метель, сильный ветер бросал в лицо мелкие, колючие снежинки. Ежась,

Огоновский почти бегом преодолел расстояние, отделявшее его от лимузина, и

нырнул в его теплое кожаное нутро.

 - Сенатор ждет вас, доктор, - с приторной любезностью сообщил ему

водитель, занимая свое место.

 - Прямо сейчас? - удивился Андрей.

 - Прямо сейчас. Мне кажется, он будет очень рад вас видеть, мастер

Огоновский.

 Андрей улыбнулся. С этим человеком его связывали годы совместной службы и

дружеские отношения, зародившиеся после странной истории на одной далекой

планете. Когда-то будущему сенатору выпало принять решение, и оно было

нелегким. Но он выполнил свой долг солдата, и в тот день Огоновский понял -

такие, как он, будут защищать нуждающегося в защите до конца, не думая о

возможном риске или неудаче. И сейчас Андрей знал: ему не откажут.

 Промчавшись над городом, кар опустился в районе респектабельных офисов и

дорогих "деловых" ресторанов. За черными стеклами неторопливо поплыли

старинные фасады, украшенные витиеватыми барельефами и фигурами химер.

Наконец лимузин замер у входа в многоэтажный билдинг. Выскочивший водитель

распахнул перед Андреем дверь.

 Под невидимой шапкой силового поля, не пускавшей вниз снежинки, стояли

двое молодых людей в подчеркнуто строгих костюмах. При виде Андрея они, как

по команде, заулыбались.

 - Мастер Огоновский, сенатор ждет вас в своем офисе. Позвольте ваш багаж,

мастер...

 Одергивая на себе дорогое пальто - сейчас он казался самому себе жалким

провинциалом, попавшим в сверкающее великолепие небесных сфер, - Андрей

прошел к лифту. Офис сенатора находился на пятом этаже и занимал не менее

десятка комнат да еще и отдельный конференц-зал. Андрей уже бывал здесь.

Пройдя через анфиладу приемных, он сбросил пальто подбежавшей референтке и

шагнул в распахнутую дверь кабинета.

 - Кажется, мы виделись относительно недавно, но я уже успел понять,

насколько мне вас не хватает. - Хозяин поднялся из-за стола и хитро, с

прищуром, улыбнулся. - Ну садитесь же, Андрей...

 - Я тоже успел соскучиться, Вальтер, - рассмеялся Огоновский, - но все

же, если бы не это дело, я вряд ли смог бы вырваться раньше следующего года.

 Сенатор Даль плеснул коньяку в его чашку кофе и подвинул к гостю вазочку

со сладостями.

 - Я знаю, что вы не стали бы обращаться ко мне по пустякам, - задумчиво

произнес он. - Я всегда ценил вашу дружбу, Андрей, - да что нам об этом

говорить, когда все и так ясно, - и понимаю, что дело у вас серьезное.

Поэтому давайте сразу возьмем быка за рога... Отдыхать будем вечером, у меня

уже запланирована кое-какая программа.

 Огоновский потер лоб и принялся за кофе. По дороге он много раз

проигрывал эту сцену, прикидывая, как и с чего ему начать, но сейчас, видя

перед собой своего друга, уже успевшего покрыться характерной, заметной у

всех политиков плесенью легкого лицемерия, он испытывал некоторое

замешательство. Ему хотелось верить, боевой генерал Даль - старина Даль,

вместе с которым они прошли столько лет войны, остался все тем же

прямодушным и открытым человеком, но умом он понимал, что этого просто не

может быть, и это понимание неизбежного, в общем-то, факта давило на него,

заставляя в который раз обращаться к тем событиям, что привели его в этот

роскошный кабинет. Вспоминать, анализировать и сомневаться в верности своего

решения.

 - Видите ли. - начал он, пряча от собеседника глаза, - у нас на Оксдэме

произошло большое несчастье. Нет-нет, я прилетел сюда вовсе не для того,

чтобы выбивать через вас правительственные или приватные кредиты. Все

гораздо сложнее. Я прилетел, чтобы просить у вас защиты.

 - Защиты? - непритворно удивился сенатор. - Но помилуй бог, от кого же я

должен вас защитить?

 - От мерзавцев, которые, грубо нарушая закон, пытаются ограбить людей

моего округа. От людей, которые пытаются отобрать последнее у несчастных

работяг, с утра до ночи вкалывающих на своих фермах и шахтах.

 - Хм... я знаю вас как серьезного человека, Андрей, и понимаю, что от вас

не следует ждать непродуманных поступков. Давайте по существу: что у вас там

случилось? Я надеюсь, вы понимаете, что сенатор Конфедерации не может

заниматься конфликтами между оксдэмскими скотоводами и местной властью.

Наверняка вас привело ко мне дело совершенно иного масштаба.

 - Вы правы, Вальтер. Это действительно совершенно иной масштаб.

 Сенатор Даль слушал его, не перебивая. Андрей говорил долго, не упуская

ни одной подробности, отдавая себе отчет в том, что первое впечатление

генерала будет решающим. В конце рассказа он глубоко вздохнул и добавил,

глядя сенатору прямо в глаза: - Я полагаю, что вы сможете исполнить свой

общественный долг с тем же блеском, с каким вы исполняли долг солдата.

 Даль мягко усмехнулся. Он поднялся из кресла, сделал круг по своему

громадному, словно ангар, кабинету и вернулся к столу.

 - Вы принесли мне беспроигрышную конфету, Андрей, - тихо произнес он,

нагнувшись над Огоновским. - Что хотите взамен?

 - Справедливости, сенатор. Только справедливости.

 - Считайте, что вы уже держите ее у себя в кармане. Это дело будет

нелегким, возможно, оно займет немало времени. Вы совершенно правы в том,

что начинать его следует прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Я меняю

сегодняшнюю программу: вместо гетер мы встретимся с духовными лицами.

 - С кем? - поразился Андрей.

 - А, вы не в курсе нашего жаргона. Под духовными лицами в кулуарах

подразумевают юристов, всю эту свору стряпчих, поверенных и прочих

крючкотворов. Еще я попытаюсь привлечь кое-кого из лояльных нашей партии

трепачей. Этот процесс должен быть очень хорошо освещен... да, кстати: вы

говорите, что этот ваш шериф Маркелас готов вылететь по первому требованию?

 - Да, все эти детали оговорены и с ним, и с шефом-попечителем.

 - Шефа-попечителя мы сможем вызвать только после начала процесса, то

есть, если я не ошибаюсь, где-то так через недельку или, может быть, чуть

попозже. А мастера Маркеласа мы вызовем сегодня же - как представителя

общественной политики развивающихся миров. Вечером мы утрясем этот вопрос с

главой подкомиссии, которая занимается вашими дикими планетами. Сделаем

официальный вызов, оплатим дорогу и проживание, устроим ему пару конференций

- таких, знаете, чисто формальных. А тем временем духовники начнут процесс.

Я буду общественным обвинителем, Маркелас - истцом. А ваши показания мы

запротоколируем сразу же после его. Для порядка, чтобы потом никто не мог

обвинить нас в каких-либо процессуальных нарушениях.

 - Вы уверены, что процесс можно будет начать в столь сжатые сроки? Для

нас это чрезвычайно важно.

 - Андрей, с нашего уровня судебная машина запускается с пол-оборота,

особенно учитывая сегодняшнюю политическую ситуацию. Великое множество

людей, разжиревших в те годы, когда их соотечественники проливали кровь,

стали думать, будто мир принадлежит не нам, победителям, а им, дезертирам,

ни разу в жизни не бравшим в руки оружие. Ваш случай, мой дорогой доктор,

довольно показателен. Нас, - он усмехнулся и пристукнул ногтем по кофейнику,

- нас называют милитаристами. И что же? Нас это устраивает. Мы будем

сражаться! А сейчас - простите, я должен отдать кое-какие распоряжения по

поводу изменения нашей с вами сегодняшней программы.

 Вальтер Даль стал сенатором благодаря своей давней дружбе с выходцами из

нескольких могущественных семей. Война все перемешала, и родовитые гранды,

пройдя через огонь, став в конце концов заслуженными, известными генералами,