Я пытался улыбнуться, не выходило.

В тишине зала я услышал слабый всхлип и удар инструмента о пол сцены. А потом объятия тонких ручек и тихий шепот:

- Тони, Тони, Тони…

Это было последнее, что я запомнил, а затем грохнули аплодисменты. Овации. Сквозь слезы.

И горячие губы с привкусом соли на моих губах.

Два месяца спустя.

- Восстановление идет успешно, и это нормально, что так медленно, ведь я говорил, что Ваше горло, мсье Максвелл, вообще не операбельно. Так что голос восстановится… - мой врач еще что-то говорил, а я смотрел на тонкую фигурку около окна.

Он не уходил, только иногда покидал мою комнату. И то, когда его просили выйти. Ноэль. К нему привыкли за это время, то, что он возится со мной, подбадривает. И всегда рядом.

Вот и сейчас.

- Вы говорили то же самое на той неделе. – Серьезно и немного грубо. – Вы обещали, что Тони сможет начать говорить…

- Ноэль, это произойдет. – Начал было доктор Альфред.

- Мне все равно на Ваши обещания, я хочу результат.

- Ноэль! – попытался Итон.

Который тоже не отходил от меня, по выходным правда. Но в выходные мой мир превращался в еще больший ад. Они таскали меня гулять. Веселили, отвлекали. И я улыбался, смотрел, как они втайне от меня спорят только глазами или же показывая знаками, что убьют друг друга - если только один прокол.

- Что? Я уже много раз говорил ему, чтобы он перестал кормить нас пустыми надеждами! – рявкнул мой Шел.

Я приподнялся с кровати и протянул ему руку. Он тут же отошел от окна и присел рядом со мной, лицо тут же изменилось, и на губах появилась нежная улыбка. Я услышал вздох облегчения со стороны Альфреда.

Наш семейный доктор побаивался этого хрупкого мальчишку.

- Ладно, я еще зайду.

Ноэль повернулся к нему и скривил губы.

- Приходите обязательно.

Доктор вышел.

- Так нельзя, Ноэль! – снова попытался Итон.

- Иди уже на работу! – я притянул его к себе для того, чтобы мышонок успокоился. И сделал знак дяде. Итон покачал головой и тоже вышел из моей комнаты.

Строительство шло полным ходом, поэтому Итон мог уделять мне не слишком много времени на неделе, но в выходные он всегда приезжал и стимулировал, держа в тонусе и меня и моего парня.

Я улыбнулся, утыкаясь лицом в отросшие волосы Шел.

- Этот доктор шарлатан. – Пробубнил он. – Ну правда, он кормит нас этими байками, как будто ему деньги платят за разговоры. И вообще, Итон говорит, что можно обратиться в германские клиники, чтобы была надежда и вообще… Тони… я так волнуюсь, ты же знаешь.

Он говорил за двоих. Я улыбнулся и прошелся губами по его виску к губам. Отсутствие голоса не лишало меня возможности любить его. Он промурлыкал и скинул футболку.

Я аккуратно прошелся кончиками пальцев по засосу на плече, который оставил ночью на его бледной коже.

- Я знаю, Тони, тебе нравится это… - он коварно улыбнулся и встал с кровати, стянул джинсы и оседлал мои бедра.

Я обнял его за ягодицы и вжал в себя. На коже его бедер я начертил «Люблю тебя». И он прошептал:

- Обожаю.

Ноэль стал более восприимчив ко всему, что касается меня. Стал более уверенным в себе, а уж если дело касается моего голоса, то он готов на все. Ради моего спокойствия и улыбки.

Он стянул с меня рубашку и наклонился, лаская губами мои соски, покусывая. Он обожает вот такие медленные ласки, но в сексе предпочитает грубые элементы. Я с силой прижал его голову, заставляя раскрыть губы и вобрать сосок сильнее, обвести его языком.

Я почувствовал, как он начинает тереться об меня своим возбуждением. Мой нетерпеливый мальчик. Проворные ручки расстегнули мне ширинку на джинсах и тут же обхватили мой член в кольцо тонких пальчиков. Я открыл рот и тихо простонал, он тут же отстранился.

- Тебе нельзя. Тише. – Мышонок успокаивающе накрыл мои губы, но член не отпустил.

– Вот так, тише. – Шептал мне мой возбуждающий малыш.

Я резко перевернул нас и, оказавшись сверху, накинулся на него с поцелуями-укусами.

Два месяца не имея возможности говорить, я говорил с ним действиями, руками и губами, своим телом. А он отвечал, всегда.

Два месяца…

Я раздвинул его ножки и, не снимая до концасвои джинсы, сплюнул на руку и размазал слюну по стволу, плавно вошел в него. Ноэль не сопротивлялся и только постанывал и просил:

- Не останавливайся, люби меня.

Я качнул бедрами, а он обнял меня ногами и руками - отдавался. Не стесняясь своего прошлого, не вспоминая о нем в моих объятиях. Я точно знаю, он теперь только мой.

И пусть впереди неизвестность, он будет со мной.

- Ааааа... Тони! – мышонок выгнул спинку, насаживаясь на мой член, сжимаясь и запрокидывая голову.

Я не мог громко стонать и только тихо шипел сквозь зубы.

Тишина?

Нет, мой мир сейчас, в течение этих двух месяцев, окрашен шоколадными глазами и лимонным ароматом его волос, его нежной кожей и его сладкими стонами.

Я ритмично толкался в него, и вдруг просунул руку под его голову и впился в губы. Сквозь поцелуй я услышал сдавленный стон, и между нами разлилась его сперма.

Ноэль расслабился, и я выскользнул из него. Немного приподнялся и перекинул ногу через его голову, он прикрыл глаза и послушно раскрыл ротик.

Это было чудесно.

Я погрузился в его тепло, во влажность горячего рта. В таком положении он сам не мог двигаться, поэтому я получил полную власть и трахал его ротик. Также ритмично и немного даже грубо. Запрокинул голову, кончая и тут же отстраняясь от него, напал на губки, пил свою сперму и ласкал его.

- Тони, что с тобой? Тони…

Я открыл рот, чтобы ответить и тут же закрыл. Закашлялся.

- Молчи уже… - укоризненно сказал мне Ноэль. – Ты сегодня такой страстный. Надеюсь, это не Итон так на тебя влияет?

Я лег обратно на кровать и притянул легкое тело к себе, Ноэль устроился на мне и промурлыкал:

- Завтра поедем, посмотрим, как идет строительство?

Я кивнул.