Как удивительно и невероятно солнце, восходящее над горизонтом, начертанным прямой линией между миром небесным и земным. Спросите, что может быть невероятного в самом обыкновенном светиле, к которому привыкаешь из-за каждодневного лицезрения? Ответ очевиден – оно освещает своим теплом каждый уголок Индии, заглядывая лучиками во все закоулки, даже самые отдаленные, самые бедные. Солнце уравнивает всех – богатых и бедных, больных и здоровых, оно не делает различий между людьми, а потому подобно богу.

Сегодня Раджан Синдх, бодро шагая по раскаленной пыльной дороге к своей маленькой хижине, где его ждала жена Индира и маленькая дочурка Амита, молился солнцу, словно божеству. На самом деле Раджан верил в Кришну, Шиву, чтил всех индийских богов, но только солнце оставалось для него символом надежды и нового пути. Раджан был тружеником, работал честно, стремился добиться всего своими силами, однако сделать это сыну простого крестьянина было ох как нелегко. Казалось, он бьется головой о каменную стену, топчется на месте, но никуда не двигается. После смерти их с Индирой маленького сына, Раджан потерял себя. Потерял в выпивке, долгих загулах. Дошло до того, что он избил бедную Индиру до полусмерти. Неизвестно, какого масштаба разразилась бы трагедия, если бы не вмешались жители их деревни.

Во время очередного пьяного загула, когда туман алкоголя выветрил из головы Раджана все мысли до единой, его на обочине подобрали молодые парни и куда-то поволокли. Мужчину дотащили до центра деревни, где собралась большая толпа. Сначала Раджан не понял, когда в правый бок его что-то толкнуло, но потом толчки и удары посыпались со всех сторон, словно градины, мнущие посевы. Тогда невероятный град из тумаков и ударов мял бока Раджана, не способного толком защититься. А вокруг слышались голоса: «Так его!», «На женщину руку поднять – это последнее дело!», «Не зря бог тебя наказал!». Все эти слова сливались в сознании Раджана в гул, давивший своей массой на виски, затылок. Внезапно тело мужчины, изодранное и покалеченное, ощутило движение, его снова перемещали и отдавалось это движение каждым острым камушком, песчинкой. Потом Раджан почувствовал, что оторвался от земли – на миг ему показалось, будто он потерял сознание и парит в какой-то невесомости, а может быть, он совсем умер? Тогда бы боль прошла, а не усиливалась, как это было сейчас. «Наверное, это ад», – слабо пульсировала в голове мысль. Однако настоящий ад ждал впереди, когда его руки и ноги привязали к столбу, вбитому рядом наскоро молодыми парнями. Голоса теперь не разговаривали, они или охали или похихикивали, кто-то даже скрежетал зубами. Раджана оставили висеть на столбе под палящими солнечными лучами, проникавшими до сердцевины всего существа. Именно это солнце, висевшее над головой горе-пьяницы, выжгло из его души всякое желание даже взглядом прикасаться к рюмке фени, своему любимому напитку, который, кстати сказать, является истинно индийским и производится из орехов кешью или кокосов. Что ж, есть в жизни ценности более важные…

Когда день рассыпался в ладонях неба, будто лепестки лотоса опадали в воду, Раджан увидел, как к нему чуть прихрамывая, приближается его Индира. Она выглядела усталой, измученной, но глаза уже не выражали как раньше безоговорочную покорность судьбе. Теперь в них светилось нечто новое – сила, изливавшаяся влагой звезд после дождя к самым ногам Раджана. Женщина поднесла к губам мужа плошку с водой, и он пересохшими, потрескавшимися губами стал жадно впитывать в себя саму жизнь. Индира знала, что ничем не может помочь сейчас мужу, потому что деревня живет по своим законам. То, как поступили с ее мужем, здесь считается правильным, потому что если не пресекать пьянство и побои, то весь уклад деревни распадется. И ведь она вовсе не жаловалась подругам, старалась также работать. Да разве скроешь от людей, которые бок о бок живут с тобой рядом на протяжении многих лет, свои синяки на теле или занозы в душе? Конечно, нет, а потому теперь страдает ее Раджан, привязанный к столбу с позорной табличкой, гласящей, что он пьяница, который бьет жену. И пока не снимут эту табличку, пока не освободят руки от веревок, любой, кому не лень, будет плевать с презрением в сторону Раджана. Индира тихонько позвала:

– Раджан! Я хочу сказать тебе, что бог не отвернулся от нас, слышишь? – сложно было сказать, понимает ли мужчина слова, летевшие в темноту, но Индире хотелось говорить. – У нас снова будет ребенок, понимаешь? И на этот раз все будет хорошо, мы сможем все преодолеть… Потому что я с тобой и ты со мной, а с нами жизнь.

Раджан на минуту поднял голову, чтобы посмотреть на жену. Он смутно различал слова, но зато хорошо чувствовал дух, настроение, с которым они произносились. Он был слаб перед веревками, стягивавшими его затекшие конечности, но одновременно и силен намерением стать другим человеком. Таким, на которого больше никогда не повесят позорную табличку.

Раджан сдержал данное самому себе слово, и теперь, шагая под дыханием зноя, чувствуя загрубевшими ступнями пульсацию земли, он благодарил желто-белое солнце за то, что оно тогда палило его, сжигало кожу, забирало из тела остатки влаги и все же не дало погибнуть, подарив надежду на возрождение. Да, именно так. Раджан возродился в Амите, в ее больших зеленых глазах цвета листвы, упоенной теплом, в черных волосах, отливавших синим и напоминающих прохладную летнюю ночь. В милых ямочках на щеках девочки собралась как роса вся любовь, которой жили между собой Индира и Раджан. После той истории они будто снова стали моложе, в них проснулась совсем иная привязанность – заботливая и понимающая. А от подобных чувств рождаются только счастливые дети, такие как Амита, имя которой значит «бесконечная», потому что настоящая любовь должна быть бесконечной.

Как только Раджан распахнул дверь в дом, маленькая Амита с радостным криком бросилась к нему на руки:

– Папуля пришел! А посмотри, какой новый танец я выучила сегодня! – тут же проказница высвободилась из рук Раджана и, слегка поклонившись, начала танцевать. Ее хрупкие ручки напоминали несмелых птиц, которые только учатся летать, зато ножки, казалось, идут по облакам, настолько легкими были шаги. Пусть Амите пока было сложновато осваивать некоторые движения, но уже сейчас чувствовалось, что все тельце девочки дышит музыкой, изливавшейся, словно из сердца, из самых его глубин.

– Ты – мой талант, – бархатисто рассмеялся Раджан, глядя как старается его дочурка. – Я очень рад, что тебе нравится заниматься в этой школе!

– Вот бы еще с грамматикой ты также легко управлялась как с танцами, – отозвалась мама из кухни, которая состояла из стола да старой раковины, еду же они готовили с помощью газовых баллонов, дорожавших с каждым днем, так что Индира иногда думала, что газ стоит дороже, нежели жизни людей.

Амита тут же подскочила к маме:

– Мамочка, ну разве я виновата, что на грамматике изучают буквы, а не танцы? Вот если бы буквы умели танцевать, тогда бы я с ними ладила, правда? – малышка отвечала с таким серьезным видом, что Индира улыбнулась.

– Девочки мои, – Раджан приобнял Индиру и Амиту сильными руками, пропитанными ветрами, трудом и чувством безопасности, – у меня хорошие новости. Мне предлагают работу мастером по дереву в центре города. Вы ведь сами мне давно говорили, что мои столы и стулья словно сам Кришна строгал, так вот, мой труд пригодится!

Индира смотрела на мужа, ловя его воодушевленный взгляд, и сердце ее ликовало: неужели в их жизнь пришли добрые перемены? Раджан будто услышал мысли жены и продолжил рассказывать.

– Я уже говорил со своим начальником, он ждет, когда я перевезу с собой семью. На те деньги, что будут мне платить, мы сможем первое время снимать комнатку, а потом и дом свой построим в Савай-Мадхопуре. Можно даже обосноваться прямо здесь же, просто улучшить условия. И вообще, я думаю, что поработав на мастера, я смогу открыть свое небольшое дело! – голос Раджая напомнил Индире их юность, когда они были дерзкими и смелыми, верили в лучшие времена.