В голове у меня вихрем проносились мысли. Кто эта женщина? Откуда ей известно про дом? Может, она моя соседка, просто живет в другом подъезде? Вроде не видела ее никогда, лица уж давно все примелькались… Может, знакомая моей мамы? А меня знает по фотографиям? Тогда почему сразу не сказала, зачем весь этот спектакль?

Грохотнула дверь: вошла веселая проводница. Поставила чай на стол и достала из кармана две разовые упаковки рафинада с поездом на обертке.

– А вот и чаек! – обрадованно воскликнула Варвара Семеновна. – Вот спасибо!

И уже обращаясь ко мне:

– Вот, Катенька, вот тебе помощь приспела! А ты говоришь – у злых власти больше. Сейчас мы чайку… сахарку… сахарок вот, возьми, в ладошку зажми-то… – приговаривая так, она развернула одну упаковку, взяла мою ладонь и вложила в нее оба куска. – А теперь скажи про себя: Боже, Высшая Сила, помоги мне справиться с моей бедой! Только, Катя, помни: нужно сильно-сильно пожелать, иначе не поможет.

Сумасшедшая? Но взгляд попутчицы был спокоен; что-то в ее голосе заставило меня сжать сахар в ладони и сказать про себя: «Боже, Высшая Сила, помоги… пожалуйста!»

– Вот и хорошо, – сказала Варвара Семеновна, лишь только я мысленно произнесла свою просьбу. – А теперь дай мне сахарок, а то растает прямо в ладошках. Клади сюда.

Она протянула мне какую-то темную карточку, обернутую в полиэтилен. Кажется, это была фотография. Машинально я положила на нее оба куска. Варвара Семеновна свободной рукой быстро перекрестила сахар и вполголоса что-то произнесла – не то на украинском, не то на белорусском. Я не разобрала ничего, кроме слова «Евангелие».

– Ну вот. Теперь выпей чайку, – Варвара Семеновна бросила один кусок в мой стакан. – И ложись спать. А этот кусочек в сумочку положи, в самый укромный уголочек.

– И что? – осторожно спросила я. (Теперь я была точно уверена: у старушки явно что-то с головой. Главное – не спорить, а то еще впадет в буйство.)

– А вот увидишь.

Я послушно кинула сахар в сумку, не торопясь (чтобы не вызывать подозрений) выпила чай, думая о том, что столь странным образом мне еще встречать Новый год не приходилось. Затем я пожелала попутчице спокойной ночи и улеглась. Я решила только сделать вид, что засыпаю: нужно быть бдительной, мало ли что придет в голову этой, мягко говоря, чудной женщине! Но едва голова моя коснулась подушки, веки налились тяжестью, и меня, словно пуховым одеялом, накрыло теплым и спокойным сном.

С моей необычной попутчицей мы распрощались еще в вагоне: поезд пришел с опережением расписания, и она осталась ждать своих детей, которые должны были ее встретить. Я же, ступив на перрон, сразу забыла о ночном приключении. От вокзала до дома – десять минут пешком. Но я добежала за пять минут: хотелось поскорее убедиться, что дом моего детства стоит на месте. Дом, слава Богу, стоял, и ничто не говорило о том, что его скоро не будет. В темных окнах светились елочные гирлянды, двор был усеян обертками от хлопушек и петард. Было тихо и безлюдно: после праздничной ночи люди мирно спали, как будто никто и не собирался выгонять их из обжитых квартир.

Я остановилась посреди двора, подняла голову в красноватое небо и тихо попросила:

– Господи, если ты меня слышишь, сделай так, чтобы на следующий Новый год здесь было все точно так же!

Почему-то мне стало очень спокойно. Пожелав себе оставаться весь день в таком же состоянии и не думать о плохом, я вошла в подъезд. Дома, наскоро похватав вкусностей, которые оставила мне в холодильнике мама, я села за компьютер и зашла в Интернет. Когда все поздравительные письма были прочитаны, я стала просматривать архив местных новостей. Вдруг в одном из заголовков мелькнуло название нашей улицы и номер нашего дома! Я открыла страничку с новостью и начала жадно читать. И хотя заметка была небольшой, всего на четыре строчки, смысл ее дошел до меня не сразу. В ней сообщалось, что наш дом является памятником архитектуры федерального значения, и сносить его запрещено законом! Я стала лихорадочно искать новости по этой теме. «Построенный в 18…. году по проекту знаменитого архитектора Т… охраняется государством… на реставрацию выделена сумма в размере… за всеми жильцами сохраняется жилплощадь…»!

Едва дождавшись, пока рассветет, я помчалась к соседям. Я звонила во все квартиры, но люди еще спали. Открыл мне только Петрович, живший этажом выше нас (и то потому, что как раз в это время встал похмелиться). Новость его не удивила: о том, что дом сносить не будут, жильцы узнали еще неделю назад. Но все равно я не могла поверить в такое чудесное разрешение ситуации. Слишком много памятников архитектуры исчезало прямо на глазах, и никакие постановления не могли их спасти. Быть может, эту новость специально распространили для того, чтобы успокоить общественность? Я должна все разузнать сама.

Телефоны строительной компании молчали: в праздничные дни никто не работал. Зато позвонил шеф одной крупной фирмы и попросил о встрече (для тех, кто реально зарабатывает деньги, не существует выходных). Я подъехала в «контору», и тут меня ждала еще одна непредвиденная новость: мне предлагали возглавить крупный проект, с окладом, во много раз превышающим мои нынешние доходы! Когда я осторожно спросила, почему выбрали именно меня, начальник показал мне документ со списком лауреатов международной премии в моей профессиональной области. И в этом списке было мое имя! А я и забыла о том, что участвовала в конкурсе…

Все это было так неожиданно, но главное, что все эти замечательные события произошли в один день! Я прикинула: мой оклад на новой работе плюс международная премия… Даже если новость о нашем доме оказалась уткой и его все-таки снесут, мне все равно хватит денег, чтобы купить недорогую квартиру. Конечно, не в центре, но зато в черте Петербурга. К тому же, на новой работе у меня появятся новые связи, и – кто знает, быть может, мне удастся пробиться к высокопоставленным чиновникам и защитить дом! Так или иначе, моя главная проблема решалась.

…Через четыре дня мне удалось дозвониться до строительной компании. Сначала со мной не хотели говорить, но когда я назвала фирму, в которой мне предстояло работать, секретарша сообщила, что начальство уехало на две недели в Куршавель, но да, действительно, дом сносить не будут.

– А можно ли взять у вас копию постановления? – спросила я.

– Пожалуйста, – лениво отозвались в трубке.

Вернувшись из офиса компании, я первым делом полезла в сумку за ксерокопией документа. Не глядя, шмякнула незакрытую сумку на тумбочку, но неудачно: сумка упала, и все ее содержимое оказалось на полу. Торопливо собирая рассыпанное, под носовым платком я обнаружила кусочек рафинада. В первый момент я не могла понять, как он оказался в моей квартире (рафинад мы не покупаем никогда), но тут мне вспомнилась новогодняя ночь в поезде и моя странная попутчица. Я подняла трубку и набрала мамин номер. Никакую Варвару Семеновну мама не знала, никому про меня не рассказывала и фотографию мою не показывала. Откуда же эта женщина все узнала? Ну, допустим, про наш дом она могла прочитать в новостях. Но то, что у меня появится много денег… так, стоп! Что она говорила еще? Ага, вот: что мне нужно будет искать временное жилье. А ведь она и в этом оказалась права: если дом идет на реставрацию, жильцам нужно будет куда-то переселяться на время ремонта… Будто в воду глядела! А может быть, это простое совпадение? Что-то не очень верится.

Я еще раз позвонила маме и рассказала ей все. Мама, мудрый и простой человек, посоветовала мне забыть о той ночи в купе и просто порадоваться тому, что все так чудесно разрешилось. Но происшедшее не давало мне так просто все взять и забыть. Терпеть не могу неразрешенных загадок! Я должна была узнать все – но узнать это я могла только от самой Варвары Семеновны. Однако… как же мне ее найти? Ведь свою фамилию она мне не сообщила. Вдруг я вспомнила, что утром в поезде она попросила разрешения воспользоваться моим мобильным телефоном, чтобы позвонить сыну. А номер наверняка сохранился в памяти! Я тут же и нашла его, а через минуту уже знала, где живет Варвара Семеновна. По странному совпадению, дом ее находился рядом с офисом той самой фирмы, где мне предложили работать. Дозвониться до нее мне не удалось, и я решила поехать без звонка. Мне не терпелось узнать всю правду.