Да, она продолжит экспедицию! И, сама того не сознавая, Мередит энергично закивала головой.
Дверь в противоположном конце вагона-гостиной открылась, и Мередит увидела входящего Харриса Броудера. Никакого желания беседовать с ним у нее не было. Но Мередит не удержалась от тихого восклицания, которое говорило о том, что она его заметила. Броудер замер на полушаге.
— Мередит! Вы еще не легли? — Он подошел к ней и пододвинул себе стул. — Вы так и не смогли уснуть, да?
— Да, — сдержанно отозвалась она, — я беспокоюсь об Эване.
— Я тоже. — Он кивнул, встретив ее взгляд. — Я помню, что недавно сказал вам. И хочу принести извинения за свои слова. Я был не прав. Мне показалось, что это просто очередная проделка Эвана, но я только что говорил с кондуктором, и он сказал, что Эвана в поезде нет…
Мередит внимательно смотрела на него. Кажется, он говорит вполне искренне, хотя при этом она уловила в его глазах хитрый блеск. Но, учитывая, что этот человек ей антипатичен, впечатление могло быть и ложным.
А Броудер продолжал:
— И все же я уверен, что в конце концов Эван найдется. — Он замолчал и внимательно взглянул на нее. — Надеюсь, вы не сочтете меня бесцеремонным… но я должен знать, конечно… вы не намерены отказаться от экспедиции?
— Нет. Нет, я не намерена отказываться от экспедиции. Думаю, что папа одобрил бы это.
— Вот и хорошо! — Броудер энергично кивнул, явно с облегчением. — Я был бы очень огорчен, если бы дело, зашедшее уже так далеко, застыло на мертвой точке. Я должен защищать свои капиталовложения. И уверен, Эван будет доволен вашим решением, когда появится снова.
Она наклонилась вперед, намереваясь спросить его, что он имел в виду, говоря о защите своих капиталовложений, но Броудер уже поднялся.
— Мне кажется, теперь я усну, — сказал он. — И вам, Мередит, тоже лучше отправиться спать. Вы, наверное, очень устали. — Он улыбнулся. — Спокойной ночи.
Она откинулась на спинку стула и молчала, пока он не ушел. Теперь по крайней мере ей понятно, что связывало Эвана с этим человеком: он, очевидно, помог найти деньги для финансирования экспедиции. Но чем он руководствовался? Для чего, о Господи, Харрису Броудеру вкладывать деньги в археологическую экспедицию? Вопрос непростой, из тех, на которые нельзя ответить сразу.
Она решила обдумать его позднее.
Погруженная в свои мысли, Мередит задремала; ей приснился золотой город, прячущийся в густых зарослях диких джунглей, и золотая статуя — приземистый человек с глазами, горящими рубиновым огнем. Ей снилось, что она все ближе и ближе подходит к статуе, а потом статуя начала падать со своего высокого пьедестала, накренившись в ее сторону. Мередит повернулась, чтобы убежать, но было уже поздно: статуя обрушилась на нее всем своим весом…
Девушка проснулась с невнятным криком и в страхе огляделась — не видит ли ее кто-нибудь. Но в вагоне-гостиной по-прежнему было пусто.
Она встала и поспешно направилась в свой спальный вагон, охваченная желанием просмотреть карту и другие данные, переданные ее отцу доктором Вильялобосом.
Войдя в свое купе и закрыв дверь на засов, она достала кожаный портфель, в котором хранила все документы.
Эван хотел держать его при себе, но Мередит настояла на том, чтобы портфель находился у нее, — тогда она могла бы как следует изучить все материалы.
Открыв портфель, она сунула в него руку — и тут же ее охватило отчаяние. Портфель был пуст!
Заглянув в него, она не увидела ничего. Не веря своим глазам, Мередит перевернула портфель вверх дном, потрясла. Ничего!
Мередит опустилась на полку; мысли ее метались. Она отчетливо помнила, что, сев в поезд в Веракрусе, она проверила содержимое портфеля — все документы были на месте. И вот они исчезли!
Может быть, бумаги взял Эван? Но, насколько ей известно, он ни разу не заходил в ее купе.
Значит, остается одно-единственное объяснение: ночью, пока она отсутствовала, кто-то вошел в ее купе и украл все, что было в портфеле!
Глава 3
Среди шума и суматохи, неизбежной по прибытии крупного состава, Мередит искала глазами доктора Рикардо Вильялобоса.
Найти человека в Толпе, пребывающей в беспорядочном движении, казалось делом безнадежным. Уличные торговцы, навязывая свой товар, кричали на разные голоса:
— Сеньор, сеньора, вот прекрасное пончо из чистой шерсти! Вот серебряный кулон, взгляните, сеньорита, — в виде голубя! Он принесет вам счастье! Вот гребни для волос, настоящие черепаховые гребни!
На вокзале можно было встретить все возможные типы и разновидности представителей мексиканского общества: богатые высокомерные испанцы в темных узких брюках, белых рубашках и широкополых шляпах рядом с индейцами, облаченными в белые одежды и яркие мексиканские шали, пестро разряженные метисы в разнообразного покроя платьях, начиная с местных национальных костюмов до европейских, бедняки в пестрых лохмотьях, дети, старики…
Были здесь и приезжие — те, кто прибыл сюда, чтобы взглянуть на местные достопримечательности, и те, кто приехал, чтобы остаться, — американцы, китайцы, негры, европейцы.
Мередит стояла на ступеньках вагона, глядела на толпу, кишащую на платформе, и голова у нее шла кругом.
Она плохо спала и почти ничего не ела, и теперь от невероятного шума и резкого запаха переполненного людьми вокзала ей стало дурно.
Она закрыла глаза, пытаясь собраться с силами, как вдруг на плечо ей легла крепкая рука.
— Сеньорита Лонгли?
Вздрогнув, Мередит открыла глаза. С нижней ступеньки вагона на нее озабоченно смотрел Рикардо Вильялобос.
Мередит неожиданно вспыхнула. Доктор Вильялобос был смуглым, довольно привлекательным человеком с тонкими чертами лица, густыми черными волосами и умными черными глазами. Типичный испанский дон, и внешность эта отнюдь не была случайностью. Его семья принадлежала к аристократам, которые одними из первых обосновались в Мексике, их предок сопровождал в эти земли Эрнана Кортеса, покорителя и завоевателя страны.
— Доктор Вильялобос? — спросила Мередит. — Я ищу вас, но здесь такая толчея…
— Да, не правда ли? — Он улыбнулся. — Разрешите, я помогу вам спуститься. Вы очень бледны. Или во время поездки случилось нечто плохое?
Она кивнула:
— Да, и даже очень плохое. Мне о многом нужно рассказать вам.
Она оперлась на его плечо, и он помог ей сойти на платформу. От прикосновения его рук ее бросило в жар.
Мередит встречалась с доктором несколькими годами раньше, когда приезжала в Мехико с братом. Ей тогда едва исполнилось шестнадцать, и она была болезненно застенчива. Вильялобос держался с ней очень галантно, с серьезностью, которая, как Мередит почувствовала, скрывала под собой иронию, но тем не менее она сильно увлеклась им тогда, и теперь воспоминание об этом вызвало у нее чувство неловкости.
— Я так опечален кончиной вашего отца, — сказал Рикардо, когда она ступила на платформу. — Я хотел приехать на похороны, но непредвиденные обстоятельства не позволили мне сделать этого. Мы с вашим отцом были друзьями, и наша переписка много значила для меня. Мне будет его недоставать. Я понимаю, сколь велики ваша потеря и ваше горе.
Его сочувствие напомнило ей об отце, и глаза Мередит вдруг наполнились слезами. Она отвернулась. Говорить она не могла.
Рикардо взял ее за руку.
— Простите, Мередит. Я разбудил горькие воспоминания. Не будем больше говорить об этом сейчас. — Голос его зазвучал бодро. — Считаю необходимым выразить свое удовольствие вашим решением не откладывать экспедицию.
Овладев собой, Мередит сказала:
— Меня поддержал брат. Откровенно говоря, если бы не он, я бы отказалась от этой идеи.
— Кстати, о вашем брате… — Он обвел глазами толпу. — Где он? Я думал, что он тоже приехал, однако не вижу его.
Мередит глубоко вздохнула.
— Вам покажется очень странным то, что я сейчас вам скажу. Я…
Рикардо встревоженно посмотрел на нее:
