Нелегко им расставание далось, но ведунью утешало то, что спасает она своих детей и мужа от неминуемой гибели, да и предчувствие того, что и с детьми и с внуками своими она еще не раз увидится.

Так и оказалась семья Богданы Стояновны в Болгарии. Не сказать, чтобы просто им в этой стране пришлось, однако все были живы, здоровы, каждый из детей и образование получил и в жизни устроился. Удавалось им и матери время от времени весточку послать. Ирина перед самым началом Второй мировой войны вышла замуж и в тот же год родила дочь, которой дала красивое болгарское имя – Богдана.

От наполовину русской матери девочка унаследовала и любовь к России и русскому языку, который с раннего детства знала великолепно.

– А вам, Богдана Стояновна, не передались способности вашей бабушки? – поинтересовалась я.

Моя собеседница улыбнулась:

– Увы, нет. Однако жизнь подарила мне встречу в такой удивительной женщиной – ясновидящей и целительницей, равных которой мало можно найти сейчас на земле.

Я вспомнила, что сотрудница моя упоминала о знакомстве моей хозяйки со знаменитой Вангой, и устроилась поудобней, предвкушая новый увлекательный рассказ. Однако Богдана Стояновна посмотрела на часы и ахнула:

– Засиделись мы с вами, Ниночка. Давайте отдыхать. Завтра, завтра я вам все расскажу.

Я уже было совсем расслабилась, настроившись на беспечный отдых, когда вечером третьего дня моего пребывания в Болгарии раздался телефонный звонок. Звонила моя сестра. Те новости, которые она сообщила мне, испортили мне все отпускное настроение. Все тревоги повседневной жизни, которые мне так хотелось отодвинуть подальше хотя бы на эти две недели, вернулись и вновь завладели моим сердцем. Я уже была готова возвращаться домой, но сестра убедила меня не спешить, пообещав справиться со всеми проблемами своими силами. Я за всю жизнь привыкла ей доверять, но на душе у меня было неспокойно.

К ужину я вышла мрачнее тучи. Уныло ковыряя вилкой ароматную яхнию из молодой баранины и баклажанов, я никак не могла избавиться от мыслей о неурядицах в своей семье. Чувствовала я тоску и какую-то обиду – ну за что нам все это? Ведь так хочется быть счастливой, и не так уж много мне для этого счастья надо…

Почувствовав на себе пристальный взгляд, я подняла голову и увидела, что хозяйка с материнской тревогой смотрит на меня.

– Ниночка, у вас дома что-то случилось? Неприятности какие-то с детьми или с родными?

Я грустно улыбнулась:

– Вы угадали, Богдана Стояновна, именно дома, именно с родными… а еще говорите, что нет у вас способностей прорицательницы.

– Да тут и способностей особых не надо, чтобы догадаться. Из-за чего еще женщина может так печалиться? Только из-за самых близких. Расскажите, что случилось, может быть, я что-то дельное посоветовать вам смогу.

И тут меня как прорвало. Рассказала я о том, что меня больше всего последнее время беспокоило. Конечно, собеседница моя была права: для матери самая главная тревога всегда – ее ребенок.

Так вышло, что личная жизнь у меня не сложилась, и я сына одна растила. А у моей старшей сестры все было в семье хорошо – муж, двое детей – двойняшки, сын и дочь, на несколько лет старше моего. И жили мы рядом, так что у сына с детства и товарищи хорошие по играм были, да и пример достойного мужчины – мужа сестры – перед глазами. Дети росли дружные, учились хорошо, мальчишки вместе спортом занимались. Работа у меня хорошая, так что очень долго вся наша большая семья жила достаточно спокойно, и даже, наверное, счастливо.

Честно сказать, я думала, что мы так и будем жить всю жизнь – вырастим детей, будем нянчить внуков. Однако в какой-то момент все стало меняться, да так, как никто и не ждал.

Дети сестры, сдав выпускные экзамены в школе, никому ничего не сказали и подали документы в один из московских вузов. А когда приказ об их зачислении вышел – сообщили родителям, никаких возражений слушать не стали, собрали чемоданы и уехали в студенческую жизнь.

Мы вначале всерьез все это не восприняли, думали – поживут в чужом городе, хлебнут «радостей» независимой жизни, да вернутся обратно, под мамино крыло. Да не тут-то было. Ребята в столице освоились быстро, нашли работу, сняли квартиру, при этом и учиться успевали. На каникулы приезжают довольные собой. Так что у них все пока хорошо.

Зато у нас как-то после их отъезда все разваливаться стало. Первым мой сын это почувствовал. Он привык к тому, что рядом всегда старший брат есть, с которым и все дела обсудить можно, и совет получить. Понятно, что не обо всем просто бывает с взрослыми разговаривать. Да и компания у них в основном из друзей двойняшек состояла. А теперь почти все стали студентами, кто-то, как и наши, из города уехал, не получалось уже у них таких веселых встреч, как раньше.

И я смотрю – Игорь мой заскучал. Уже и спорт его не радовал, и учиться стал без интереса. И все один да один. Я еще думала – ну хоть бы друзей себе каких-то новых нашел, а сейчас вот думаю – лучше бы он их не находил, потому что его новая компания была совсем не такой, о которой родители для своего ребенка могут мечтать.

Наверное, в каждом дворе такая стайка ребят есть, которые с детства по всей округе славятся, да только не самыми лучшими поступками.

И в нашем дворе такие были, ничего серьезного вроде бы не вытворяли, но если малыша кто-то обидел, дерево сломал, кошке банки консервные привязал к хвосту, мы всегда знали, где виновных искать. А детки тем временем подрастали, и местные жители уже стали их побаиваться. Ходят тихие и угрюмые, собираются у одного из них в гараже и сидят там вечерами, и кто их знает, что у них в голове на самом деле.

Как же я раньше радовалась, что сын мой эту компанию стороной обходит, с хорошими ребятами дружит, учебой и спортом увлекается.

А тут вдруг соседи стали мне рассказывать, что видели моего Игоря в компании этих неблагонадежных. Да и сама я стала замечать, что то табаком от него пахнет, то спиртным. Стала расспрашивать осторожно, с кем он время по вечерам теперь проводит, так сын сразу ощетинился, стал разговаривать резко, чуть ли не грубо. Спрашивает меня:

– Это что, мам, допрос? Я не маленький уже, могу дружить с кем хочу.

Я и замолчала. Растерялась, честно сказать – и давить не хочется на мальчишку, чтобы от себя не оттолкнуть, но и на тормозах все спускать тоже не дело – кто знает, как далеко это зайдет. А тут еще заглянула к сыну в дневник (как-то давно этого не делала, привыкла уже, что он сам за своей успеваемостью следит) и ужаснулась – конечно, круглым отличником он не был никогда, но уж «четверки» твердые по всем предметам у него стояли, а тут – сплошь «тройки» и замечания – то на урок опоздал, то домашнее задание не выполнил.

И в тот же вечер звонок телефонный раздался – звонил тренер сына. Этот разговор меня тоже не обрадовал – оказывается, Игорь стал систематически тренировки пропускать, да и, по мнению тренера, покуривать начал, так что уже поднят вопрос о его отчислении из команды. Дали ему месяц испытательного срока, чтобы реабилитироваться.

Я просто за голову схватилась – что делать? Бросилась к сестре, чтобы ее мужа, Андрея, попросить на Игоря повлиять, ведь он для него всегда авторитетом был. А у сестры своя беда. Как дети уехали, дом опустел, у Андрея запоздалый кризис среднего возраста, что ли, начался. Вроде бы – все же хорошо, дети выросли, вполне сами в жизни устраиваются, можно уже родителям и о себе подумать, отдохнуть как-то, вместе побыть, вдвоем, как когда-то в молодости.

А он давай поисками смысла жизни заниматься, и обнаружил, что весь смысл для него был в детях, а как они уехали – так и смысла теперь никакого и нет. Понятно, семья у них всегда была сплоченная, идти куда-то, ехать, развлекаться – и родители и дети вместе, по вечерам после ужина подолгу за столом все сидели, не расходились – дела обсуждали, планы строили. А тут тишина по вечерам, сидит каждый в своем углу, перед своим телевизором…