— Винсенте! — воскликнула она, резко оборачиваясь.

Он только что вышел из душа: волосы его были влажны и растрепались, единственной его одеждой был белый халат до колен. Он был еще более привлекателен, чем обычно, и сердце ее защемило. Однако взгляд его оставался невеселым, и он снова спросил:

— Что ты тут делаешь? Доминик скрыла неуверенность и волнение.

— Я… я искала тебя — отрезала она.

— О, правда? Почему?

— Почему? Ты спрашиваешь меня, почему, когда провел здесь уже полчаса, оставив меня там, внизу, одну с этими ужасными тенями и в молчании, когда каждый звук превращается в удар грома!

— Я приглашал тебя подняться со мной! — напомнил он.

— О, да! Я помню! По крайней мере я помню, с каким сарказмом! — Доминик с трудом переводила дыхание. — Ты думаешь, со мной можно обращаться, как со слабоумной? Он пожал плечами.

— Что ты пытаешься сказать? Доминик опустила голову.

— Ах, перестань, перестань! — воскликнула она. — Ты специально мучил меня сегодня — сделал все возможное, чтобы причинить мне боль! Почему ты это делаешь? Почему?

Голос ее дрогнул.

Хрипловато он спросил ее:

— А что я должен был делать? Доминик чуть слышно ахнула и пробежала мимо него на площадку.

— Я ненавижу тебя, ненавижу! — горько крикнула она. — Не думала я, что можно быть таким бесчувственным!

Винсенте поймал ее за запястье и сжал его, как тисками.

— Иди сюда, — твердо велел он, — я покажу тебе нашу комнату.

— Нашу комнату? — переспросила она, чуть не рыдая.

— Да. — Он втянул ее обратно в маленькую спальню и повел через нее к двери в противоположной ее стене. — Это только туалетная комната, — объяснил он. — Раньше я ею пользовался. А вот главная спальня.

Он распахнул дверь, и Доминик ступила на ковер кремового цвета, в длинном ворсе которого блаженно утонули ее ноги. Кровать была массивная, с тяжелым шелковым сине-золотым покрывалом, на высоких окнах были серебристо-голубые занавеси. Медленно подойдя к окну, она увидела, что оно выходит на лежащую внизу долину.

Сложив руки на груди, Винсенте спросил:

— Ну? Она тебе нравится? Ею раньше не пользовались.

Доминик резко обернулась.

— Ко… конечно. — Потом она умоляюще спросила:

— Винсенте! Скажи мне, почему ты так изменился? Он закрыл дверь.

— Я не менялся, — жестко проговорил он. Доминик отвернулась.

— Как ты можешь так говорить? Или вес это время ты лгал…

Она почувствовала, что он подошел совсем близко, потом его руки властно обхватили ее, прижав спиной к нему, а губы его нашли нежную кожу шеи.

— Ты сказала, что я не смогу заставить тебя ревновать, — пробормотал он у самого ее уха, — но я смог, правда?

Доминик позволила своему телу прислониться к нему, все ее сопротивление куда-то испарилось.

— Хммм, — чуть слышно сказала она, полузакрыв глаза.

— Каждый раз, когда я прикасался к тебе, ты отрицала, что я тебе нужен, — продолжал он, а губы его искали ее горло. Она почувствовала, как его пальцы вытаскивают шпильки из ее волос. Косы ее упали на плечи, и он запустил пальцы в ее волосы, расплетая их. — Поэтому сегодня я специально обращался с тобой так, как это обычно делала ты. Я хотел, чтобы ты желала меня так же, как я желал тебя, — и я этого добился, правда?

— Винсенте, — простонала она, изворачиваясь в его объятиях и стараясь найти его губы.

— Ты хочешь есть? — спросил он, зарываясь лицом в ее волосы, небрежно сдвигая кружевное платье с ее плеч, так что оно упало к ее ногам.

— А ты? — прошептала она, касаясь его губ своими.

— Я хочу только тебя, — яростно пробормотал он. — Ты — самое прекрасное во всей моей жизни! Боже, Доминик, как я жажду тебя!

Он подхватил ее на руки и отнес на постель. Она лежала неподвижно, глядя на него затуманенными глазами, полными чувства.

— Люби меня, Винсенте, — с болью прошептала она.

— Я это и намерен делать… — хрипло ответил он, развязывая пояс халата.

Солнечный свет пробивался сквозь жалюзи, самый настойчивый луч пробился сквозь сон Доминик, которая неохотно стряхнула с себя чувство восхитительного покоя. Ее глаза распахнулись, вобрав в себя сине-золотое богатство комнаты, и все ее существо мгновенно наполнилось сознанием того, где она находится.

Она быстро повернула голову, но в огромной постели она была одна. Только смятая подушка рядом свидетельствовала о том, что Винсенте был тут. Она вздохнула и, закинув руки за голову, предалась приятным воспоминаниям о событиях вчерашнего дня.

Услышав звук льющейся воды, она поняла, что Винсенте, должно быть, рядом, в ванной. Соскользнув с постели, она осмотрелась, ища, что бы надеть, и нашла на полу у постели его белый халат. Завернувшись в него, она подошла к двери в ванную и остановилась. Она не могла так запросто войти.

Доминик колебалась, собираясь уже вернуться в постель, когда дверь открылась, и Винсенте вышел. Он был в темных свободных брюках, но без рубашки, и взглянул он на нее довольно нежно.

— Я разбудил тебя? — пробормотал он вопросительно.

Доминик покачала головой, потом бросилась к нему и обняла за талию, прижавшись щекой к груди.

— Ах, Винсенте, — прошептала она, — я люблю тебя!

Он обхватил руками ее голову, потом прижался к ее губам.

— Доминик, мне надо идти, — хрипловато проговорил он. — Сегодня утром заседание совета директоров. К сожалению, я должен на нем присутствовать.

— Так рано? — спросила она, трогательно поднимая к нему лицо.

— Рано? Доминик, уже почти одиннадцать!

— Правда? Ужасно! — Ее широко открытые глаза смотрела так невинно!

Пальцы Винсенте гладили ее плечи сквозь махровую ткань халата. Потом, приглушенно вскрикнув, он оттолкнул раздражающую материю и зарылся лицом в нежный шелк ее кожи.

Доминик обвила руками его шею, наслаждаясь своей властью над его чувствами, а он глухо сказал:

— Доминик, я должен идти!

Но в словах его не слышно было убежденности.

— Правда должен? — вызывающе прошептала она.

Пальцы его сжали ее плечи.

— Нет, — простонал он, — нет еще! — и отнес ее обратно на постель.

Позже, когда Винсенте ушел, Доминик приняла ванну, а потом надела то черное платье, в котором пришла на обед два дня тому назад. Не считая кружевного платья, которое она, конечно, не могла носить каждый день, это было ее единственной одеждой.

Выйдя в холл, она осмотрелась. Она совершенно не знала дома и, кроме гостиной и столовой, ничего не смогла бы найти. Обе эти комнаты оказались пустыми, и она в нерешительности остановилась в холле, когда появился Сальвадор. Со вздохом облегчения при виде знакомого лица она сказала:

— Вы должны показать мне дом, Сальвадор. Я не знаю, где что находится. Сальвадор улыбнулся.

— Вы сегодня прекрасно выглядите, сеньора, — довольным голосом проговорил он. — Надеюсь, вам хорошо спалось!

Доминик очаровательно покраснела.

— Спасибо, да. Мой… мой муж… уже ушел?

— О, да, сеньора, — уверенно ответил Сальвадор. — Он очень спешил.

Доминик сжала губы, не в силах справиться с волной эмоций, захлестнувших ее при мысли о том, что Винсенте всецело принадлежит ей, а она — ему.

— Понятно, — сказала она наконец. — Теперь… он вернется на ленч?

— Может быть, сеньора, но, вероятнее всего, он будет поздно. Обычно в этих случаях он ограничивается сэндвичем в столовой для служащих, а по-настоящему ест уже за обедом.

Доминик кивнула в знак того, что понимает.

— Хорошо, Сальвадор. — Она прошла в гостиную и там обернулась. — После ленча для меня найдется машина? Я хотела бы поехать к Роулингсам и взять мои вещи.

— Сеньор ничего не сказал относительно того, что вы куда-то поедете, — сказал Сальвадор не без тревоги.

Доминик пожала плечами.

— Может, и нет, но мне надо поехать. Я не могу вечно носить это платье. Сальвадор нахмурился.