северный Портленд. Башня стояла на высоком холме, и Лоссберг, отточивший свое

зрение до необыкновенной остроты, различал даже далекие помаргивания маяков на

побережье. Постояв возле ограждения, генерал уселся за столик и раскурил

сигару. Площадка была пуста - привлеченные буйством девичьей плоти, все

посетители клуба столпились в зале.

 "Дурацкий день, - подумал Лоссберг, - дурацкая Аврора... А на борту вообще

подохнешь от тоски. Может, заказать проституток?"

 Он прекрасно понимал, что книги, ром и Сэмми Кришталь никуда от негр не

денутся. Он был относительно молод, очень богат и амбициозен. Но сейчас

Лоссберг просто не знал, куда себя деть. Над ним стояли звезды - он смотрел на

них сухим профессиональным взглядом человека, для которого небо раз и навсегда

поделено на ходовые часы и вахты.

 Сидя спиной к распахнутым дверям зала, Лоссберг не заметил, как на

площадку вышла высокая, по-спортивному крепкая девушка в красивом синем платье.

Когда он поднял глаза, фигура у парапета едва не испугала его. Генерал

залюбовался совершенными линиями ее тела, и она, словно почувствовав это, вдруг

повернулась.

 - Я не помешаю вашему одиночеству, господин генерал?

 В руке она держала стакан с коктейлем. Лоссберг на секунду утонул в

веселой прелести ее глаз. Он сдвинул назад меч и принял более удобную позу.

 - Ни в коем случае, - сказал он медленно. - Я должен признаться, мое

одиночество вынужденное. Меня притащили сюда друзья, но они так влезли в свои

деловые беседы, что я почел за благо удалиться от обсуждения их проблем.

 - У меня почти та же ситуация, - засмеялась девушка. - Моя подружка

встретила здесь знакомого и сразу же забыла и про меня, и про необходимость

развлекаться.

 - Может, нам надраться вместе? - предложил Лоссберг.

 - Здесь очень дорогая выпивка, - со смехом ответила ему незнакомка.

 - Следовательно, вы не против? Замечательно... а на деньги мне плевать.

 Он взял еще бутылку рому, свиной шашлык со специями и самый дорогой

десерт. Официантка, уходя с веранды, оглянулась и одарила Лоссберга восхищенным

взглядом - небольшое пиршество обошлось ему в целое состояние.

 - Похоже, вы не бедствуете, - заметила девушка, глядя, как генерал

наливает ей темный, немного сладковатый ром.

 - А... вроде того, - отстраненно кивнул Лоссберг. - Кстати, как вас зовут?

 - Меня? - Ему показалось, что она чуть задумалась. - Анна.

 - А меня Райнер. Сегодня звездная ночь, Анна... Я полжизни болтаюсь среди

этих звезд - давайте за них и выпьем.

 Проглотив ром, он впился зубами в мясо и умолк. Девушка с любопытством

наблюдала, как он ритмично шевелит челюстями.

 - О чем вы думаете? - не выдержала она молчания.

 - О том, в каком вы можете быть чине, - спокойно ответил Лоссберг,

протягивая руку к бутылке. - Наверное, первый лейтенант. Для панцергренадера вы

слишком высокая, так что скорее всего - помощник командира роты разведки

гвардии гренадерского легиона. Сперва я решил, что вы обычный офицер-десантник,

но потом понял, что ошибаюсь - у тех заметно хуже с манерами...

 - Командир роты, капитан, - девушка широко распахнула от изумления глаза и

взяла свою рюмку. - Но, боже мой, как вы угадали? Разве мы с вами встречались?

 - Я никогда не носил десант, - Лоссберг элегантно вытер губы салфеткой. -

Но я почти двадцать лет на флоте и видел, наверное, уже все существующие

офицерские типажи. Вы слышали о том, что почти все люди имеют огромное

количество двойников? За вас...

 Лоссберг не стал упоминать о едва заметной татуировке в виде маленького

алого дракончика на левой груди девушки, которую он разглядел, когда она

наклонилась к нему, а также о том, что в изящных туфельках на высоком каблуке

она ходила точно как в бронированных ботфортах гренадера - размашисто и чуть

вразвалку.

 - Я сейчас в отпуске, - произнесла Анна как ни в чем не бывало. - Не так

давно у меня случились кое-какие... э-ээ... ну, в общем, неприятности, и после

всех этих дел меня отправили в отпуск. Прилетела в гости к старой подруге. А вы

местный?

 - Мой линкор болтается за шестой планетой. Я здесь в некотором роде по

делам. Служба, знаете ли. И вот бессонная ночь. На борту я, наверное, уже спал

бы или читал что-нибудь. Смотреть стриптиз мне как-то неинтересно.

 - Вы женаты?

 Лоссберг с неудовольствием поглядел на обручальное кольцо.

 -Не сочтите за банальность... да, женат. В свое время я почему-то решил,

что мне очень не хватает этакой респектабельности, и женился. Через месяц я

понял, что ошибался, но на развод уже не было сил. Так и живем: я редко покидаю

борт, а моя благоверная веселится со студентами гуманитарных кафедр. Технарей

она почему-то не любит.

 - А вы?

 -Я?

 - Ну да, вы. С кем же приходится веселиться вам? Лоссберг хмыкнул и вдруг

заржал. Анна смотрела на него с немым изумлением - отсмеявшись, генерал

сокрушенно махнул рукой:

 - Вы не поверите, но в моем экипаже обычный флотский разврат почему-то не

приживается. Когда ко мне попадают новые люди, то первое время они просто не

могут понять, где они находятся и что с ними происходит. Почему командир не

трахается со всем экипажем, почему весь экипаж не трахает старшего штурмана и

так далее... Я не знаю, почему так. Наверное, это от того, что мы так много

воюем - на секс просто не остается времени. Я ведь "свободный охотник",

командир дивизиона. Мы выходим на границы и громим всех, кто попадается под

руку. Иногда заходим на нейтральную территорию. После всего этого люди сутками

глушат спирт, а потом, - потом, конечно, всем экипажем гоняют чертей. Ловля

зеленых слоников - это у нас любимый вид спорта.

 Лоссберг не преувеличивал: его экипаж давно прославился своим поистине

феерическим пьянством - пьянка начиналась, когда линкор ложился на курс

возвращения, и продолжалась на базе -с битьем посуды, стрельбой по всему

живому, что летает в небесах, и неизбежной гауптвахтой в финале. Личные дела

его офицеров пухли от взысканий и копий докладных записок на имя командира.

Докладными Лоссберг вытирал задницу, а своих людей неизменно вытаскивал с

"кичи" гораздо раньше срока, мотивируя это необходимостью увеличения объемов

боевых тренажей. Спорить с ним было трудно: по лейтенантской молодости за

Лоссбергом числились три побега из-под ареста и два разжалования.

 - И вам... нравится одиночество? - тихо спросила Анна.

 - Трудно сказать, - он не был готов к ответу, - возможно, да. Я не

чувствую себя одиноким, понимаете? У меня всегда целый воз проблем, а в

свободное время я беру в руки книгу и сразу забываю обо всем. Об одиночестве,

по моим наблюдениям, чаще всего рассуждают люди, которые боятся и не понимают

свободы. А я, как вы догадываетесь, с детства болтаюсь в космосе И привык

ощущать себя частью пространства...

 Девушка загадочно улыбнулась и перевела взгляд на море городских огней,

тянувшихся почти до горизонта. Лоссберг откинулся на спинку стула. Ему было

грустно, и он знал почему. Очаровательная Анна с неожиданной остротой напомнила

ему о том, что он давно знал, но пока еще не желал ощутить, - о стремительной

быстротечности счастья, о бесконечно выматывающем однообразии вахт, переходов и

стычек, которые уже перестали греть ему кровь. Когда-то юный и полный амбиций

лейтенант Лоссберг считал, что война как удел, война как единственно верный

жребий в этой казавшейся тогда такой долгой жизни и есть высшее счастье. Он был

уверен, что другого ему не надо - только в бой, только в ураган этих яростных,