Блудниц никто не побивал камнями, они вполне легально занимались своим ремеслом. Это была замужняя женщина, уличенная в прелюбодеянии с чужим мужчиной.

«Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось в неё камень».

Ответ ловкий, уклончивый. Если следовать логике Иисуса, никто не вправе осудить вора, грабителя, насильника, взяточника, вообще — любого преступника. Ибо все мы не без греха. Кто из нас, хотя бы мысленно, не совершил ни одного преступления? В то же время, мы имеем полное право осуждать действия преступников.

Вор вправе осудить бандита, потому что, с его точки зрения, человек не должен посягать на жизнь другого человека. Бандиты осуждают воров, презрительно называя их щипачами. В тюрьмах и те, и другие опускают насильников, потому что большинство имеют жён и детей, для которых эти насильники представляют большую опасность.

В то же время, и первые, и вторые, и третьи сильно уважают тех, кто сидит за хозяйственные преступления. Поскольку считают, что «деловары» сидят не зря, за дело, за большие деньги. А кто не хочет быть богатым!

То есть, каждый судит каждого. И это нормально. Такова природа человека.

Та женщина, блудодействуя с чужим мужем, несомненно, заслуживала осуждения. Потому что представляла опасность для семейного благополучия добропорядочных гражданок. Слова «не судите, и не судимы будете» попахивают круговой порукой.

Законы Моисея осуждали блудодеяние. Заслуживали смерти оба участника прелюбодеяния. Опять же мы видим, что Христос пришёл нарушить закон, хотя и отрицал это.

Иисус был человеком смышленым, обладающим живым складом ума. Он очень быстро ориентировался в изменяющейся ситуации, быстро приобрёл большой опыт ведения полемики. Примечательно, что Он никогда не отвечал прямо на поставленный вопрос. Часто никак не отвечал. Ловко уходил от ответа.

Вот несколько известных примеров.

«Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. Учитель! Мы узнаем, что Ты справедлив и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кого — либо, ибо не смотришь ни на какое лицо. Итак, скажи нам: как Тебе кажется, позволительно ли давать подать кесарю или нет?

Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? Покажите мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышавши это, они удивились и, оставивши Его, ушли». (Мат. 22. 15— 22)

Думаю, что, уходя, они сильно плевались. Иисус опять обвел их вокруг пальца.

Пересказывая прихожанам этот эпизод, священники обращают их внимание на то, как умно Иисус сумел избежать поставленной Ему ловушки. Ведь если бы Он сказал: «следует платить подати», то восстановил бы против себя народ, который видел в Нём Мессию, освободителя от тяжкого римского бремени. Если же сказал бы: «не следует платить податей», то навлёк бы на себя гнев оккупационных властей. Они сочли бы Его бунтовщиком, подстрекателем, и быстренько расправились бы с Ним. Чего и добивались Его враги.

Но, в то же время, ловкий ответ Иисуса доказывает, что Он не был Мессией, Христом, которого так долго ждали евреи. Потому что истинный Мессия должен был вывести иудеев из — под чужеземного владычества, должен был стать вождем восстания, несмотря на риск быть убитым. Христос не должен был бояться смерти. Ведь как Сын Божий Он был бессмертен!

Фактически, это не было ответом. Это был уход от ответа. Иисус не сказал ни «да», ни «нет». Отдавать тому, сказал Он, кто изображен на монете. А кто еще, кроме кесаря, мог быть изображен на монете, которую чеканили римляне? А если бы на монете был изображен дьявол?

Да, фарисеи хотели Его уловить. Но истинный Христос не должен был бояться этого. Наоборот, такой вопрос давал Ему прекрасную возможность заявить о Себе, как об освободителе народа. Но он не воспользовался этой прекрасной возможностью.

Иудеи не нашли в Нем избавителя. Не будил Он в народе чувство национальной гордости, не призывал скинуть чужеземное ярмо. Нет, Он призывал иудеев к смирению. Вряд ли Он имел право называться Христом. Не было никаких оснований, чтобы называть Его Христом.

«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите проклинающих вас, и молитесь за обижающих вас, гонящих вас» (Мат. 5. 44)

Кого должны были любить евреи? Не римлян ли, своих главных врагов, унижающих их и гонящих их?

«Не противься злому, но, кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую». (Мат. 5.39).

Так кто же бил евреев, как не римляне и их прислужники? Вот так Мессия! Вот так Христос!

Матфей ссылается на пророка Михея, который вроде бы предрек появление вождя. (Мат. 2. 6) Но ни у Михея, ни у иных пророков нет об этом ни слова. Да и не был Иисус народным вождём. Не стремился быть вождём. Боялся быть вождём.

Тут я хотел бы обратить Ваше внимание на то, что в глазах властей Иисус не был ни Мессией, ни даже лжемессией, лжехристом, то есть, — мнимым освободителем, подстрекателем к бунту. Он не был политическим преступником. Иначе Его бы повесили. Именно такая казнь была предусмотрена в древней Иудее для врагов народа. Но Иисус был распят, одновременно с двумя разбойниками, как уголовный преступник. А слова «Царь Иудейский» на Его кресте были написаны в насмешку. Никто не принимал Его всерьёз, как претендента на престол.

И на следующий вопрос Он не дал ответа.

«Учитель! Моисей сказал: если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть возьмет за себя жену его и восстановит семя брату своему. Было у нас семь братьев: первый, женившись, умер, и, не имея детей, оставил жену свою брату своему. Подобно и вторый, и третий, даже до седьмого. После же всех умерла и жена. Итак, в воскресении, которого из семи будет она женою, ибо все имели ее. И Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией. Ибо в воскресении не женятся, не выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божьи на небесах». (Мат. 22. 24— 30)

Такой скользкий ответ доказывает, что Сам Иисус не знал Писаний. Ибо нигде в Писаниях не говорится о воскресении из мертвых. Так же, как не говорится, что воскресшие будут бродить на небесах, подобно Ангелам.

«Далее спросили: „какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал: „возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим“. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя“. (Мат. 22. 36— 39)

Но ни в десяти заповедях, ни в законе Моисея нет таких слов. Сказано только, что Господь воздает любящим Его. Но нет строгого приказания: надо любить Господа! Такая любовь подразумевалась сама собой. Слова о любви к ближнему (Лев. 19. 18) были объяснением закона, комментарием к закону, Божьими наставлениями, благими пожеланиями, призывом. Но не законом! Любовь к ближнему не предписывалась пунктами закона. Отсутствие её не было наказуемо.

Последователи Гилеля действительно считали любовь к ближнему квинтэссенцией Писания. Этим, возможно, и объясняется ответ Христа. Но, тем не менее, это не был чёткий, правильный ответ на четко поставленный вопрос.

«Увидев слепого, ученики спросили Его: Равви, кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: это для того, чтобы на нём явились дела Божьи». (Иоанн 9. 2— 3)

Как Вам понравился этот замечательный ответ? Все слепые ослеплены Богом исключительно для того, чтобы Господь или Христос могли совершить чудо, сделав одного из них зрячим. И действительно, Иисус «плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому» (Иоан. 9. 6)

И слепой прозрел. Но всем остальным незрячим от этого легче не стало. Христос теперь высоко, до земли не доплюнет, и никто уже не прозреет от Его плюновения.