— Слушаюсь, сэр, — ответил Конии. — Вы попадете в пределы видимости станции через пять и три десятых минуты, — сообщил он «Ростовщику» и переключился на выполнение приказа Барни. Конии послал запрос и начал ждать.

— Они находятся в диапазоне действия датчиков дальности, — доложил Барин-Гоулд. — Приборы подтверждают: это корабли РАМ третьего поколения. Один из них качается.

— Плохой признак, — констатировал Барни.

— Сэр, — сказал Конии, — я нашел информацию на дисках центра связи Хауберка. По-видимому, они установили наблюдательный монитор у Кейна, чтобы следить за его маневрами. Кейну было приказано отправиться на помощь Хауберку. Речь идет как раз о трех кораблях.

— Итак, — Барни взглянул на экран обзора. Воздушные суда РАМ еще не обозначились на нем. — Те же самые корабли, — заявил он.

— Вы так считаете? — беззаботно спросил Конии.

Барни не заметил усмешки в его словах.

— Конечно, — уверенно заявил он. — Другие корабли просто не успели бы подойти к нам. Кроме того, их три.

— Потрясающее совпадение, — согласился Конии.

— И все же, я думаю — это ловушка, — сказал Барин-Гоулд, забарабанив длинными пальцами по гладкому полупрозрачному корпусу пульта управления оружием.

Барни следил за тремя точками размером с булавочную головку, перемещающимися по экрану радара.

— Что-то они задерживаются, — сказал он. — Никак не войдут в поле зрения.

— Уточнить расстояние? — спросил Барин-Гоулд.

Барни утвердительно кивнул головой.

— Интересно, что они задумали? — спросил Конии. — Здесь нечего взять. От Хауберка ничего не осталось.

— Мм-м-м… — промямлил Барни. Своим неповоротливым умом он пытался найти ответ на вопрос Конии. Действительно, в намерениях экипажей крейсеров РАМ он не видел никакого подвоха. С этой точки зрения посланный ими сигнал бедствия вызывал определенное доверие. Но если это были боевые резервные корабли РАМ, не стоило забывать об опасности, которая грозила с их стороны. Барни тут же вспомнил, каким тонким нюхом в таких делах обладал капитан Роджерс, и пожалел, что его нет рядом.

— «Ростовщик», — обратился Конии к экипажу поврежденного корабля, — вы перешли к визуальному полету. Цели достигнете приблизительно через три минуты. Приготовьтесь к стыковке в секции номер восемьдесят четыре. Повторяю еще раз, секция номер восемьдесят четыре. Если вам требуется помощь, уведомите об этом.

— Это «Ростовщик», — ответили с приближающегося судна. — Помехи на линии связи стали меньше. — Следуем заданным курсом. Готовимся к стыковке.

Конии нахмурил брови:

— Что-то здесь не то, — пробурчал он.

— Что именно?

Ухо Конии чуть не лопнуло от громыхающих звуков голоса Барни, который резко подался вперед в своем кресле.

Конии быстро переключил несколько ручек на пульте управления.

— Я еще не уверен в своих подозрениях, сэр.

— Судна приближаются, — сообщил Барин-Гоулд. — Они направляются к дальней стороне секции номер восемьдесят четыре.

Барни внимательно следил за двумя боевыми крейсерами, которые сопровождали своего пострадавшего собрата. Тот накренился, но курс все-таки выдерживал.

— Ну что там, Конии? — спросил Барни.

— Не могу разобраться с сигналом, сэр, — ответил Конии и переключился на другой объект. — «Ростовщик», стыковка разрешена. Вам нужна медицинская помощь?

— Нет, Хауберк. Системы жизнеобеспечения на корабле неработоспособны. Экипаж еще жив.

— Неработоспособны — это еще мягко сказано, — заявил Барин-Гоулд, изучая показания, характеризующие возможности жизнедеятельности внутри корабля. — Им уже нечем дышать!

Барни не отрывал взгляд от кораблей, приближающихся к станции. Его собственное судно, закамуфлированное специальным корпусом, покрытым защитной оболочкой, напоминающей звездное небо, зависло в километре от станции. Когда крейсеры РАМ подошли к Хауберку, те из них, что двигались по флангу, под углом отделились от ведомого ими корабля. Их посадочные двигатели малой тяги изрыгнули в пространство несколько коротких огненных вспышек. Поврежденный корабль направлялся прямо к станции.

— Сэр, — сказал Конии, — мне кажется, я говорю с компьютером.

— Да? — переспросил Барни.

Компьютеры были альтернативной расой двадцать пятого столетия. Никого не удивляло, если выполнение той или иной задачи поручалось компьютеру.

— Слишком ровный сигнал. Никаких тебе модуляций, колебаний. Все запрограммировано. Уверен, — это беспилотный аппарат.

— «Деляга»! Выйдите на связь! Выйдите на связь! С вами говорит Хауберк. — Аварийная коммуникационная система станции функционировала плохо, и перепуганный голос техника был едва различим из-за помех.

— «Деляга» слушает вас, — ответил Арак Конии. Равнодушие в голосе Конии ввергло офицера связи Хауберка в еще большую панику.

— Этот крейсер сейчас протаранит нас! Он включил задние стыковочные двигатели малой тяги и направляется к центру секции номер восемьдесят четыре. Я пытался поднять ее, но безуспешно!

Рука Барни тяжело опустилась на пульт управления связью, расположенный рядом с его командирским креслом. Перед его мысленным взором предстали тонны ценнейшего трофейного лома, который сейчас будет уничтожен.

— «Ростовщик»! Это Черный Барни!

Имя Барни уже само по себе вселяло ужас. Любой здравомыслящий командир сразу остановил бы свой корабль при одном его упоминании. Но крейсер РАМ решительно продвигался вперед.

— Либо вы придерживаетесь режима стыковки, либо мы вышвырнем вас из квадрата и разнесем в пух и прах.

— Слишком поздно, — мелодично прозвучал по каналу связи чей-то бархатный голос.

— Да кто вы такой, черт побери?! — удивленно воскликнул обычно хладнокровный и невозмутимый Конии.

— Армагеддон Охнан, командир крейсера «Балаклава». Разнесете в пух и прах? Прошу! Вы только навредите самим себе.

— Мр-р-р… — короткий гортанный звук, который издал Барни, был хорошо знаком его экипажу. Это был своего рода призыв к действию. Все до единого одновременно повернулись к своему командиру, который внимательно изучал табло, висевшее перед ним.

Троянский конь РАМ находился в километре от Хауберка. Еще секунда — и станция будет взорвана. Все, кто находятся на ее борту, погибнут. Рассыплется в прах мощнейший вспомогательный генератор, на котором сейчас держится Хауберк, вызвав цепную реакцию взрывов. Станция станет похожа на нечто, напоминающее детские кукурузные хлопья. И не будет никаких трофеев. Они превратятся в рассеянные вокруг микроскопические кусочки металла. Прозрачные глаза Барни сузились.

— Уничтожить его! — злобно прорычал он.

— Убрать защитную оболочку, — приказал Барин-Гоулд. — Разворачиваемся и держим путь к кораблю противника. Включить двигатели реактивной системы управления. Идем к цели на четверти полной скорости. Оружие к бою. — Команды отдавались с математической четкостью. Барин-Гоулд был опытным специалистом.

Защитная оболочка корабля, напоминающая звездное небо, оплавилась с уносом массы. «Деляга» двинулся к воздушным судам противника. Его скорость менялась рывками по мере включения маршевых двигателей. Темная масса корабля рассекла пространство, словно легендарный кит-касатка, на которого он был похож. Командир противника засмеялся. Его смех эхом прокатился по линии связи, вызвав издевательскую какофонию звуков. Тут же засвистели смертоносные импульсы лазерного света. Они были направлены в сторону судна Барни.

«Деляга» выпустил в торец «Балаклавы» облако золотистых отражателей. Лазерное излучение рассеялось, не достигнув цели. Когда, преследуя врага, корабль Барни влетел в свое маскировочное сооружение, «Ростовщик» ударил по Хауберку. Шестая линия связи, которую контролировал Конии, сотряслась от панических воплей сотрудников станции. Потом все смолкло. Беспилотный аппарат врезался в уже до того разрушенную станцию, подавив все ее жизненно важные центры мощью своих массивных двигателей. Когда он распорол вспомогательный генератор, станция потеряла устойчивость и завертелась в космосе. Раздался взрыв. За ним последовали другие. Прежде чем Барни успел нанести ответный удар, станция Хауберк перестала существовать, распавшись на осколки.