Теперь СИС стали презирать не только другие службы, развивавшие свои собственные разведывательные подразделения, но и Объединенный комитет по разведке (ОКР). Этот орган был создан в 1936 году для координации всех разведывательных операций и обработки и передачи по назначению полученных результатов. К началу войны его возглавлял Уильям Кавендиш-Бентинк. Форин офис, ЦПШ, СИС и МИ-5 имели там своих представителей, и вскоре СИС очутилась под огнем критики всех ведомств за весьма жалкие результаты своей деятельности. В июне 1940 года даже поступило предложение разделить СИС между остальными организациями, и Мензису потребовалась вся его ловкость и влияние на Уайтхолле, чтобы предотвратить разгон своего ведомства. Даже Черчилль начал разочаровываться в СИС. В ноябре того же года он попросил Генеральный штаб представить ему доклад о возможности полного расформирования СИС и замены её межведомственной разведывательной группой, подчиняющейся непосредственно Генеральному штабу(12).
Как мы увидим дальше, Мензис спас свою империю, хитро воспользовавшись шифровальщиками, которые перешли в его подчинение, и тем, что Черчилль романтически воспринимал разведывательную деятельность.
Достижения ОКР в общем-то мало способствовали поддержанию той идеи, что межведомственная разведывательная группа будет функционировать лучше, чем СИС. Оценка, данная ОКР в отношении дальнейших намерений Германии, тоже была весьма далека от истины. ОКР также весьма переоценивал военную мощь Франции, главным образом под влиянием главы армейской разведки генерал-майора Фредерика («Пэдди») Бомон-Несбитта, который заявлял, что «у Франции есть как минимум пять генералов столь же великих, как Фош». В результате ошибочной оценки Бомон-Несбитта «мы не разглядели, насколько Франция прогнила», заявил Кавендиш-Бентинк(13). ОКР быстро научился страховаться от потерь. В июле 1940 года ОКР представил Военному кабинету доклад «Приближение немецкого вторжения в Великобританию». В нем говорилось, что Германия готовится к вторжению либо к военным рейдам и «может начать действовать в любое удобное для нее время, но маловероятно, что она развернется во всю свою мощь до 15 июля». В другом докладе ОКР взвешивались возможности, имеющиеся у Германии, и делался следующий вывод: «Какой из возможных вариантов будет избран немцами, зависит не столько от логических предпосылок, сколько от личного непредсказуемого решения фюрера». Все остальные доклады комитета искусственны, тривиальны или не имеют отношения к делу. Какая польза была, например. Военному кабинету от информации, «полученной из достоверных источников, что немцы собираются провести парад своих войск в Париже где-то вскоре после 10 июля»(14).
Военный кабинет имел все шансы утонуть в разрастающемся потоке этих докладов, и Черчилль выразил по данному вопросу свое крайнее неудовольствие в меморандуме секретариату Военного кабинета: «Пожалуйста, посмотрите на ворох бумаг, полученных мною за одно утро… Все больше и больше народу занято написанием этих бумаг, количество которых только мешает делу»(15). Именно недовольство деятельностью ОКР и романтическое влечение Черчилля к необработанной информации толкнули его обратно в объятия Мензиса и СИС и способствовали дальнейшему существованию этой организации в нереформированном виде на протяжении всей войны.
Богатые молодые люди из высшего общества, набранные в штат СИС между двумя войнами, и бывшие индийские полицейские, на которых первые шипели и смотрели сверху вниз, быстро обнаружили, что их оттеснили в сторону после попыток сохранить в первозданном виде разваливающуюся посудину. Новобранцы военного времени не доверяли старым сотрудникам СИС. Один из этих бывших новобранцев вспоминал: «Вся организация была пронизана непотизмом. Серые, мрачные и абсолютно безликие люди; подчиненные, дублирующие других подчиненных, чтобы создать иллюзию мощи, и только удваивающие слабость; другие, запомнившиеся только благодаря своей ядовитой злобе или абсолютной ослиной глупости; и все это под руководством цепочки начальников, совершенно выдающихся по своей беспомощности. Вся организация в целом была дряхлой и некомпетентной»(16).
Однако созданная вокруг нее завеса тайны настолько хорошо ограждала СИС от внешнего мира, что, когда остатки разведслужб Нидерландов, Бельгии и Норвегии перегруппировались в Лондоне, все они по-прежнему верили мифу, что СИС – лучшая в мире разведывательная организация, и были абсолютно убеждены, что её огромная агентурная сеть продолжает благополучно работать в оккупированной Европе.
Правда заключалась в другом. СИС была захвачена врасплох скоростью продвижения немецких войск. Главы разведывательных отделений СИС, их сотрудники и вспомогательный персонал удрали в Лондон или в нейтральные страны. У СИС не было никаких планов создания подпольной агентурной сети, она не могла даже обеспечить уцелевших агентов радиопередатчиками для связи в Центром. Не было вначале разработано ни способов, ни путей заброски сотрудников на оккупированные территории для прояснения обстановки. Разочарование других ведомств в деятельности СИС очень усложнило для нее получение транспортных средств и оборудования, необходимых для переброски людей в страны, занятые немцами. Перед СИС маячила унизительная перспектива просить помощи у европейских разведслужб, осевших в Лондоне, поскольку без их содействия она не могла получить никаких сведений о происходящих на континенте событиях. Поляки получали разведданные от своих оставшихся в подполье агентов и от других европейских агентурных сетей. Их влияние простиралось на удивление далеко. Начиная с 1941 года, например, они регулярно сообщали о выходе немецких подводных лодок из Бордо, Бреста и Гавра. Удивительно хорошо были информированы чехи, голландцы и французы, которые также оказали СИС существенную помощь. Но СИС приходилось конкурировать с другими британскими спецслужбами, которые тоже стремились использовать возможности европейских разведок, находящихся в эмиграции. К концу 1940 года не менее пяти различных британских разведывательных подразделений пытались организовать совместные разведывательные операции с французами.
Конечно, СИС продолжала действовать в нейтральных странах. Центром шпионажа, в частности, стал Лиссабон. Стокгольм и Женева тоже были весьма ценными источниками. В Женеве у СИС была даже радиоточка, но способная только принимать передачи, поэтому послания из Швейцарии шли через почту. Мадрид также мог бы быть важным информационным центром, однако посол Великобритании в Испании, бывший министр внутренних дел сэр Сэмюэль Хор, являлся одним из главных апологетов примирения и по-прежнему надеялся на мирные переговоры с Германией. Предполагалось, что возможным посредником на подобного рода переговорах мог бы быть испанский лидер генерал Франко, и Хор был решительнейшим образом настроен помешать всему, что могло бы усложнить деликатные взаимоотношения, сложившиеся между английским и испанским правительствами. И уж чего меньше всего желал Хор, так это каких-либо операций СИС против немцев на территории Испании, или, не дай бог, заговоров СИС с целью сместить Франко. СИС пыталась протестовать на Уайтхолле, но Хор обладал в правительственных кругах значительным влиянием ещё со своих министерских времен, и его позиция одержала верх.
Таким образом, когда СИС попыталась открыть в Испании офис по оказанию помощи британским и союзным военнопленным, нашедшим убежище в этой стране после побега из гитлеровских концлагерей. Хор выразил протест, и СИС была вынуждена перебазироваться в Лиссабон, Хор также наотрез отказался дать «добро» на уничтожение станции слежения в Испанском Марокко, оснащенной приборами ночного видения, которую немцы приспособили для наблюдения за кораблями союзников в Гибралтаре. В какой-то момент под давлением Лондона он неохотно дал свое согласие, но только для того. чтобы в последний момент отказаться от него. (Впрочем, бомбардировочная авиация проигнорировала это сообщение и благополучно разбомбила станцию, заявив, что приказ пришел слишком поздно.) Таким образом, Хор полностью свел на нет деятельность СИС в Мадриде, и, если бы не американцы, которые любезно проводили для нее некоторые операции, отделение СИС в Испании на более поздних этапах войны прекратило бы свою деятельность(17).
