При этих словах Сталин вручил Мао Цзэдуну экземпляр доклада И. В. Ковалева «О некоторых вопросах политики и практики ЦК КПК» и сказал: «Почитайте, возможно, вас это заинтересует». И добавил: «Ковалев — специалист в области железнодорожного транспорта, а не политик. Он полный профан в политике. Но он влез в политику. Почитайте только, что он понаписал?!»

Мао Цзэдун взял доклад, не стал его читать, а тут же передал сидевшему рядом с ним своему переводчику Ши Чжэ. Затем Мао Цзэдун заметил: «Ленинское учение — это развитие марксизма.

В чем же Ленин развил марксизм? Во-первых, в том, что касается мировоззрения, он развил его именно в области материализма и диалектики. Во-вторых, он развил марксизм в области теории революции, тактики революции, особенно в области классовой борьбы, диктатуры пролетариата и в вопросе о партии пролетариата. У Ленина есть также учение о строительстве социализма. Начиная с Октябрьской революции 1917 года революция включает в себя строительство. У Ленина был уже семилетний опыт, чего не было у Маркса. Мы изучаем именно эти основные принципы марксизма-ленинизма».

Сталин подчеркнул, что, по его мнению, Мао Цзэдун глубоко разобрался в основных принципах марксизма-ленинизма и в том, как он гибко на практике увязывает теоретические положения с действительностью, благодаря чему он сумел, руководя революцией в Китае, привести ее к победе. Он выразил надежду на то, что Мао Цзэдун серьезно обобщит опыт революции в Китае, с тем чтобы содействовать развитию международного коммунистического движения.

Далее Сталин и Мао Цзэдун обменивались мнениями о том, как в ходе революции в Китае была одержана победа, анализировали успешный опыт революции. Беседа продолжалась до глубокой ночи. В беседе царило полное единодушие.

2 января 1950 года Мао Цзэдун направил в ЦК КПК телеграмму следующего содержания: «В последние два дня в работе здесь имело место важное движение вперед. Товарищ Сталин уже дал согласие на приезд товарища Чжоу Эньлая в Москву, на заключение нового китайско-советского договора о дружбе и союзе, а также ряда соглашений: о кредите, о торговле, о воздушном сообщении». Мао Цзэдун дал указание Чжоу Эньлаю и его заместителю по Государственному административному совету Ли Фучу-ню как можно скорее прибыть в Москву.

Ши Чжэ перевел на китайский язык документ под грифом «совершенно секретно», то есть доклад И. В. Ковалева, врученный Мао Цзэдуну Сталиным, и, передавая его Мао Цзэдуну, сказал: «Это, по сути дела, тайный донос с жалобой на нас».

Мао Цзэдун прочитал документ и, улыбнувшись, сказал: «Вот уж действительно провоцирование раздоров! Однако тот факт, что Сталин смог передать нам такого рода документ, чтобы мы с ним ознакомились, показывает, что он хорошо разбирается в обстановке в целом, правильно ее оценивает и выдвигает на первое место общие интересы, учитывает именно их. Это свидетельствует также о том, что он не только проявляет высокую степень бдительности и что его не так-то легко провести, он не попадается на чью-либо удочку, но и говорит о том, что хотя он и питает в отношении нас некоторые подозрения, но в целом он все же нам доверяет, он все же искренен, он хочет дружить и совместно работать, сотрудничать».

Ши Чжэ считал, что документ, о котором идет речь, был редким по своей ценности докладом. И то, что Сталин в данном случае поступил с такой прямотой и откровенностью, не только мгновенно сорвало замыслы тех, кто хотел бы посеять вражду, внести разлад, спровоцировать раскол, но и усилило взаимопонимание и доверие, углубило дружбу и желание полагаться друг на друга партий и государств, то есть СССР и КНР. [304]

Важно отметить, что сам факт передачи доклада И. В. Ковалева Сталиным Мао Цзэдуну не имел немедленных последствий. И И. В. Ковалев, и Гао Ган оставались на своих постах еще на протяжении некоторого времени.

Правда, в результате маневров посла СССР в КНР Н. В. Ро-щина в Пекин прибыла группа товарищей из Москвы, которая проверила деятельность И. В. Ковалева, и в результате он был в 1950 году отозван в СССР.

После смерти Сталина Мао Цзэдун занял такую позицию, в результате которой Гао Ган был раскритикован внутри КПК и ушел из жизни.

И все же дать оценку поступку Сталина не так просто. Сталин сделал весьма необычный шаг. Но этот шаг давал ему возможность не только доказать свое намерение строить отношения с Мао Цзэдуном на основе взаимного доверия (в возможных пределах), но и показывал Мао Цзэдуну, что подлинная позиция Сталина, которую излагал в своем докладе И. В. Ковалев, тоже не была направлена во вред Мао Цзэдуну. Более того, Сталин, передавая этот доклад, шел навстречу пожеланию Мао Цзэдуна полностью прекратить какое бы то ни было вмешательство ВКП(б) во внутренние дела КПК. Сталин также косвенно показывал Мао Цзэдуну, что внутри КПК находились и могут находиться силы, которые ориентируются на Сталина, а потому и Мао Цзэдун должен учитывать это в своих взаимоотношениях со Сталиным. Иными словами, характеризовать сам факт передачи доклада И. В. Ковалева Сталиным Мао Цзэдуну просто как акт предательства Сталина по отношению к его подчиненным и некоторым китайским деятелям — этого далеко не достаточно. Это был умелый ход в политической игре двух крупных политиков, игре, в результате которой в чем-то выигрывали, а в чем-то проигрывали не только отдельные лидеры и деятели, но целые страны и народы.

После того как Сталин передал Мао Цзэдуну доклад И. В. Ковалева, Мао Цзэдун, проявляя уважение к Сталину и к его трудам и мнению, сказал Ши Чжэ: «Сталин высказывал немало верных соображений, которые в свое время сыграли важную роль. Вот, например, в июле 1928 года, когда в Москве проходил VI съезд Компартии Китая, некоторые товарищи из руководства нашей партии не имели ясного представления о характере, задачах, движущих силах революции в Китае и споры по этим вопросам не утихали. Сталин указал на то, что в то время китайское общество по своему характеру по-прежнему было обществом полуколониальным, полуфеодальным. Он заявил, что “по своему характеру китайская революция на современном этапе своего развития является буржуазно-демократической революцией”. Политическая ситуация в то время представляла собой период между двумя подъемами революции, а потому генеральная задача партии состояла не в том, чтобы осуществлять наступление, а в том, чтобы завоевывать на свою сторону массы, готовить восстание. Вот все эти установки и сыграли важную роль в деле руководства революцией в Китае в то время». [305]

2 января 1950 года Мао Цзэдун ответил на вопросы корреспондента ТАСС.

Вопрос: Какова в настоящее время ситуация в Китае?

Ответ: Военные операции развиваются в Китае благоприятно. В настоящее время Коммунистическая партия Китая и Центральное народное правительство Китайской Народной Республики осуществляют поворот к мирному экономическому строительству.

Вопрос: Господин Мао Цзэдун, как долго вы рассчитываете пробыть в Советском Союзе?

Ответ: Я предполагаю, что несколько недель. Продолжительность моего пребывания в СССР частично определяется временем, которое необходимо для решения ряда вопросов, затрагивающих интересы Китайской Народной Республики.

Вопрос: Не могли бы вы сказать, какие именно вопросы вы имеете в виду?

Ответ: Среди этих вопросов прежде всего вопросы относительно китайско-советского договора о дружбе и союзе, о предоставлении Советским Союзом кредита Китайской Народной Республике, о торговле между нашими двумя странами и о торговом соглашении, а также другие вопросы. [306]

Мао Цзэдун исходил из того, что в то время и КНР, и СССР были заинтересованы прежде всего в налаживании дружественных отношений между двумя партиями, двумя государствами.

На этом пути существовали многочисленные трудности.

С точки зрения Мао Цзэдуна, следовало учитывать то обстоятельство, что Сталин с подозрительностью относился к Мао Цзэдуну и к КПК; необходимо было, конечно же, принимать во внимание все то, что было связано с появлением секретного доклада И. В. Ковалева Сталину; Мао Цзэдун также считал нужным реагировать на высказывания западной печати относительно того, что «Сталин держит Мао Цзэдуна под домашним арестом в Москве».