Я снова сглотнул, и мне подали горячую чашку с моим любимым черным чаем и долькой лимона, на тонком блюдце. Я смотрел на эту чашку и думал о том, что мой потолок слишком приблизился, точнее, он уже здесь.

А Ноэль продолжал играть, и когда я не выдержал, и чашка упала на пол, а я снова согнулся в приступе жалости к себе – он продолжал играть, а меня обнимали и жалели.

Главное, что мы вместе… главное…

На следующий день я проснулся рано. В комнате были задернуты шторы, и что сейчас раннее утро, говорили только часы. Рядом сопел Шел, обнимая меня тонкими ручками и прижимаясь.

Я не помнил, чем закончился вчерашний вечер, но голова болела очень сильно, я скривился и открыл рот, попытался прошептать хоть слово. Не вышло. Я снова прикрыл глаза, дышать становилось тяжело, я начинал паниковать.

Голос так и не вернулся. Черт!

- Тихо, Тони… - прошептал мне на ушко мягкий голосок. – Все в порядке, ты не один. Я не позволю тебе переживать одному. Я буду с тобой.

С каждым его словом, мне хотелось кричать еще больше. Меня душил страх.

А Ноэль вдруг улегся на меня и завладел моими губами. Я шокированно открыл глаза. Мой мальчик улыбнулся в поцелуе.

- Знаешь, в последнее время я часто представлял, как это будет, когда ты станешь беспомощно прекрасным?

Я скривился и резко перевернул нас.

– Не сможешь прошептать интимные вещи, смущая меня, и я смогу сосредоточиться на ощущениях твоего члена во мне, а не уплывать от твоего голоса… Мираж… - его выгнуло подо мной, а я накинулся на его шею, прошел поцелуями-укусами по ключицам к соскам, обошел их, не лаская, и прикусил кожу над пупком. Его выгнуло сильней, и Шел вплел в мои волосы свои тонкие пальчики, подтолкнул вниз. Я приподнял голову и улыбнулся.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Мираж. Жизнь кончена, я больше не могу, зачем мне все это… Но знаешь, в самые сложные моменты Моей жизни, я слушал Твои песни… и теперь я хочу быть для тебя опорой… Вчера я играл тебе мою импровизацию, я вложил в нее столько чувств, и все они к тебе, понимаешь?

Он приподнялся и смотрел мне в глаза, в его шоколадных озерах была страсть и нежность, он такой, мой мышонок.

Я кивнул.

- И пока ты не сможешь произнести мне слова любви, я буду добиваться их другим способом… Просто люби меня, Мираж.

Странно было не то, что он так открылся передо мной, а то, что он так откровенен. Но я лишь вздохнул про себя от счастья. Доверился. Мне. Наконец.

И пусть для этого нужно было потерять голос, я даже счастлив…

Я протянул руку, и он обхватил мои пальцы губами, всосал в ротик, а я мягко накрыл его головку своим ртом. Второй рукой нашарил тюбик смазки под подушкой, в последнее время она там всегда лежит.

Привстал и отстранился, мягко развел его ноги и нежно дотронулся до дырочки, прикусил губу, так как горло напряглось от невозможности простонать, громко и несдержанно. Смазка и мои пальцы легко проскользнули в него, он был расслаблен и, кажется, даже не заметил вторжения. Я снова сглотнул.

- Горло болит? – участливо спросил Шел, я улыбнулся и покачал головой. Вот же ребенок, я его растягиваю, а он беспокоится обо мне.

– Я хочу тебя. – Тихо-тихо.

И я понял, мои потуги бессмысленны, он уже давно готов. Я убрал руку и смазал член, наклонился и мягко поцеловал его в уголок губ. Ноэль не закрывал глаз и смотрел на меня.

- Ты потерял свою мечту, но помог осуществить мою. – Опять тихо проговорил он. И сам обхватил мой член рукой и подставил к своей дырочке, я качнул бедрами и плавно вошел, остановился.

– Не останавливайся.

Я уткнулся в его шею и обхватил его бедра, качнулся снова и снова. Мои толчки становились резче с каждым его выдохом и неконтролируемыми просьбами о большем.

- Еще! – воскликнул мой мышонок. А я открыл рот, из горла вырвались только хрипы.

– Молчи! Продолжай! Ааах да!

Создавалось впечатление, что он кричит за нас обоих. И я был благодарен моему мальчику за эту попытку отвлечь меня от проблем.

Убыстряя темп толчков, чуть царапая его нежную кожу на бедрах, я прикусил кожу на тонкой шейке и почувствовал, как сокращаются мышцы. Кончит. Он скоро кончит…

Хлопок по бедру, и я шокированно открыл глаза.

- Вот так… - Он стукнул меня еще раз, и я закусил губу от блаженства. Лицо моего мальчика было красным от смущения и экстаза, но в глазах было озорство.

– Хорошо?

Хотелось кричать, но я лишь качнулся сильней, входя в его тело глубже. Есть ли предел у любви?

Не хочу знать ответ на этот вопрос…

- Даааааа! – воскликнул Ноэль и вцепился в мои волосы, притянул ближе и прямо в губы прошептал:

- Люблю тебя.

Между нами растеклась сперма, и я сделал еще несколько толчков в расслабленное тело, кончил, тихо прошипев.

Было безумно приятно. От единства. От его теплых рук в моих волосах и от того, что я только что осознал.

Дальше только вместе.

Никому не отдам и никогда не отпущу.

Мой малыш.

Глава 19. Рядом.

Это утро было первым в череде безмолвных, но окрашенных дружеским теплом и горячей страстью.

Мы с Ноэлем спустились на кухню после душа и еще одной порции ласковых прикосновений. Он не отходил от меня и держал за руку, как маленького, а еще я заметил блокнот у него в заднем кармане джинсов. Мой малыш говорил за двоих, но в то же время умудрялся делать это так, чтобы я не заострял внимание на своем исчезнувшем голосе.

На кухне ребята, что меня немного удивило, готовили завтрак в абсолютной тишине. Кот не участвовал, но перелистывал газету и что-то выписывал в тонкую тетрадочку. Я подошел к нему и посмотрел через плечо, нахмурился. На листочке в клеточку, не очень аккуратным почерком, были выписаны телефоны и имена.

Я ткнул в листок.

- Доброе утро, Тони, Шел, а мы вот решили завтрак приготовить. – Улыбаясь, поприветствовал нас Майлз, я проигнорировал и снова ткнул в тетрадку пальцем. А потом приподнял лицо Кота за подбородок и уставился в виноватые зеленые глаза.

- Тони…

В кухне стало тихо. Я приподнял вопросительно бровь.

– Это не то, что ты подумал. – Тихо проговорил Кот. – Мы просто решили… раз мы больше не музыканты, то нам нужно чем-то заняться…