еще об этих проклятых звездах, которые так манили меня с детства.
- Меня тоже...
- ...Ну, вот мы и доигрались в звезд олетики. На этой планете творится
что-то непонятное, и я думаю, у нас маловато шансов убраться отсюда живыми.
Она подняла голову, и глаза влажно блеснули в мертвом свете луны.
- Я думала, женщин принято подбадривать, а ты...
- Да на кой черт. Ты сама все понимаешь. Из такого расклада не вылезет
никакой герой. Разве что Дед... Но где он?
- Твой дед?
Хикки тихо рассмеялся.
- Нет, не мой. Просто есть такой человек - Дед... Он старый, но, кажется,
всесильный. Настоящий супермен из старой жизни, теперь таких не выводят. Не
спрашивай, кто он, - даже умирая, я не стану об этом болтать. Так вот Дед,
пожалуй, вылез бы. А я...
- А ты - хуже?
-Я?!
Хикки устало опустил плечи. Перед его глазами появилось сухое скуластое
лицо в обрамлении длинных пепельно-седых волос: тонкие, презрительно поджатые
губы, сверлящий взгляд давно выцветших глаз. Сама мысль о том, чтобы поставить
себя на одну доску с Дедом, показалась ему святотатством.
- Дед, - твердо сказал он, - это маг, лучший солдат во Вселенной... Спи,
Дылда, и пусть тебе приснится, как он вытаскивает нас из этого дерьма.
Имперский линкор "Оффенрор-44", окрестности Мармона; восемью часами ранее
- Мы потратили на анализ целую кучу времени. Флаг-майор Кришталь - а я, вы
знаете, ему доверяю - считает, что две десятки и сто семьдесят семь в игреке -
это единственный реальный вариант.
Абонент Лоссберга раздраженно вздохнул.
- Да, я понимаю тебя... но это уже слишком. Полковник молчал. Он
догадывался, что тот, с кем он говорит, знает гораздо больше, чем он сам. И
если уж он считает, что поворот на Эрилак - это слишком, значит, так оно и
есть. В то же время Лоссберг знал и другое: логика Сэмми Кришталя
безукоризненна. Несколько часов они гоняли все возможные и невозможные
варианты, после чего Лоссберг решился на экстренный вызов по закрытой линии
связи. А теперь ему говорили, что этого не может быть!
- Я жду ваших приказаний, - негромко произнес он, чтобы нарушить
затянувшуюся тишину.
- Для тебя Эрилак - это не менее пятидесяти часов, - скрипнул ответ.
- Совершенно верно. Даже для меня. Снова короткий вздох.
- Я свяжусь с тобой в ближайшее время. Начинай считать курс.
Лоссберг провернулся вместе с креслом и откинул прозрачный колпак,
закрывавший клавишу сирены боевой тревоги. Внутренности корабля прорезал
истошный рев; морщась, полковник врубил интерком.
- Внимание по экипажу, - проговорил он и зашарил в карманах комбинезона,
отыскивая сигареты.
- Почтительно, - пискнул кто-то.
- Зубы вышибу, - Лоссберг был серьезен. - Мы идем на нейтральную
территорию. Вероятность огневого контакта с противником - восемьдесят
процентов. Старшему артиллерийскому офицеру провести учебные стрельбы,
инженерам и техникам проверить боеготовность огневых систем. Службе наблюдения
и связи - готовность один на все время миссии. На старт!
В полутемных лабиринтах "Оффенрора" началось шевеление. Заспанные люди,
кое-как ополоснув лица, поспешно застегивали комбинезоны и вылетали в коридоры,
спеша занять места по боевому расписанию. Пальцы вахтенных пилотов стремительно
скользили по ожившему ходовому пульту, готовясь к запуску чудовищных двигателей
линкора, в бортовых башнях побросала карты дежурная смена комендоров - включив
запыленные стойки, они начали обязательный в таких случаях тест. Лоссберг
пружинисто выбрался из кресла, поправил пояс и покинул свою просторную рубку,
где полированное дерево соседствовало с тисненой кожей, а ободки дисплеев
отливали золотом.
Капсула внутреннего перемещения вынесла его в носовую часть корабля.
Покинув ее уютное нутро, Лоссберг поднялся на следующую палубу и замер перед
мощной дверью центрального навигационного поста. Под сводчатым потолком на него
мертво скалился двуглавый имперский орел.
Дверь бесшумно уехала в сторону.
- Командир в посту! - хрипло заревел голос Сэмми Кришталя, и четверо
людей, сидевших за пультами, синхронно вылетели из кресел и замерли по стойке
"смирно".
- Работаем, - Лоссберг махнул рукой и сунул в рот сигарету, которая уже
несколько минут покоилась у него за ухом. - Сэмми, ответ - да... Теперь чем
раньше - тем лучше. Начинаем выползать на малых оборотах: разгон скорее всего
начнем часа через два.
Кришталь мрачно осклабился.
- Нашим снайперам придется славно помозолить руки манипуляторами.
- Не в первый раз, - флегматично отозвался Лоссберг. - Да и, наверное, не
в последний. У тебя есть кофе?
День седьмой
Хикки спал плохо. Кошмары, правда, его не мучили, зато он несколько раз
просыпался и чутко вслушивался в гробовую тишину пещеры, нарушаемую лишь
негромким сопением Ирэн, уткнувшейся носом в его плечо. Утром он поднялся с
тяжелой головой и ощущением обреченности всего сущего. Лана - так звали
блондинку Деметриоса - уже готовила на костерке завтрак, вторая девушка еще
спала. На выходе из пещеры ему попался Ругач, такой же мрачный, как и он сам.
Штурман что-то пробурчал и скрылся в полумраке - солнце еще не доставало до
трещины в своде, и внутри было почти так же темно, как ночью.
Деметриос сидел на плоском белом камне, положив на колени излучатель, и
задумчиво курил позаимствованную у Хикки сигарету.
- Ну что, - хмыкнул Махтхольф, - череп за ночь не отъели?
Гвардии гренадер сплюнул себе под ноги.
- Ты не шути, - проворчал он, - их тут знаешь сколько?
Хикки примостился рядом с ним. Несколько минут они сидели молча. Хикки
поглядывал на далекий золотисто-алый диск поднимающегося солнца и думал,
сколько времени человек может выдержать его излучение. Теоретически оно было не
так уж и опасно, но последствия могли проявиться потом, через годы и даже
десятилетия. Ему ужасно не хотелось задерживаться на этой проклятой планете...
- Твой штурманец может держать оружие? - вдруг спросил Деметриос.
- Джерри? Даже не знаю - Что-то я не замечал в нем особого боевого духа.
Ирэн - да, без сомнения... А к чему это ты?
- Я не могу здесь сидеть, -- Марик звучно высморкался, - эти бабы сведут
меня с ума. Обычно я на весь день ухожу на охоту. Пойдешь со мной?
- Разумеется. Далеко?
Деметриос пожал плечами и поднялся.
- Пошли жрать.
За завтраком хрупкая Нора то и дело бросала плотоядные взгляды в сторону
Ругача, но того не интересовало, кажется, ничто на свете: штурман флегматично
жевал и смотрел внутрь себя. Хикки не без тревоги подумал, что у парня началась
беспросветная депрессия, которая могла погубить его. Способов лечения тут не
было. Оставалось лишь надеяться, что через некоторое время он сам вернется в
нормальное состояние.
Попробовав все-таки желеобразного мяса, Хикки вытер губы и повернулся к
своей подруге:
- Мы уходим, возможно, на весь день. Не расставайся с той пушкой, что я
тебе дал, и будь внимательна. Хорошо, Дылда? Здесь опасно все, а надеяться я
могу только на тебя, - добавил он, понизив голос. - Эти летающие твари... по
ним нужно стрелять сразу, ясно?
Ирэн подняла глаза - они вдруг показались ему огромными - и коротко
улыбнулась. Хикки встал. Этой улыбки ему было достаточно, он прочел в ней все:
готовность ждать, сражаться и снова ждать столько, сколько будет нужно.
Деметриос осмотрел свой излучатель, засунул за пояс свернутый мешок и
подтолкнул Хикки к выходу из пещеры.
