ), как только оно родилось в 1947 году. Членами ВСС стали ученые, вступившие в УСС, чтобы превратиться в людей действия, и те совращенные миром тайн интеллектуалы, которые вернулись после войны назад в университеты, где, овеянные духом романтики, они рекрутировали новое поколение американских разведчиков. Члены ВСС работали в средствах массовой информации, в издательствах, в юридических конторах или на Уолл-стрит, некоторые занимали высокие посты в Вашингтоне – уникальная сеть, состоящая из влиятельных лиц, преданных Доновану и идее УСС.
Эти люди не могли не вызывать восхищения, тем не менее их энтузиазм в основном зиждился на самообмане. Бесспорно, в некоторых операциях УСС были проявлены изобретательность, отвага и самопожертвование самого высокого уровня. Однако по большому счету вклад УСС в победу был минимальным. Организация начала действовать лишь ближе к концу 1943 года, когда война была уже наполовину завершена. История первых дней УСС – это история грубых ошибок, борьбы за независимость от других разведывательных служб США, а также от СИС и УСО. Это история диверсий, совершенных против УСС её врагами в Вашингтоне. В 1947 году один из офицеров военно-морской разведки США сказал, что отношения между его ведомством и УСС были отвратительными и «можно было подумать, что УСС является большим недругом, нежели немцы или японцы»(59).
Большую часть войны генерал Макартур не допускал УСС на тихоокеанский театр военных действий. В Юго-Восточной Азии значительную долю времени УСС тратило, шпионя за англичанами, отвергнув идею агентов с мест, настаивающих на необходимости поддержки Хо Ши Мина и его националистического движения. УСС, вероятно, упустило реальную возможность изменить трагическую историю Вьетнама за последние четверть века. Деятельность организации Донована в Китае серьезно страдала от незнания агентами культурных традиций страны и языка её народа. В Европе УСС было не более чем микроскопическим винтиком в гигантском военно-промышленном механизме, который выиграл войну и без которого УСС просто было бы невозможно функционировать.
УСС, впрочем как и УСО, не сумело полностью осознать реалии оккупированной немцами Европы, прагматизм населения, которое за многие столетия привыкло к тому, что оккупанты как приходят, так и уходят. Офицеры УСС были, например, потрясены, когда французские промышленники, прежде чем дать разрешение диверсионным группам французского Сопротивления взорвать их заводы, работавшие на германскую армию, потребовали гарантий в том, что после войны США компенсируют нанесенный им ущерб.
Участники движения Сопротивления со своей стороны с понятной подозрительностью относились к призывам УСС поднимать восстания в оккупированных странах. Тысячи маки были принесены в жертву в июне 1944 года, когда они откликнулись на призыв поднять восстание. Призыв прозвучал лишь для того, чтобы отвлечь внимание немцев от сил союзников, высадившихся во Франции. Бюрократические проволочки в УСС и изменение военных приоритетов привели к тому, что французские и итальянские бойцы Сопротивления не получили обещанной помощи, и немцы утопили восстания в крови. Не случайно в цифру потерь УСС – 143 убитых и 300 раненых из 16 тыс. человек, работавших на эту организацию, – не включены субагенты и не упоминаются даже походя погибшие бойцы Сопротивления и мирные граждане оккупированных стран, расстрелянные немцами в отместку за акции УСС и УСО(60). Историк Джон Овертон Фуллер замечает, что, когда теперь говорят о массовой поддержке, которую движение Сопротивления оказывало союзным армиям, речь в основном идет не о героях первоначальных этапов движения, потому что большинство из них погибли.[38]
Если говорить о сборе разведданных, то УСС удалось проникнуть за линию границ Германии лишь в самые последние месяцы войны. Результаты же его деятельности в области исследований и анализа, бесспорно, намного лучше. Производительность этого отдела поражала воображение, а качество продукции было первоклассным. Однако здесь тоже имелись негативные последствия. Во-первых, ученые были вовлечены в соблазнительный мир разведки, и теперь они смотрели на свою службу в УСС «как на лучший период в их интеллектуальной деятельности»; во-вторых, установилась неразрывная связь между ученым миром и миром разведки, которая существует и поныне.
