Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Это чудовищно!.. Это нелепое обвинение ещё надо доказать! — Граф Пирро изобразил на своём лице степень крайнего удивления.

Но уже вскоре после начала обыска консул сник, опустил голову. Чекисты обнаружили в особняке несколько тайников с оружием, а также десятки ящиков динамита.

— Как видите, господин консул, моему правительству не придётся извиняться перед вашим правительством! — сухо сказал Лацис.

Остаток этой ночи бразильский консул провёл в Чека, куда то и дело привозили все новых заговорщиков.

Заведующего оружием инженерных командных курсов Палешко чекисты подняли с постели и вместе с ним проехали по другим адресам, арестовав ещё человек десять его коллег и сообщников.

Около ста заговорщиков было арестовано в Управлении Юго-Западной железной дороги. На заводе «Арсенал», в цехах, где стояли отремонтированные и готовые к отправке на фронт орудия, чекисты извлекли из вентиляционных колодцев несколько пудов взрывчатки. А на Владимирской горке, неподалёку от памятника Владимиру-крестителю, нашли тайник с несколькими десятками пулемётов и большим количеством патронов к ним. Ещё одним тайным складом оружия служила полузатопленная баржа…

Среди арестованных оказался армейский ветеринарный врач. В небольшом здании ветеринарной аптеки чекисты обнаружили вакцину, при помощи которой врач уже неоднократно заражал кавалерийских лошадей сапом.

Не избегли своей участи главари заговора петлюровцев, которые к тому времени уже вступили в переговоры об объединении с Киевским центром. В эту ночь были арестованы петлюровские офицеры Стодоля и Корис и несколько сот их помощников.

С заговором было покончено. Через несколько дней, улучив свободную минуту, Красильников собрался съездить в больницу проведать Фролова и зашёл в приёмную, чтобы предупредить Лациса.

Дежурный, немногословный и неторопливый с виду человек, разъяснил, что Мартина Яновича нет, но он только что звонил от Косиора: будет минут через десять. Красильников задержался, и очень скоро появился Лацис. Намётанным глазом Красильников сразу заметил, что он чем-то взволнован.

— К Фролову поедем вместе! — озабоченно сказал Лацис. — Возникли новые, важные обстоятельства — я только что узнал о них, и посоветоваться с Фроловым мне крайне необходимо.

…Госпиталь, в котором лежал Фролов, находился неподалёку от Купеческого сада. И хотя сюда долетала музыка, пение цыганского хора, смех, здесь, как нигде в городе, чувствовалось дыхание неотвратимо надвигающегося фронта. В госпитальном садике, под редкими деревьями, прямо на выжженной солнцем ущербной траве, лежали выздоравливающие красноармейцы, курили махорку и вели бесконечные, то по-крестьянски медлительные, то, как на митингах, бурные, разговоры о войне, о родном доме и больше всего — о земле, о том, что за неё, кормилицу, можно и голову сложить. Одни из них откровенно наслаждались вынужденным бездельем, другие явно тяготились им.

В вестибюле и коридорах госпиталя с сосредоточенной поспешностью мелькали мимо тесно поставленных друг возле друга коек озабоченные врачи, строгие усталые сестры и по-домашнему уютные нянечки. У кроватей смиренно сидели родственники и знакомые, невесть как отыскавшие и невесть каким путём пробравшиеся к своим дорогим, любимым, близким.

Пожилая нянечка проводила Лациса и Красильникова до палаты, остановилась у двери.

— Только, пожалуйста, недолго. Крови у них вышло страсть как много, — наказывала она им, — слабые они очень.

Фролов лежал в крошечной палате один. Лицо его, и без того сухое, ещё больше заострилось, щеки глубоко запали, на губах запёкся жар нестерпимой боли. И только глаза, как и прежде, светились молодо и живо.

— Вот спасибо, что пришли, — приподнялся на локте Фролов, пытаясь встать, и по лицу его разбежались радостные морщинки.

— Лежи-лежи! — сердито приказал Красильников и переставил вплотную к кровати беленькие крохотные табуретки. — Мы посидим, а ты полежи, раз такая канифоль вышла.

Лацис и Красильников по очереди дотронулись руками до бледной худой руки Фролова, лежащей поверх белой простыни, — поздоровались. Фролов в знак приветствия смог только слабо, беспомощно шевельнуть рукой. Лацис неловко полез в карман своей куртки, достал газетный свёрточек и тихо положил его на тумбочку:

— Сахар.

— Папирос бы. Третий день без курева, — глядя благодарными глазами на друзей, попросил Фролов.

Лацис хитровато взглянул на Фролова и из другого кармана извлёк две пачки папирос.

— Ну, теперь живём! — медленно в улыбке разжал губы Фролов. — А то ни походить, ни покурить. Прямо хоть помирай!

— Помирать, положим, ещё рано. Пускай враги наши помирают, а нам жить надо, — внимательно рассматривая Фролова, сказал Лацис.

— Принимаю как руководство к действию! — И Фролов нетерпеливо добавил: — Будем считать, что о погоде поговорили. Не томите, выкладывайте новости!

— Новости разные. Начну с хороших, для восстановления гемоглобина. С заговором, в общем-то, покончили. Напрочь. Товарищ Дзержинский просил всем участникам, а тебе особо, передать благодарность, — тихо начал Лацис, не спуская тревожного взгляда с бледного, измученного лица Фролова.

— Спасибо, — растроганно сказал Фролов и, поморщившись, показал глазами на забинтованное плечо. — Вот только с этим неудачно получилось.

— Врачи говорят: скоро поправишься, — успокоил его Лацис.

— Да я и сам решил: дня через три-четыре убегу. Пулю вынули, рану зашили. Чуть затянется — и… — загорячился Фролов, на щеки его выплеснулась краска волнения.

Лацис нахмурился:

— Давай условимся так: лежать, пока не выпишут. Своевольничать не надо.

— Вот и я так думаю, — поддакнул Красильников. — Хоть отоспитесь тут.

Фролов посмотрел на Семена Алексеевича долгим взглядом, спросил:

— Скажи, Семён, что с мальчишкой? Где он?

Красильников неуклюже заёрзал на табурете.

— Не знаю… Поначалу забыли про него: этот Сперанский всем нам задал работы — во! — Он провёл ладонью по горлу. — Потом искал его. И дома был… Нету. Но ты не беспокойся — разыщу.

Фролов на секунду прикрыл глаза, тихо проговорил:

— Жалко парнишку… Пропасть может в этой заварухе…

— Я его обязательно найду, ты не сомневайся, — ещё раз пообещал Красильников; — Я всем нашим, которые его в лицо знают, наказал — найдут. Куда денется?!

Фролов слабо кивнул в знак того, что верит Красильникову. В палату заглянула нянечка, укоризненно посмотрела на посетителей.

— Гонят, — вздохнул Красильников и хитровато взглянул на Лациса. — Может, пойдёмте, Мартин Янович?

— Плохие новости с собой хотите унести? — понял уловку Красильникова Фролов. — Рассказывайте!..

Лацис посуровел лицом, вздохнул.

— Понимаешь, обстановка на фронте за эти дни резко ухудшилась. Особенно на юге. Сорок пятая, сорок седьмая и пятьдесят восьмая наши дивизии на грани окружения. Приказом командующего двенадцатой армией их объединили в одну, Южную, группу и поставили задачу удерживать юг Украины. Удерживать во что бы то ни стало. Но подошёл военный флот Антанты, блокировал все Черноморское побережье, и вчера деникинцы с помощью союзников захватили Херсон и Николаев. На очереди Одесса… — с затаённой горечью, что говорит все это ещё не пришедшему в себя человеку, обстоятельно развёртывал картину последних дней Лацис.

— Н-да… — Красильников как-то несмело, украдкой взглянул на Фролова, будто и себя признавал виновным в происшедшем, и сокрушённо покачал головой. — Я так понимаю, что, пока не поздно, надо им из этой каши выбираться. И чем быстрее, тем лучше.

— Вот об этом и шла сегодня речь в Центральном Комитете, — сказал Лацис. — Готовится приказ о боевом переходе Южной группы на соединение с основными силами двенадцатой армии — в район Житомира…

— Куда?.. К Житомиру? — Фролов приподнялся на подушке и вскинул на Лациса удивлённые глаза. — Но ведь это… это больше четырехсот вёрст!.. — Они долго молчали. Затем Фролов спросил: — А вы, Мартин Янович? Вы верите в успех этого рейда?

54
{"b":"205231","o":1}