вниз. Обе передние опоры шасси, не выдержав жесткого удара, сложились и приняли
на себя большую часть ее веса. "Мозг" корабля воспринял случившееся как
аварийную ситуацию и "пришпорил" генераторы, добавляя давления в волноводах.
Двигатели опорной тяги взвыли в форсированном режиме, так словно субрейдер
взлетал с очень тяжелой планеты. К этому времени гидросистемы шасси
восстановили наполнение цилиндров - корабль стоял уже ровно, как и следовало, -
и он, вибрируя от безумной мощи моторов, рванул вверх.
...УЛоссберга было всего несколько мгновений. Не желая демаскировать
тележку с роботом, он так и остался под развороченным днищем корабля. Когда
броня над его головой дернулась в хорошо знакомой ему вибрации, генерал понял,
что жить ему осталось недолго.
И тогда он прыгнул.
У него не было антиграва, а поднимать тележку было уже поздно. Ему
оставалось одно - допрыгнуть до раскрытого люка. Всего-то полтора метра... И он
допрыгнул. Руки в тяжелых металлизированных перчатках забросили его тело в
темноту аппаратной каморки; едва зацепившись за что-то ногами, он увидел в
потолке слабо светящееся отверстие с оплавленными краями.
Продравшись через еще горячий металл, Лоссберг рванулся наверх, к ходовой
рубке. А там происходило легкое светопреставление. Стрелять в Мьюза было
нельзя, так как существовал риск повредить пульт управления. Бить его тоже не
хотелось - "Газель" уже шла на взлет, а падать с высоты в километр не хочется
никому, даже если ты находишься в бронированной скорлупе боевого звездолета...
а справа от ублюдка лежал длинноствольный корварский "дарт", и было понятно,
что он схватит его сразу же, как только сообразит, что происходит.
Хикки и Этерлен действовали, не сговариваясь.
Хикки, проскочив за спинкой кресла первого пилота, в котором судорожно
тянул штурвал террорист, запрыгнул на место второго - и в эту же секунду на
голову Мьюза обрушился удар кулака легион-генерала Пола М. Этерлена, весьма
раздраженного сложившейся ситуацией. Он ударил очень славно. Икнув, Мьюз обвис
в кресле, а Хикки успел перехватить управление.
На пульте творилось полное черт знает что: истошно звенящие индикаторы
докладывали о разгерметизации корабля и невозможности восстановить целостность
бронепокрытия обшивки. "Мозг" вопил о том, что попытка выхода за пределы
атмосферы приведет к аварийной ситуации номер один и просил разрешения на
вмешательство. А Хикки чувствовал, что не справляется с управлением -
изуродованные ими панели ускорителей посеяли панику в исполнительных звеньях
управления двигателями, и у субрейдера не отключалась опорная тяга. Как
заблокировать проклятую электронику, он не знал. А Этерлен со своим
гуманитарным образованием - тем более...
Появление Лоссберга немного разрядило ситуацию. Несколько секунд Хикки
смотрел на него, как на выходца с того света, а потом шустро освободил ему свое
место. Пальцы генерала затанцевали по сенсорам.
"Газель" шла уже над океаном, с каждой секундой набирая высоту. Лоссберг
уверенно прекратил подъем, неторопливо развернул корабль и повел его к порту.
Только теперь Хикки вспомнил, что следовало бы связаться с Леа и остальными.
- У нас все в порядке, - сообщил он. - Заложники живы, - Хикки бросил
взгляд на молодую женщину в углу рубки, все еще судорожно прижимающую к себе
девочек, - корабль ведет генерал Лоссберг, так что скоро мы сядем. Террорист не
ранен, но без сознания. Этерлен его приласкал по черепу, вот так вот...
- Здесь префект, - задыхалась от восторга Леа, - он хочет с вами
говорить!..
- А вот никаких префектов, - прорычал Этерлен, плотоядно разглядывая свою
добычу. - И учтите - террорист принадлежит нам. Никаких вопросов! Дело идет под
грифом "номер один", разве вы забыли?
Лоссберг посадил "Газель" академически чисто, с первого захода попав на
взлетную пятку. Когда смолкли двигатели, Хикки сдернул с головы шлем. Волосы,
собранные на макушке в узел, рассыпались по наплечнику. Если бы не автоматика
вентиляции, они были бы мокрыми от пота - уже давно ему не приходилось
действовать с такой скоростью.
- Вам очень повезло, - негромко сказал он приходящей в себя женщине. -
Если бы задело взялись местные полицейские, вы не смогли бы уцелеть. Ну,
ребята, отпираем шлюзы, берем этого психа, и пошли отсюда. У нас еще прорва
дел.
Расталкивая орущих копов - в порту собралась едва ли не вся верхушка
местной полиции, - они загрузили бесчувственное тело Кеннета Мьюза в катер.
Хикки посмотрел в глаза Леа.
- Через час, а может быть, и раньше, мы уже будем кое-что знать, - сказал
он. - Если хотите, вы можете полететь с нами. Может быть, вы услышите то, что
слышать вам не следует, но... вы заслужили наше доверие.
- Но я не влезу в вашу машину.
- Мы с вами отправимся на вашем коптере. Только без пилота. Предупредите
свое начальство... У нас мало времени.
Желто-синий коптер взмыл в воздух сразу же за катером Лоссберга, но тот,
естественно, не стал дожидаться своего тихоходного товарища - ударив
двигателями, "сто сорок пятый" мгновенно растаял в голубом сиянии неба.
- Вдоль побережья, - распорядился Хикки. - Обойдем все коридоры порта, а
потом свернем. Знаете, я порядком психанул там, в рубке. Вроде бы я пилот
первого класса, но "Газель" имеет довольно специфичное управление - был момент,
когда я совершенно растерялся. Если бы не Лоссберг, мне пришлось бы долго
кружить, приноравливаясь к характеру этой птички. А через разодранный борт
уходил бы воздух нижних палуб.
- Вы пилот? - удивилась Леа.
- Я офицер СБ. Почти семь лет назад я уволился в резерв, а теперь мне
опять пришлось надеть погоны.
- Простите, - перебила его комиссар, - я все время хотела спросить: зачем
вы убили Жирного Ника? Ведь риск был огромен...
- Это Этерлен, - поморщился Хикки. - Он настаивал - после Йохансона и той
истории с Шанцевым. К тому же у нас не было никакой уверенности, что "королей"
валят не из-за него... теперь-то все понятно.
Хотя нет, какое там, к черту, понятно! Кто такой этот мальчишка Батицкий?
По чьему приказу он, кадет Академии СБ, стал изощренным киллером?.. Вы
ощущаете, насколько бредово это звучит: кадет-киллер? Да какой киллер! Теперь,
конечно, ясно, почему убийцы не оставляли никаких следов. Кадет-старшекурсник
умеет гораздо больше, чем лучший из полицейских "волков".
- Это как-то связано с вашей миссией?
- И да и нет, мэм комиссар. Моя миссия - вовсе не расследование причин
гибели конвойных и транспортных боссов. Все намного сложнее... вопрос, которым
я занимаюсь, может показаться не слишком значительным, но для нас он
чрезвычайно важен. Всех нас ждет война, в которой, наверное, не будет
победителей. Мы с вами, несомненно, погибнем, но человечество как раса может
уцелеть. Поэтому тут нет и не может быть мелочей. Каждая такая "мелочь" - это
песчинка на чаше весов.
Леа Малич покачала головой и тихонько вздохнула. Они еще не понимают,
вдруг подумал Хикки, они, цивильные, все еще думают, что ее величество Война
обойдет их дома стороной, прогремит, как это уже было, где-то там, среди
далеких звезд. Но на этот раз все будет не так. Или мы, или они, и никак иначе.
Она думает, что впереди еще целая жизнь, - но ее, увы, уже нет. Когда вокруг
вскипят океаны, жить будет поздно....
Время жить и время умирать. Первое уже позади, и теперь мне ли бояться
смерти? Я умру, как умрете и вы все... но, может быть, прежде чем умереть, я
