Сейчас он понимает, почему оказался именно здесь – Ирэн вызвала его силой мыслительной энергии, она великий медиум! Певица и импресарио молча переглянулись.

Чтобы не шуметь, гостя устроили на козетке в будуаре, укутали пледом.

Из кармана у него вывалилась пустая склянка цвета кобальта, синьор Сильвио со знанием дела вытряхнул оставшуюся каплю на палец, понюхал, критически взглянул на провалившегося в небытие литератора:

– Настойка опия. Говорят, помогает от нервных болезней, но если принять слишком много, вызывает весьма причудливые видения. Надеюсь, Оскар проснется и превратит свои кошмары в отличную мистическую повесть. Мы можем отправляться вздремнуть…

Ирэн выбралась из постели около полудня, но все равно чувствовала себя истерзанной, как после провалившейся премьеры. Первым делом потребовала кофе и утренние газеты.

– А цветы, что прислали, куда прикажете поставить? – уточнила горничная.

В сером и мокром Лондоне так хочется яркого цвета, свежего запаха лета, цветы – единственное спасение! Ирэн моментально повеселела, потребовала утреннее платье и заторопилась в гостиную – расставлять букеты: белоснежные розы мистер Нортон присылает ей каждое утро, томные камелии – от белокурого лейтенанта Вудли.

Ирэн осторожно поставила их в прозрачную вазу – глаза у мальчишки отталкивающего водянистого цвета, хотя сложен он атлетически и, вероятно, прекрасно танцует. Она улыбнулась – нужды поступать в кордебалет у него точно не будет. Милейшая леди Абигэйл успела шепнуть ей, что находит лейтенанта перспективной партией. Он член семьи лорда Ричарда Чизвита – влиятельного политика, чье состояние внушало уважение даже ее покойному супругу. Титулы сэра Ричарда не умещаются на визитной карточке, но сам он не обременен излишками сословных предрассудков. Печально, что лорд серьезно болен, поговаривают – одной ногой в могиле.

Ирэн отставила вазу с камелиями подальше: стать титулованной леди, чтобы совмещать обязанности сиделки и няньки, а в качестве единственного развлечения разливать чай через ситечко на благотворительных посиделках, никак не входило в ее ближайшие планы. Она взяла последний букет – орхидеи. Должно быть, стоят целое состояние! Оранжерейный цветок, который очень непросто раздобыть в Лондоне. Кончики пальцев у нее похолодели – где-то в глубине души она очень боялась этих цветов. С тех самых пор, как узнала, что редкие сорта орхидей питаются живой плотью – мошками и комарами.

Хищные и капризные цветы источали едва уловимый запах прели.

Слишком утонченный выбор для букета от адмирала…

Она нетерпеливо вынула из маленького белого конвертика карточку, перевернула – на карточке не было имени! В ее руках оказался девственно чистый прямоугольник из первоклассного картона. Ирэн не любила подобных головоломок, гневно топнула ножкой в турецкой туфле, которая очень шла к ее наряду.

– Что стряслось, душенька? – забеспокоился импресарио.

– Прислали орхидеи с чистой карточкой! Кто мог до такого додуматься?

– Ответить на ваш вопрос проще простого! – рассмеялся всеведущий синьор Сильвио. – Конечно же, этот изысканный букет прислал вам неподражаемый мистер Холмс! Вы совершенно потрясли его, но со свойственным всем британцам упрямством он не готов еще признать своего поражения. Уж поверьте, я разбираюсь в таких вещах!

Ирэн поморщила носик и отправила карточку в мусорную корзину.

Завтрак сервировали на троих – мистер Уайльд еще недостаточно оправился от потрясения и охотно составил компанию им с синьором Сильвио.

– Ужасно боюсь завтракать в одиночестве – чувствую себя глубоким стариком, – попытался пошутить он, разворачивая газету, и нервозно улыбнулся. – Взгляните, любезный Сильвио, я еще не выжил из ума, убийство произошло на самом деле!

– Как полагаете, это плохая новость или скорее хорошая?

«Загадка смерти на Парк-Лейн»

«…Хозяин особняка на Парк-Лейн, мистер Адэр, был обнаружен мертвым в собственном кабинете. Полиция прибыла в дом ранним утром, было установлено, что смертельную рану молодому человеку нанесла револьверная пуля, пробившая череп. Двери кабинета были заперты изнутри, оконное стекло – не повреждено, деньги и прочие ценности остались на месте. Полиция склонна квалифицировать происшествие как самоубийство, хотя оружие до настоящего момента не обнаружено, а никто из многочисленных домочадцев и соседей не слышал выстрела. Инспектор Лейстрид отказался прокомментировать ход расследования. Родственники покойного выразили свое неудовлетворение предварительными результатами и намерены прибегнуть к помощи частных детективов…»

– Амбивалентная. Плохая новость в том, что британская полиция узколоба и нерасторопна. Иначе бы они нашли мои цилиндр и трость, а потом и всего меня целиком! В том, что меня до сих пор не арестовали, и заключается хорошая новость.

– Они просто не знают, кто владелец цилиндра.

– Все мои вещи изготовлены на заказ и отмечены монограммой – литера «W», – парировал мистер Уайльд.

Белоснежная кисть Ирэн вздрогнула, кусочек бисквита свалился обратно на блюдце, а крошки рассыпались по нежно-кремовой скатерти. Литера «W» – мистер Уайльд, безусловно, принадлежит к кругу людей, которые с легкостью могут стать объектами шантажа.

– Литера «W», изображенная на особый манер?

– Да, именно так! Достаточно было послать самого бестолкового констебля к шляпнику с моим цилиндром – по монограмме он сразу назвал бы заказчика. – Мистер Уайльд продемонстрировал безупречного качества платок с тонко вышитым переплетением завитков. Ирэн вздохнула с облегчением и дотронулась до ткани. То же самое качество, такой же тип вышивки и подбор нитей. Платок Оскара и тот ужасный платок с угольной меткой происходили из одной мастерской!

– Тонкая работа! Неужели в Лондоне есть такие мастерицы?

Польщенный литератор черкнул адрес мастерской на салфетке и помрачнел:

– Если наши доблестные копы не в силах додуматься до подобной ерунды, где уж им разобраться, какие опасные секреты удалось раскопать бедолаге Адэру?

На секунду Ирэн задумалась, потом уточнила:

– Вы сказали, несчастный мистер просматривал какую-то книгу с записями пари…

– Да, ее называют «Закладная книга» – еще с тех времен, когда было в ходу выражение «биться об заклад».

– Он мог взять эту книгу для работы дома?

– Маловероятно. Она внушительного размера, да и правила клуба запрещают выносить книгу, чтобы записи о пари не подверглись переделке. Если бы книга исчезла из «Багателя», поверьте, поднялся бы жуткий переполох!

– Возможно, он делал выписки? Или расчеты?

– Вполне возможно, мистер Адэр отличался завидным педантизмом.

– Черновик или набросок записи мог сохраниться в клубе, например, угодить в мусорную корзину. Ни полиции, ни тем более самим джентльменам не придет в голову копаться среди мусора…

Мистер Уайльд поправил перстни на ухоженных пальцах, скептически заметил:

– Безупречная репутация не входит в число моих достоинств, но инспектировать мусорные корзины… э… даже мне… некоторым образом неловко…

– Мы отправим туда мою горничную! – рассмеялась Ирэн.

Девушка служила у нее больше двух лет, хотя и не блистала образованностью, зато была расторопной и преданной хозяйке. Ирэн подробно объяснила Эйрин, что от нее требуется: прийти в клуб, сказать распорядителю, что мистер Уайльд вчера по рассеянности бросил в урну черновик стихотворения, который ему весьма ценен, поэтому он просит прислать ему весь мусор, который найдется, и подкрепить хлопотную просьбу двумя фунтами. Распорядитель отправит Эйрин к младшей прислуге. За пару шиллингов каждому они выудят из мусора бумаги и сложат в мешок, который девушка доставит хозяйке. Ирэн пересчитала и вручила горничной деньги, дважды повторила инструкцию и велела взять кэб, чтоб обернуться поскорее.

В два часа пополудни, точно, как скоростной железнодорожный экспресс, появился аккомпаниатор, стали раскладывать ноты: Ирэн собиралась обновить репертуар перед концертом, а мистеру Уайльду в качестве знака расположения к его литературным талантам разрешили присутствовать на репетиции.