Давид, как обычно, разыграл комедию, волк превратился в ягненка. Конечно же, он не говорил Сиве, что отдаст ему все имущество его господина, как он мог такое говорить! Нет, это какое — то недоразумение. Сива его неправильно понял, неверно истолковал слова. Речь только шла о разделе полей.

Первое, что сделал Давид, вернувшись в Иерусалим, — примерно наказал жен и наложниц, которые не сохранили дом его, и позволили Авессалому войти к ним без их согласия.

«И пришел Давид в свой дом в Иерусалиме, и взял царь десять жен наложниц, которых он оставлял стеречь дом, и поместил их в особый дом под надзор, и содержал их, но не ходил к ним. И содержались там они до дня смерти своей, живя, как вдовы». (2. Цар. 20. 3)

Так расправился великодушный царь Давид с женами своими, которые не взяли оружия в руки, и не защитили гарем от посягательств Авессалома. И не покончили с собой, дабы сохранить верность своему царственному мужу.

И перед Амессаем, которому Давид клятвенно обещал, что поставит его во главе войска вместо Иоава, царь никогда бы не остался в долгу. И не его вина, что в суматохе дел он немного замешкался с изданием приказа о смещении своего главного генерала, которому был обязан всем. Понятливый Иоав решил освободить Давида от необходимости извиняться перед Амессаем.

«И сказал Иоав Амессаю: здоров ли ты, брат мой? И взял Иоав правою рукою Амессая за бороду, чтобы поцеловать его. Амессай же не остерегся меча, бывшего в руке Иоава, и тот поразил его в живот так, что выпали внутренности его на землю, и не повторил ему удара, и он умер». (2. Цар. 20. 9— 10)

Нет человека — нет проблемы. Царь Давид терпеть не мог проблем, и стремился от них избавиться. Любой ценой.

«Был голод в земле в дни Давида три года, год за годом. И вопросил Давид Господа. И сказал Господь: это ради Саула и кровожадного дома его, за то, что он умертвил Гаваонитян. Тогда царь призвал Гаваонитян, говорил с ними. Гаваонитяне были не из сынов Израилевых, но из остатков Аморреев; Израильтяне дали им клятву, но Саул хотел истребить их по ревности своей о потомках Израиля и Иуды» (2. Цар. 21. 1— 2)

Здесь следует вернуться немного назад. Если Вы помните (а если нет, смотрите главу «Войны Иисуса Навина»), жители Гаваона как — то обманули израильтян. Навин действительно поклялся не истреблять их, но наложил на них тяжкую трудовую повинность. (Нав. 9. 26— 27)

Саул же, по желанию Господа, поразил амаликян. Всю жизнь воевал с филистимлянами. Но нигде в Библии не сказано, что Саул воевал против аморреев, стремился истребить гаваонитян. То есть, тех самых аморреев, истребить и изгнать которых клялся Господь Аврааму, Иакову и Моисею. Даже если бы Саул и истреблял аморреев, то делал дело, угодное Господу.

Но и тут библейские дееписатели запутались и пытаются запутать нас. В Гаваоне жили не аморреи, а евеи (Нав. 11. 19) Правда, и этих евеев Господь должен был изгнать с земли Обетованной.

Саул не был связан клятвой, которую дал Иисус Навин. Он имел полное право истреблять евеев «по ревности своей о потомках Израиля». Но он этого не делал, не имел таких умыслов. Нигде в Библии это не написано. Отчего же Господь решил через сорок лет после смерти Саула мстить Давиду и Израильтянам за его мнимые злодеяния? Вы не знаете, с чего бы это еврейский Господь отстаивал интересы аморреев и евеев?

Дело было не в Сауле. И не в Господе. Господа приплел Давид для осуществления своих преступных замыслов. Престарелый царь вспомнил, что не доистребил потомков Саула, и теперь они представляли для него некоторую опасность. И опять же ему понадобились исполнители.

Чем старше становился Давид, тем больше боялся Бога. И поэтому не хотел навлекать на себя и свой дом гнев Божий за убийство невинных наследников помазанника Божьего.

Поэтому он призвал гаваонитян, чтобы посоветоваться с ними. Не понимаю, сказал он им, за что Господь уже третий год гневается на Израиль, и насылает на него голод. Очевидно, его народ чем — то провинился перед Господом. Сам он, Давид, за собой никакой вины не чувствует, в жизни своей никого не обидел. Но, может быть, народ рассчитывается за грехи Саула? Не провинился ли чем Саул пред вами?

Старейшины сначала недоумевали, не понимая, к чему ведет царь. Но вскоре смекнули, что к чему. И при народе заявили: да, Саул провинился. Он нарушил священную клятву, хотел (хотел!) истребить нас. Во искупление греха, чтобы мы помолились о вас Господу, выдай нам царь, потомков Саула. И мы красиво повесим их на городской стене.

Требование гаваонитян было дерзким. Жители маленького городка, к тому же не евреи, смели чего — то требовать от всесильного царя. Но Давид был очень справедливым человеком. Поэтому он не только не разгневался на гаваонитян, но и вынужден был признать их правоту.

«И взял царь двух сыновей Рицпы, дочери Айя, которая родила Саулу Армона и Мемфивосфея, и пять сыновей Мелхолы, дочери Сауловой, которых она родила Адриэлу, и отдал их в руки гаваонитян, и они повесили их на горе пред Господом. И погибли все семь вместе». (2. Цар. 21. 8— 9)

В Библии сказано: «пять сыновей Мелхолы». Но мы уже знаем, что эта Книга — великая путанница. Жена Давида Мелхола была бесплодной. Замужем за Адриэлом была Мерола, старшая дочь Саула (1. Цар. 18. 19).

«И творил суд и правду». Можно представить, какой суд и какую правду творил человек с такой ущербной моралью.

Насколько израильтяне любили Давида, настолько ненавидели его окружающие народы. Он наводил на них ужас, так как жестоко пытал и убивал пленных и мирных граждан. Один только старейшина Семей сказал Давиду правду в лицо, назвав его убийцей и беззаконником.

И на смертном ложе Давид остаётся верен своим принципам. Он хочет быть чист перед Богом, но его мстительная натура не знает покоя, жаждет удовлетворения. И опять у него под рукой послушный исполнитель.

«Вот еще у тебя Семей, сын Геры. Он злословил меня тяжким злословием. Но он вышел на встречу мне у Иордана, и я поклялся ему Господом, говоря: „я не умерщвлю тебя мечом. Ты же не оставь его безнаказанным; ибо ты человек мудрый, и знаешь что тебе делать с ним, чтобы низвести седину его в крови в преисподнюю“. (3. Цар. 2. 8— 9).

Соломон, став царем, посадил Семея под домашний арест, а затем воспользовался незначительным предлогом, чтобы убить его. И, как его отец, сделал это чужими руками, руками военачальника Ванеи.

Иегова всё же признал, что Давид ходил путём Господним, сохраняя уставы и заповеди Его. (3. Цар. 3— 14).

Всё, угодное Господу, что делал Давид, заключалось в том, что он был предан Господу. А за это Иегова готов простить даже самые тяжкие преступления.

«Вот последние слова Давида, сладкого певца Израилева» (2. Цар. 23. 1).

Давид назван сладким певцом Израиля. Согласитесь, что по отношению к мужчине этот эпитет звучит несколько двусмысленно.

Библия включает в себя «Псалтырь» — сборник псалмов царя Давида. Эта книга сладкоречивых гимнов, славящих Господа и царя Давида, не заслуживает, на мой взгляд, особого разбора. Думаю, что псалмы возникли гораздо позже, и Давид к ним никакого отношения не имеет. В одном из них, например, говорится, что цари Савы принесут Соломону дары (Пс. 71.10). Ни Давид, ни регенты хора его, не могли знать заранее, за три десятка лет, что царица Савская решит навестить Соломона.

____________________

… Заключая эту главу, я хотел бы заново отточить свой карандаш и провести некоторые параллели. И опрометчиво сравнить две исторические личности, которые как будто не подлежат сравнению.

Возможно, эти параллели будут Вам резать слух и даже раздражать Ваше зрение. Возможно, что Вы иронически хмыкните, или гневно насупите брови. Возможно, что Ваше национальное самосознание будет задето.

Не беда. Думаю, что и без того я довольно больно Вас задеваю. Но ведь и цель этой книги — задеть Вас как можно больнее, провести Вашей вялой душе курс шоковой терапии. Ведь все мы, по сути, до известной степени, — садисты и мазохисты.