Колюшкин. Вот чудачка, мои зверюшки людей не трогают, они на другую дичь натасканы.

Слышно злобное кошачье шипение.

Ну, маленькие мои, ну крошки, это девушка! Не трожь, тебе говорю!

Геня. Саша!

Но из дома выбегает не Саша, а Кресс. В руке старинная книга в кожаном переплете.

Кресс. Я из окна увидал. А ну, уберите своих зверей! Видите, девушка боится.

Колюшкин. Я лучше знаю, кого убирать, а кого оставлять! Мои коты без приказа ни на кого не кидаются.

Кресс. Так дайте им приказ ползти домой, а то я им ноги обломаю!

Колюшкин. Ты что вдруг взъярился? Таких, как она, на любом перекрестке – ложкой можно хлебать.

Кресс. Что вы понимаете! Эта девушка, возможно, занесена в Красную книгу!

Геня осторожно спрыгивает со скамейки, и тут ей навстречу выходит Елена Ивановна.

Елена Ивановна. Что случилось? Кто тебя обидел?

Геня. Эти животные хотели меня сожрать!

Колюшкин. Чепуха, Елена Ивановна. Вы же меня знаете! Разве мой кот хоть кого-нибудь сожрал или даже поцарапал?

Елена Ивановна. Бог вас знает. Но люди и собаки вокруг исчезают и некоторые на вас думают.

Колюшкин тянет своих зверей к подъезду.

Колюшкин. За такую клевету я вас знаете куда упеку?

Кресс. Учтите, что я свидетель того, как вы натравливали животных на детей.

Колюшкин. Еще чего не хватало. Уж с котом не выйдешь погулять! А вы знаете, что этой ночью я недосчитался одного сиамца? Жуткой преданности мне был кот. Возможно, предотвратил покушение. У меня на него были выгодные предложения! (Уходит.)

Кресс. Опасный человек. Я бы на вашем месте не выпускал девушку одну.

Он подходит к Гене – само внимание.

Ты так запыхалась. Ты вообще кошек не любишь?

Геня. И волков не люблю. А людей просто ненавижу.

Кресс. У тебя было трудное детство?

Геня. Детство как детство.

Кресс. А твои родители?

Геня. Мои родители, как и все родители, как бы наметали икру и снова кинулись к своим играм и хороводам. Вы же понимаете!

Из подъезда выходит Саша.

Елена Ивановна. Ты куда?

Саша. С ребятами в кинга сыграем.

Елена Ивановна. Генечка, пошли домой, уже вечереет. Ты можешь простудиться. Видишь, как ты кашляешь. Вы, Эдуард Борисович, не обращайте внимания, у девочки жар. Я даже доктора вызвала. Районного. Обещал до восьми быть.

Кресс. Правильно. Совершенно правильно! Доктор необходим таким существам, как ваша Геня. Совершенно необходим. И если понадобятся лекарства или, может быть, диетическое питание, вы не стесняйтесь, по-соседски я ради Гени на многое пойду.

Елена Ивановна. Спасибо большое, но мы оба с Сашей работаем, нам хватает.

Геня. Хватает, но не всегда. Мне, например, так хочется ананаса, а никто мне как бы не покупает ананасов.

Елена Ивановна. Постыдись людей, Геня. Я завтра же куплю тебе ананас.

Геня. Когда после напоминания, это совсем не так сладко, как кажется.

Елена Ивановна уводит Геню. Геня оборачивается и смотрит на Кресса. Видно, с ней еще не говорили так мягко, так заискивающе.

Кресс. Неужели? Неужели такое счастье? И так близко от собственного дома? Такого везения не бывает… и я должен все проверить…

Кресс усаживается на скамейку, потом поднимается, начинает мерить шагами площадку перед домом. Он садится, раскрывает большую старинную книгу и читает, водя пальцем по страницам.

Вот именно! Именно так! (Смотрит на часы.) Безобразие. Наша медицина никуда не годится. Где ваша пунктуальность, господин доктор?

Идет доктор. Совсем иного сложения и внешности мужчина, нежели Кресс. Кресс отступает с его дороги, но доктор обращается к нему.

Доктор. Скажите, пожалуйста, это дом шесть корпус два?

Кресс. Может быть. Я не здешний.

Доктор. Ага, вон написано! Видите – дом шесть корпус два.

Направляется к подъезду. Он входит в подъезд. Кресс за ним.

Кресс. А вы – доктор?

Доктор. Я участковый врач. Направляюсь по вызову в квартиру номер три.

Кресс. Совершенно верно.

Он входит в подъезд следом за доктором.

Вечер. Уже тихо, только слышно, как работает какой-то станок у Плошкина.

Потом из подъезда доносится короткий крик.

Доктор. Как вы смеете… прекратите…

Тишина.

Внешний занавес раскрывается. Лестничная площадка. Доктор связан, во рту кляп. Он засунут в щель между лифтом и распределительным шкафом.

Кресс в белом халате, с саквояжем звонит в третью квартиру. Дверь раскрывается. Его встречает Елена Ивановна.

Кресс входит. Мы видим, что он в рыжем парике, темных очках. Совсем непохож на себя.

Квартира Мухиных.

Кресс(стараясь говорить низким голосом). Где наша больная?

Елена Ивановна. Руки здесь мыть – на кухне.

Кресс. Руки? Я сегодня уже мыл. Давайте, давайте, мне некогда с вами прохлаждаться.

Елена Ивановна. Геня, ты уже в ванну успела залезть! Ну зла на тебя не хватает. Ты же знала, что доктор пойдет. Зачем в ванну залезла? Доктор, садитесь. Может, чаю хотите?

Кресс. Чаю я не хочу. Я хочу больную.

Елена Ивановна. Кого же вы мне напоминаете? Я вас раньше не встречала?

Кресс. Может быть, уже вызывали?

Елена Ивановна. А вы не помните?

Кресс. Вас много, гражданка.

Входит Геня. Опять в халатике, волосы по плечам.

Геня. Ну иду, иду, зачем меня вызывали?

Елена Ивановна. К тебе доктор пришел.

Геня. Вижу. Вы ко мне?

Кресс. Что вас беспокоит?

Елена Ивановна. Хронический бронхит.

Кресс. Тогда давайте для начала заполним историю болезни. (Открывает портфель доктора и начинает в нем копаться, на пол падает стетоскоп, тонометр, бумаги, разлетаются рецепты.) Так, дайте мне лист бумаги! Что, у вас бумаги дома не найдется?

Геня с Еленой Ивановной собирают содержимое портфеля. Кресс не смотрит на них. Он начал писать.

Больная, год и место рождения?

Геня. Примерно лет восемнадцать назад, а может, двадцать.

Кресс. Точнее.

Геня. Куда уж точнее.

Елена Ивановна. Геня происходит из глухой деревни, ее родители скончались, и поэтому не сохранилось документов!

Кресс. И где же эта таинственная деревня?

Елена Ивановна. Вологодская область, Великогуслярский район. На реке Гусь.

Кресс. Чем болела в детстве?

Геня. Чесоткой. У нас многие чесоткой болели. Потом кожа стала облезать.

Кресс. И какой вам поставили диагноз?

Геня. А кому ставить-то? Но я понимаю теперь – интоксикация организма. Как бы отравление. Там химкомбинат по производству стирального порошка поставили. От этого порошка весь район как бы вымер. Зато, говорят, порошок был исключительный. Смешно, правда? У меня мама померла и все тетки.

Кресс. А ваш отец?

Геня. А кто их, мужиков, у нас помнит?

Кресс. Типичный случай. Я об этом неоднократно читал в специальной литературе. А Магнус Великолепный специально указывает. И на что жалуетесь?

Елена Ивановна. Кашель. Бронхит. Я же сказала!

Кресс. А с вами, гражданка, никто не разговаривает. Помолчите. Я пришел к больной, а не к вам.

Геня. Правильно. А то они все время меня как бы учат и учат.

Кресс. Давайте вас послушаем.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.