С огромной натугой переместившись в соседнее Отражение, Мефисто понял, что допустил ошибку. Это была одна из демонических реальностей, поэтому не стоило рассчитывать на дружелюбие здешних обитателей, а он слишком устал и уже не способен был продолжать бег с препятствиями к далекому архипелагу родных миров. Пошатываясь, Меф ввалился в какую-то затянутую паутиной пещеру, между делом зарубил случившегося там оборотня, кое-как установил на входе охранительные заклятия и забылся тяжелым сном.
Всю ночь его беспокоили какие-то мерзкие твари. Кажется, в пещеру настырно ломился пьяный демон. Однажды Меф даже буркнул, не разжимая тяжелых век: «Не суйся, дурак, тебе же хуже будет», и опять уснул. Некоторое время он блаженствовал в идеально пустом мраке, потом в его видения проникла целая стая разъяренных монстров. По глазам ударил яркий свет, и снова стало темно и тихо, но под утро вновь навалились пугающие сновидения.
Очнувшись, Сын Вампира не сразу понял, что орды терзавших его монстров не принадлежат этой реальности, но всего лишь рождены перегрузкой мстительного подсознания. Ужасно хотелось есть и пить, и вдобавок каждая клеточка тела (он поспешно обследовал себя и с облегчением убедился, что продолжает оставаться в собственном теле) превратилась в источник острой боли. Безотказное чувство времени сообщило: сон продолжался слишком долго, хотя он не имел права отключать сознание на столь большой срок.
У входа в пещеру валялся труп, разрезанный защитными чарами на аккуратные ломтики. «Кажется, я его предупреждал», – припомнил герцог.
Меф выполнил серию сложных упражнений, от возникающих при этом ощущений испытывая блаженство, достойное пера самого Захер-Мазоха. Руки и ноги, пусть неохотно, но все-таки слушались, и он, убрав горный массив, очутился под открытым небом. «Кажется, не так уж страшно, – подумал он, оглядываясь, – Могло быть гораздо хуже».
Поблизости росли деревья и кусты, украшенные белой листвой и зеленой корой. С ветвей свисали малиновые и черные шары с кулак размером. Спугнув стайку крылатых тварей – те разлетелись, издавая обиженный клекот, – Мефисто сорвал несколько плодов. Мякоть под чешуйками кожуры оказалась горьковато-кислой, однако немного притупила чувство голода. Мысли в голове начали проясняться, движения вновь обрели уверенность. Он поднялся на вершину холма и увидел картину, окончательно примирившую его с жизнью.
На лугу возле крохотного озерка мирно щипали травку громадные – выше сажени в холке – лошади. К Мефисто снова вернулась гадкая привычка разговаривать вслух с самим собой, от которой не смогли отучить даже свирепые отцовские наказания. Меф произнес вполголоса, удовлетворенно осклабившись:
– Или я чего-то не понимаю, или это на самом деле иноходцы Создателя.
Насколько он знал, – а знал Меф даже чересчур много, – именно такими скакунами гордились королевские конюшни Амбера и Хаоса. Оседлать этих могучих красавцев могли только принцы крови или самые искусные волшебники.
– Попробуем разобраться, – продолжал шептать Мефисто, присматриваясь к животным. – Самый крупный – это, конечно, вожак табуна. Сомневаюсь, чтобы он пожелал пойти со мной. Кобылицы тоже без надобности, тем более что две молодые, судя по брюхатости, должны вскоре ожеребиться. Еще четверым не больше года – совсем малышня. А вот два жеребца-трехлетки вполне могут пригодиться. Наверняка вожак охотно отпустит любого из них и даже обоих сразу – понимает же, скотина, что сынки скоро бросят ему вызов.
Вниз по склону он двигался очень медленно, чтобы не спугнуть надежду на завершение своих затянувшихся странствий. Не имело смысла прикрываться чарами – эти создания издалека учуют любую магию. Кони этой породы должны были сами признать хозяина, и Меф рассчитывал, что один из молодых великанов соблаговолит ему подчиниться.
Осторожно подкрадываясь к лошадкам, он бормотал ласковую чушь: «Иди сюда, мой хороший… Не бойся, красавчик… Сейчас мы с тобой подружимся и никогда больше не расстанемся…» Словно склонял к любви норовистую красотку, которая охотно позволяет себя уговорить, хотя догадывается, что нужна красноречивому соблазнителю лишь для нескольких мгновений страсти, а потом будет безжалостно выброшена из его судьбы и воспоминаний. Впрочем, случалось, что подобные связи затягивались надолго. Да, бывало и такое, хотя довольно редко…
Табун наконец заметил его присутствие. Насторожившись, кони повернули головы в сторону приближавшейся фигуры, закутанной в пятнистый походный плащ. Потом вожак издал короткое ржание, и табун, дружно сорвавшись с места, ускакал в степь, но один вороной трехлетка вдруг повернул обратно, не в силах вырваться из ловушки, которую подстроила судьба. Это была полная победа. Жеребец оказался настоящим красавцем – весь иссиня-черный, лишь белоснежные чулки на передних ногах, да во лбу желтоватое пятно неправильной формы, отдаленно напоминавшее неполную луну. Конь тянулся к нему влажными шевелящимися ноздрями, а Мефисто гладил горячую шею, и невидимые узы все сильнее привязывали скакуна к хозяину. Теперь иноходец будет верно служить, пока не станет ненужным. Так уж гадко устроена эта жизнь: кому-то суждено повелевать, а кому-то – повиноваться и быть забытым, когда в повиновении отпадет нужда.
Сидеть на спине без седла было ужасно неудобно, к тому же вместо уздечки пришлось использовать брючный ремень. Однако другого выхода не оставалось, и Полумесяц, как назвал Меф своего коня, рванулся сквозь Отражения.
Конь мчался плавной иноходью по каменистому ложу долины, легко перепрыгивая мелкие ручейки, валуны, овраги и заросли колючих кустарников, удивительным образом пустивших корни прямо в гранитные скалы. Размеренно покачиваясь на широкой спине скакуна, Мефисто впервые позволил себе задуматься о случившемся и возможных последствиях. С того самого момента, как сторожевое заклинание перехватило приказ Дары расправиться с ним, у Мефа не было времени на размышления. Теперь же, после крепкого сна и легкого завтрака, вернулась способность логически мыслить.
Почему Дара решила от него избавиться? Конечно, идиллия во дворце не могла тянуться вечно: удачливый наемный убийца, коим в Хаосе считали Мефа, справившись с возложенными на него задачами, должен был бесследно исчезнуть. Вряд ли вдовствующая королева-мать велела убить его лишь из нежелания расплачиваться за безукоризненно выполненную работу. Скорее всего, киллер, расчистивший Мерлину путь к трону, мгновенно превратился в опасного свидетеля. Если во Дворах пронюхают, что три десятка прямых наследников Суэйвилла переместились во тьму за Гранью Обода по капризу быстро утешившейся вдовы, то возмущенная аристократия Хаоса в два счета сменит монарха, а Дару и ее дебильных сынков не спасут даже монстроеды из дворцовой гвардии…
… От этих рассуждений его отвлек трусивший далеко впереди зверь – что-то вроде пятнистого тиранозавра. Легкое мысленное усилие, и Мефисто с Полумесяцем уже скакали по следующему Отражению, а навстречу маршировала уставшая когорта легковооруженной пехоты. Гигантский конь промчался мимо подразделения, щедро забросав кольчуги остолбеневших солдат комками жидкой грязи: здесь недавно прошел дождь…
– Итак, о чем я размышлял? – пробормотал Меф. – Ах да, красотка Дара боится за свою очаровательную бархатистую шкурку. Блудливая кошка подозревает, что я не стану молчать, а в нужный момент выболтаю, кому следует, кое-какие грязные секреты. Между прочим, она не напрасно этого опасается. Но в таком случае…
В таком случае божественная предательница не остановится ни перед чем, лишь бы навеки замолчал тот, кто вычеркнул из списка претендентов такие имена, как Сабрис, Раджарк, Тмер, Таббл, и еще две дюжины дегенератов из лучших семейств Хаоса. Стало быть, погоня не ограничится банальным отрядом охотников, которые наверняка уже погибли, угодив в расставленные Мефом ловушки. Можно биться об заклад, что в данный момент Дара приводит в действие все ниточки, посредством которых повелевала Отражениями Логруса в годы болезни Суэйвилла…
