— Мы их продолжим, Мередит, — уверенно произнес Рикардо. — Луис нам поможет. Я уже говорил вам, он влиятельный человек. И скоро он во всем разберется. Я уверен: через две недели мы возобновим раскопки.

После того как работы были остановлены, Рикардо отправился на ближайшую телеграфную станцию, взяв с собой Мередит и Хуану. Обменявшись телеграммами с Мехико, они узнали, что Луис Мендес находится в Акапулько, в своей зимней резиденции. Рикардо послал телеграмму в Акапулько, и они отправились в этот портовый город.

— Надеюсь, вы правы, — ответила Мередит. Она попыталась улыбнуться. — В общем, я, наверное, могу рассматривать эти несколько дней как передышку. Видит Бог, мне осточертела жизнь в джунглях!

— Это лишь минутное настроение, моя дорогая. — Он нахмурился. — Надеюсь, вы не имеете в виду то, что сказали. Ведь вас удерживает здесь нечто большее, чем раскопки, не так ли?

— Не понимаю… О чем вы?

— Я питаю надежду, что сумею убедить вас остаться здесь навсегда, в качестве моей жены. Мы уже говорили об этом. Я просил вас — нет, я умолял вас — уже неоднократно. Вы неизменно отвечали, что слишком заняты, чтобы подумать об этом серьезно. — Он заглянул ей в глаза. — Что ж, вот и хорошо: в течение нескольких дней вы будете не слишком заняты. Мередит, теперь вы согласитесь выйти за меня замуж? Вы знаете, как я вас люблю.

— Знаю, милый… — У нее перехватило дыхание. — Но я…

Рикардо, решив, что она уже готова уступить, усилил натиск:

— Значит, вы не можете сказать, что это для вас неожиданность. Мы могли бы обвенчаться в поместье Луиса, в Акапулько. Времени у нас будет более чем достаточно.

А потом вернемся на раскопки уже как муж и жена. Это стоит обдумать и с практической точки зрения.

— О чем вы? — насторожилась Мередит.

— Став моей женой, вы станете гражданкой Мексики, что позволит и в дальнейшем продолжать раскопки — с разрешения властей. Вы уже будете не женщиной из страны гринго, а одной из нас.

— Вы действительно считаете, что это может помочь?

— Конечно, дорогая. Я уверен…

Мередит испытывала противоречивые чувства. Она очень привязалась к Рикардо, у них много общего, но любит ли она его? Готова ли к тому, чтобы обвенчаться с ним?

А Купер? Как он к этому отнесется? Мередит прикрыла глаза, и тотчас же перед ней возникло его лицо — он насмешливо улыбался. Впрочем, какое ему дело? У него ведь есть его ведьма. Почувствовав головокружение, она крепко ухватилась за луку седла.

— Мередит! Что с вами?

Она открыла глаза и, взглянув на Рикардо, улыбнулась.

— Позвольте мне немного подумать. Сейчас я ужасно устала… Впрочем, должна признать: это неплохая идея.

Улыбка озарила лицо Рикардо. Он воскликнул:

— Клянусь, вы никогда не пожалеете об этом! Я сделаю вас самой счастливой женщиной на свете!

Мередит с улыбкой смотрела на своего спутника. Из-за нее человек может быть так счастлив! Она вдруг вспомнила об отце, о том, как он был счастлив, когда ехал вместе с ней на очередные раскопки. А что ее ждет по возвращении домой? Родных у нее не осталось. А суровый климат Новой Англии ей никогда не нравился, равно как и скучная жизнь в кругу ученых.

«Милый отец, — проговорила она про себя, — как бы ты к этому отнесся? Ты знал этого человека, ты называл его другом…»

— Хорошо, Рикардо, — сказала она неожиданно. — Я выйду за вас замуж, если вы уверены, что хотите именно этого!

Зимняя асиенда Мендеса была просторной и почти такой же пышной, как его особняк в Мехико. По стене дома карабкались бугенвиллеи — на фоне ослепительно белой штукатурки цветы казались еще ярче. Во дворе переливались на солнце струи фонтанов, и повсюду росли цветущие кустарники. Местоположение асиенды делало ее еще более привлекательной — дом стоял на холме, откуда открывался вид на сверкающий залив Акапулько.

Солнце уже клонилось к западу, когда Мередит и Рикардо въехали во двор. Луис Мендес поспешно вышел им навстречу и позвал слугу, чтобы тот позаботился о лошадях.

— Сеньорита Лонгли, какое счастье снова видеть вас! — Хозяин, сияя улыбкой, помог Мередит спешиться. Потом поспешил обнять Рикардо. — Друг мой, я был так рад получить вашу телеграмму! — Он посмотрел на гостью. — Я очень сожалею, что вы столкнулись с такими трудностями, сеньорита. И примите мои соболезнования… Я имею в виду смерть вашего брата.

— Да, мы пережили трудное время, — проговорила Мередит. — Очень надеюсь, что вы поможете нам.

— Не сомневайтесь, я сделаю все, что в моих силах.

Мне и самому очень хочется узнать, что там у вас произошло. Информация, которую я получил, недостаточна.

Но сначала вам нужно отдохнуть с дороги. Я буду ждать вас в своем кабинете через час. Мы поговорим и выясним, что можно сделать.

Хуана слезла со своего мула. Она робко держалась за спиной Мередит. Молодая женщина подозвала ее и, представила Мендесу. Объяснила, при каких обстоятельствах девочка оказалась среди участников экспедиции.

Луис Мендес склонился к руке Хуаны с таким же почтением, с каким склонялся над рукой какой-нибудь знатной дамы. Хуана густо покраснела.

Мередит, пряча улыбку, взяла девочку за руку.

— Пойдем, Хуана. Я так устала от долгой езды… Все тело ломит. Тебе придется как следует потрудиться, чтобы привести меня в порядок.

В сопровождении Луиса Мендеса они вошли в дом и прошли по длинному коридору — хозяин показывал гостям их комнаты.

— У меня здесь маловато прислуги, — улыбнулся он, — но надеюсь, вы простите мне, что я не могу принять вас с должным гостеприимством.

Мередит едва удержалась от смеха. Этот человек был самым гостеприимным хозяином из всех, кого она видела, — и он сетует на то; что не может принять их должным образом!

— Сеньор Мендес, — сказала Мередит, — вы умеете поднять человеку настроение. Теперь я не сомневаюсь: все уладится.

Ровно в шесть Мередит и Рикардо вошли в просторный кабинет Мендеса. Молодая женщина приняла ванну, переоделась и теперь чувствовала себя гораздо лучше.

Мендес подал им стаканы с сухим хересом и усадил в удобные кресла. Сам же уселся за письменный стол и с улыбкой обратился к ним:

— Я был бы весьма признателен, если бы вы рассказали мне все, что с вами произошло. Вплоть до сегодняшнего дня.

Гости подробно обо всем рассказали. Только один раз Мендес прервал Рикардо — когда речь зашла о Габриэле Моралесе.

— Мерзавец! Ослиный помет! О… тысяча извинений, сеньорита, но этот человек для нас как бельмо на глазу.

Давно пора покарать Моралеса за все его преступления.

Не сомневайтесь, сеньорита, я прослежу, чтобы он предстал перед судом за все унижения, которые вы претерпели от него. Прошу вас, продолжайте.

Внимательно выслушав рассказ гостей, Мендес в задумчивости уставился в окно, покусывая нижнюю губу.

Казалось, его одолевали сомнения. , — У меня есть кое-какая информация, — сказал он неожиданно. — Причиной… Я имею в виду непосредственную причину ваших неприятностей… — Я говорю о появлении полиции… Так вот причиной послужило донесение одного пеона, то есть поденщика. Он заявился в полицию Акапулько и сообщил, что на раскопках убит некий американец. Этот человек работал у вашего брата, сеньорита, а ваш брат… Вы уж не сердитесь на меня, сеньорита, но, судя по всему, ваш брат намеревался присвоить себе все ценности, которые он, возможно, нашел бы на месте раскопок.

— Ничего, я не сержусь, — нахмурившись, ответила Мередит. — Сначала я не могла в это поверить, но поверить пришлось. И все же я кое-чего не понимаю… Во-первых, если этот человек сообщил об убийстве Эвана, он не мог не знать, кто его убил. Тогда зачем проводить расследование? И во-вторых, зачем приостанавливать раскопки?

— Да, я понимаю ваше недоумение. — Луис Мендес сложил пальцы пирамидкой и внимательно посмотрел на молодую женщину. — Что касается первого вашего вопроса, так этот батрак просто сообщил о том, что Эван Лонгли убит. К сожалению, у него репутация человека ненадежного, и полицейский не очень-то ему поверил.