беседа. Мы народ скучный. Вот, к примеру, мастер Алекс - он великий

специалист в области обтекаемых формулировок и весьма профессионально

уходит от прямых ответов на самые простые вопросы. Я ни разу не слышал от

него слова "да" или слова "нет". Спросите у него, в каком году он появился

на свет, и он сделает неопределенный жест и промычит: "В зависимости от

обстоятельств".

 - Это так, мастер Алекс? - журчаще рассмеялась миледи.

 - Возможно, - улыбнулся я, - со стороны, говорят, виднее.

 - Ну разумеется, - хмыкнул Рэтклиф, - и не ждите иного ответа,

миледи, это бесполезно. Боюсь, что мастер Алекс бывает конкретным в

несколько иных обстоятельствах. Смотрите, сейчас он скажет: "Всякое

бывает". А? Вы что-то сказали?

 - Как обстоят дела на Кассандане? - поинтересовался я.

 - Как всегда, отлично, - улыбнулась Натали, - а что может случиться

на Кассандане?

 - Ну мало ли что может случиться в колониях! Очередная война с

таможней Метрополии, к примеру.

 - Я, по крайней мере, не слышала о чем-то подобном. Впрочем, я совсем

недавно вступила там во владение... умер мой дядя, и я оказалась

наследницей.

 - И решили, конечно, с толком провести свое время в Метрополии? -

спросил Рэтклиф. - Гм... боюсь, вы здесь помрете от скуки. Развлечений тут

никаких. Милорд Чарных с мастером Энглундом или пьют виски, или гоняют

шары... я слишком стар, ну а мастер Алекс - заядлый спортсмен и с утра

пораньше уходит в горы. И вообще он ужасный флегматик... точнее, пытается

им быть. Нет, нет, не спрашивайте у него, правда ли это. В контрразведке

мастер Алекс с его выдающимися способностями непременно дослужился бы до

генеральских чинов. С ним чрезвычайно интересно беседовать на отвлеченные

темы: о политике, к примеру - мастер Алекс разбирается в хитросплетениях

властных интриг на уровне хорошего аналитика. А вот в налогах он почемуто

ни черта не смыслит.

 - А как же погода? - засмеялась Натали.

 - Погода ему безразлична...

 Мы мило беседовали до тех пор, пока не истощился грог в моей кружке,

то есть около получаса, после чего я удалился в номер, сославшись на

усталость.

 Спал я на редкость крепко, с утра позавтракал и натянул лыжный

костюм, ботинки надевать не стал: в последний день своего пребывания в

"Гроте" я решил покататься на снегоходе. Я надел высокие кожаные сапоги на

ребристой подошве и вышел к площадке, где стояли несколько гусеничных

прогулочных машин. Конструкция их почти не изменилась за столетия, ибо

трудно было придумать что-то более рациональное: сзади - ведущая гусеница,

спереди - пара подрессорных рулевых лыж.

 Ко мне подошел предупредительно-вежливый инструктор.

 - Милорд умеет управлять машиной?

 - Думаю, справлюсь, дружище, - ответил я.

 Парень глянул на меня с сомнением, и я чуть было не ляпнул, что мне

приходилось носиться по снежным склонам на тяжелом танке-транспортере - и

некисло вроде выходило.

 - Какую модель угодно милорду? Я рекомендовал бы вот этот "Зефир" -

он легкий и прост в управлении.

 - Не стоит. Я возьму вот этот.

 Я оседлал могучий "Нордик Придэйтор", вооруженный стосильной

турбиной, и придавил ногой педаль запуска. Специально настроенная акустика

двигателя взревела рассерженным драконом. Я осторожно нажал пальцем на

гашетку акселератора и не спеша съехал с площадки. Выбрав курс по участку

нетронутого снега, я резко дал газ и понесся в сторону северного склона.

 Стосильный "Хищник" заворожил меня. Турбина обеспечивала очень

высокий крутящий момент даже на средних оборотах, а резкое нажатие на газ

приводило меня просто в восторг - снегоход, ровно и мощно ускоряясь,

уверенно взбирался вверх по снежной целине склона, его возможности

казались просто безграничными.

 Не один час носился я по совершенно диким местам, наслаждаясь

солнцем, легким морозцем, ветром, бьющим в лицо - совсем как мальчишка,

впервые оседлавший отцовского боевого жеребца. В конце концов, когда

солнце перевалило далеко за полдень и мороз неожиданно стал крепчать, я

вдруг понял, что заблудился.

 Ехать по собственным следам не имело смысла - всю дорогу я выписывал

такие петли, что проследить курсовую ось можно было только сверху. Я

остановился и закурил. Шестое чувство ориентировки, в той или иной степени

присутствующее у всех рейнджеров, говорило мне, что я сделал круг и "Грот"

находится почти прямо по курсу, но на приличном расстоянии. А дело,

похоже, идет к метели, и начнется она гораздо раньше, чем сядет солнце -

если я вообще что-либо понимаю в погоде.

 Похолодало не к добру, и небо начинает темнеть. Следовало спешить -

скоро стемнеет совсем, в лицо мне ударит снежная буря... и я, возможно,

совсем потеряю ориентировку. Конечно, могучий зверь, что рычит подо мной,

вынесет меня из метели... но куда? В пропасть?

 Я решительно отбросил сигарету и дал газ. Если я не ошибся в

направлении, мой внутренний "компас" не даст мне сбиться с пути. Я шел по

редколесью, вглядываясь в тревожно темнеющее небо, и прикидывал, успею ли

добраться до "Грота" раньше, чем увязну в снежной кутерьме и напрочь

потеряю способность что-либо соображать. Сама по себе метель меня мало

пугала - я выбирался и не из таких историй, но уж больно не хотелось

устраивать переполох в "Гроте", тем более в последний день моего

пребывания там.

 "Придэйтор" вынес меня на небольшую полянку, и я неожиданно увидел

цепочку совсем свежих следов, двигавшихся почти параллельно моему курсу в

сторону того же "Грота". Я не стал бы останавливаться, но следы показались

мне странными. Я присмотрелся. Точно: человек хромал, он подволакивал

левую ногу. Снега здесь было по колено, но, заглянув в глубь лунки, я

увидел там четкий отпечаток дамского лыжного ботинка. Ботинок был

небольшого размера. Миледи ван Хорн? Сомневаюсь, чтобы она забралась в

такую даль. Или, быть может, ктото из "Радуги"? В любом случае женщина с

травмированной ногой не имела шансов выйти из метели живой.

 Я снова оседлал снегоход и двинулся по следу. Уже сгустились морозные

предгрозовые сумерки и пошел снег; пока еще это были всего лишь пушистые

редкие хлопья, тихо кружащиеся в воздухе, но можно было не сомневаться,

что в ближайшее время они превратятся в яростный вихрь, визжащий и воющий,

как легион потерянных душ. Я включил фары и через полминуты резко осадил

машину: возле разлапистого борга, вцепившись правой рукой в торчащие

из-под снега корни, сидела бледная как смерть Натали Тревис.

 - Что с вами? - крикнул я, соскакивая со снегохода. - Вы живы?

 Она что-то едва слышно прошептала.

 - Хвост дракона! Да вы идете не первый час!.. Выпейте!

 Я выхватил из поясной сумки объемистую флягу рома, отвинтил пробку и

приложил горлышко к ее синим трясущимся губам. Она сделала несколько

больших глотков, закашлялась и отвела мою руку в сторону.

 - Достаточно, - хрипло прошептала она, - дайте же отдышаться. О Боже,

я думала, это уже конец.

 - Весьма близко к этому. Надвигается буря - вы видите?

 - Какое счастье, что вы оказались рядом. Я слышала рев мотора, но у

меня уже не было сил кричать. Гм... честно говоря, я никак не ожидала, что

это будете вы.

 - Кровь Христова! Кого же вы ожидали увидеть? Милорда Чарных? Или вы

думали, что это мастер Энглунд рыщет по горам в преддверии метели?

 - Не обижайтесь... но вчера вы не были похожи на рыцаря, который