– Отчаянный ты парень, Рейф. Я бы так не смог.

Рейфел Льюис чиркнул спичкой. Едкий запах серы повис в душной темноте ночи.

– Поцелуй меня в зад, Флин. – Рейфел с наслаждением затянулся сигаретой – курить сигареты марки «Филипп Моррис» считалось модным в гомосексуальных кругах – и, запрокинув голову, устало прислонился к фонарному столбу.

– Меня уволь, а вот кое-кто, пожалуй, от такой чести не отказался бы, – насмешливо парировал Флин Рис.

Если бы детектива Льюиса спросили, что заставило бы его бросить любимую работу, он бы ответил не раздумывая: еще одно подобное задание.

– Иди к черту.

Облюбованный сыщиками фонарный столб находился в нескольких ярдах от дома номер тридцать пять по Кливленд-стрит, в котором располагался самый шикарный гомосексуальный бордель города. Но внимание Скотленд-Ярда этот бордель привлек не своей специализацией, а участившимися скандалами с участием завсегдатаев заведения из числа первых лиц королевства.

Рейфу и Флину предстояло провести специальную операцию по задержанию одного или нескольких причастных к скандалу лиц, известных своей слабостью к мужским прелестям. Расчет был на то, что полученные в камере предварительного заключения «приятные» впечатления заставят распоясавшихся сластолюбцев вести себя скромнее. При этом в Скотленд-Ярде каждый понимал: самое большее, что можно сделать – это запугать преступников. Довести дело до суда едва ли удастся.

Рейф достал из кармана бумажный пакет с тянучками и протянул напарнику.

– Не желаете сладенького, мистер Рис?

Флин отправил конфету в рот.

– Не искушайте меня, мистер Льюис, – протянул он, с удовольствием причмокивая.

Рейф выпустил колечко дыма.

– А ты молодец, Флин. Сработал на ура. Тот парень и понять ничего не успел, как оказался в наручниках.

Добротная четырехместная карета выехала из-за угла, постепенно замедляя ход.

– На ловца и зверь бежит. Рискнем? – Флин, подмигнув Рейфу, юркнул в переулок, где, по слухам, любители однополой любви находили друг друга.

Карета проехала мимо вальяжно покуривающего у фонарного столба детектива Льюиса и остановилась там, куда свет фонаря не доставал. Затушив сигарету, Рейф неторопливо направился к экипажу. Возможно, этот «клиент» из тех, кто предпочитает заниматься любовью, не выходя из салона. Краем глаза Рейф заметил, как метнулся по переулку и притаился за каретой его напарник Флин.

Окно экипажа приоткрылось.

– О, цветок нездешний и прекрасный! Можно ли купить твою благосклонность?

Детектив Льюис за словом в карман не полез:

– Лишь лучших я готов принять в свои объятия. – Рейфу не удавалось разглядеть лицо сидящего в карете мужчины; угадывался лишь темный силуэт господина в шляпе-котелке. Впрочем, кем бы ни был этот господин, цель его приезда сомнений не вызывала. Поговорка «Рыбак рыбака видит издалека» применительно к этому случаю могла звучать так: «я милого узнаю не по цвету, а по поэту». Среди эстетствующих приверженцев однополой любви имелся обычай вместо визиток обмениваться поэтическими строфами, наполненными особым, лишь им одним понятным эротизмом.

Губы крупного и, надо сказать, довольно красивого рта загадочного любителя поэзии – верхняя часть лица, включая глаза и нос, оставались в густой тени – медленно растянулись в улыбке. От господина в котелке пахло дорогим табаком и выдержанным виски.

– Он так хорош, что глаз не отвести, и обещает сладкие утехи его порочная улыбка, но… – Господин в экипаже вежливо ждал ответной реплики.

Рейф вымучил улыбку, лихорадочно подыскивая подходящую строфу.

– Но вкусит от плода запретного того лишь тот, кто щедро за него заплатит, – триумфально закончил Рейф.

– Даю тебе десять гиней и ни фартингом больше. – Господин в котелке высунул голову из окна экипажа – прямо под каретный фонарь.

Рейф навалился на дверь, бесцеремонно просунув локоть в открытое окно.

– Будь у меня жена такая же голубка, я бы не стал искать ей замену среди местных голубков.

– Забирайся в карету, Рейф.

Рейф уселся рядом с господином в котелке, который при ближайшем рассмотрении оказался главным инспектором сыскной полиции. Зено Кеннеди был вторым после Уильяма Мелвилла, начальника антитеррористического отдела, человеком в Скотленд-Ярде. Недавно Зено прославил себя и свое ведомство тем, что предотвратил готовящийся членами Фенианского братства крупный теракт и фактически обезглавил опасную террористическую группировку.

Инспектор усмехнулся:

– Как прошла ловля на живца?

Рейф скромно пожал плечами:

– Поймали одну рыбу.

– Крупную?

– Пожалуй, слишком крупную. Приятеля принца Эдди. Увы, пришлось его отпустить.

Зено втянул воздух через зубы, словно в приступе нервной боли.

– Бьюсь об заклад, Мелвилла эта новость заинтересует. Где Флин?

– Добрый вечер, сэр. – Партнер Рейфа материализовался из мрака прямо перед окном.

– Садись в карету, и поехали.

Флин не заставил себя упрашивать. Зено постучал по крыше набалдашником трости, и экипаж тронулся с места.

– Значит, повеселились вы от души. Так вошли в роль, что соблазнили самого лорда Сомерсета. Неплохо для двух неразлучных Джеков-прыгунов.

– Мне больше импонирует образ агента-провокатора. У Джека-прыгуна слишком вызывающий наряд.

По лицу инспектора скользнул бледный луч уличного фонаря. Взглянув на Зено, Рейф сразу понял, что главный инспектор сыскной полиции чем-то удручен. Интуиция редко подводила Рейфа, не подвела она его и на этот раз. Зено обошелся без предисловий:

– Беспрецедентный скандал в парламенте. Я пытался сдержать напор прессы. – Кеннеди протянул Рейфу сложенную вчетверо газету. – Увы, безуспешно.

Рейф развернул «Манчестер гардиан» и, щурясь в сумраке, прочел заголовок.

Рейф пробежал глазами статью.

– Имя жертвы Уильям Паттерсон Хадсон. Смотритель обнаружил беднягу примерно часов в пять пополудни. Похоже, преступник поместил останки, а точнее, усадил их на ту самую скамью, на которой покойный член парламента восседал в палате общин.

– Прямо-таки в пять часов, средь бела дня?! – не удержался от восклицания Флин. – Чертовски дерзкая выходка.

Свернув за угол, карета выехала на набережную. Впереди по курсу показался Вестминстерский дворец.

– Так что конкретно нам известно о Хадсоне? – поинтересовался Рейф.

Зено состроил кислую мину.

– Пока немного. Достоверно известно, что Хадсон занимался биржевыми спекуляциями и сделал несколько удачных инвестиций в железные дороги, чем и нажил приличное состояние. – Карета притормозила у здания парламента. Инспектор вышел из экипажа первым и, не дожидаясь остальных, энергично зашагал к помпезному входу для членов парламента. Рейф и Флин поспешили следом.

– Хадсон получил место в правительстве четыре года назад. – Зено говорил отрывисто, глядя прямо перед собой и не замедляя шага. – У него дом в Лондоне и поместье в Кентербери.

Зено предъявил документы охране у входа и, коротко бросив: «Они со мной», провел сослуживцев под нарядные дворцовые своды, отделанные золотистым бутовым камнем. В палате общин кипела работа. Эксперты-криминалисты, кто с лупами, кто без, прочесывали проходы в поисках улик.

Рейф окинул взглядом обитые зеленой кожей скамьи. Ничего, кроме пустых сидений.

– Где тело?

Зено посторонился, дабы обеспечить лучший обзор. Бывалые сыщики Скотленд-Ярда перевидали немало трупов на своем веку, но вид этого покойника поверг в изумление и Рейфа, и Флина.

На скамье третьего ряда, в самом центре восседала мертвая голова. Вернее, не восседала, а плотно сидела на обутых в модные остроносые ботинки ступнях, которые, в свою очередь, стояли в луже крови, растекшейся по зеленой коже сиденья.