Джульет чувствовала ужасную усталость. У нее был тяжелый день, и ей казалось, что она только что пробежала марафонскую дистанцию.

— В чем дело, сеньора? — устало спросила она. — Я очень устала… — Остаток фразы растаял в воздухе.

Тонкие черты Эстеллы исказились.

— Как вы смеете стоять здесь, сеньорита, и спрашивать, почему я хочу с вами поговорить! Вы же прекрасно это знаете! Или вы полагали, что ваша глупая интрижка с герцогом останется между вами? — Она усмехнулась, увидев, как побелела Джульет. — Бедняжка Розмари! Вы действительно вообразили, что Фелипе станет развлекаться с таким жалким созданием, как вы?

Джульет опустилась на кресло, прижав ладони к щекам:

— Значит, он вам рассказал?

— Естественно! Боже правый, я его невеста, или вы забыли? Может быть, вы надеялись, что он тоже забыл? — Эстелла подошла к ней, глядя на нее без всякого сочувствия. — Припоминаю, я как-то предупреждала вас, сеньорита, Фелипе очень привлекателен! И полагаю, он реагирует на неразборчивость, как всякий нормальный мужчина!

— Я не неразборчива! — воскликнула Джульет.

— А как это назвать? Да, должна признать, вы поумнее Лоры Уэстон, и способ атаки у вас более тонкий, но в принципе вы повторяете те же ошибки! Вы блестяще завоевали доверие Терезы, а в конечном счете и подружились с ней. Мне с трудом верилось, что кому-то это удастся. И вот я узнаю, что Тереза даже поняла всю бесперспективность любви к такому человеку, как Фелипе, который для нее слишком стар. Вы хорошо выполнили вашу работу! Мне следует вас поблагодарить. Вы, по крайней мере, протоптали мне верную дорожку к бракосочетанию с Фелипе!

Джульет уставилась на нее:

— Откуда вы знаете о Терезе… и… герцоге? Эстелла пожала плечами:

— Вы беседовали с Терезой в ее гостиной, не так ли? У вас не закралось подозрение, где может быть сестра Мадисон?

— Вы хотите сказать, что она подслушивала? — Джульет почувствовала легкую тошноту.

— Да. Она была в спальне. Мы никогда не были тем, что называется… э… друзьями. Однако у нее одна слабость — деньги! Поняв, что ваша дружба с Терезой подрывает ее позиции здесь, она весьма охотно оказала мне кое-какую услугу, разумеется не даром!

— Это неслыханно! — воскликнула Джульет, покачав головой. — Как вы можете плести интриги, не думая ни о ком, кроме себя? Я не верю, что вы любите Фелипе! Вы всего лишь хотите стать хозяйкой замка!

Эстелла усмехнулась:

— Любовь? Что такое любовь? Вряд ли вы сами это знаете, сеньорита Саммерз! Если вы имеете в виду романтическое влечение мужчины к женщине, то его легко можно утолить физической близостью! Джульет встала, не чувствуя под собой ног.

— Вы ошибаетесь, принимая секс за любовь! — горячо воскликнула она. — Да, конечно, любовь включает в себя секс, но о любви нельзя говорить свысока, над ней нельзя смеяться! Любовь — разрушительная сила, и более могущественная, чем вы думаете!

В ее глаза блестели непролитые слезы. Она не сорвется перед этой холодной, бесчувственной, эгоистичной женщиной.

Но Эстелла ничего не заметила и сказала:

— Кажется, я была права, не так ли, сеньорита? Вы вообразили, что влюблены в герцога!

Джульет сжала кулаки:

— Мои чувства вас не касаются… и герцога тоже! Моей работой было… и остается заботиться о Терезе!

— И вы намерены продолжать в том же духе, зная, что герцогу известно о вашей девической страсти к нему? — насмешливо спросила Эстелла.

Джульет напряглась. Только теперь она полностью осознала свое жалкое положение в этом доме. Только что Эстелла в нескольких словах обрисовала жизнь Джульет, если она останется компаньонкой Терезы. Она постоянно будет жить в тени собственного унижения, и даже перспектива снова попасть под власть отца казалась ей по сравнению с этим неприятным пустяком.

Эстелла, казалось, поняла, о чем думает Джульет, и сочувственно произнесла:

— Бедная малышка Розмари! Вы успешно вылечили Терезу, но сами заболели!

Джульет замотала головой, не в силах найти достойный ответ. Эстелла отошла от двери, и Джульет опрометью пронеслась мимо нее и быстро поднялась по лестнице к себе в комнату. Там она уже не стала сдерживать слезы и выплеснула все свое горе, накопившееся за этот день.

Но она была не из тех, кто привык жалеть себя, и вскоре, сев на край постели, серьезно задумалась об отъезде. Конечно, бегство будет означать признание поражения, но сейчас это не имело значения.

Тереза, ее самая главная забота, больше в ней не нуждалась! Она вернула девочке уверенность в себе, и теперь требовались только время и терпение, качества, которыми должна обладать любая сиделка. Даже сестра Мадисон больше не сможет помешать неизбежному. У Терезы снова появился вкус к жизни и девичьим забавам. С ней все будет в порядке!

Герцог… Что ж, герцог будет рад избавиться от нее. Оставшись, она создаст ему дополнительные трудности, а кроме того, обычное самоуважение не позволит ей остаться, зная, с каким презрением он глядит на нее. Но больше всего ее беспокоило его врожденное чувство долга, ведь он, может быть, будет настаивать, чтобы она сохранила свою должность, а значит, придется объяснять ему конкретную причину своего внезапного отъезда.

Итак, она должна уехать так, чтобы он не узнал. Она не сомневалась, что, если обратится за помощью к Эстелле Винсейро, та ей не откажет, но ей что-то не хотелось иметь с ней дело.

Нет! Надо действовать самостоятельно. Она отчаянно кусала нижнюю губу. Вряд ли можно заказать гидросамолет без ведома герцога, а из этого уединенного места бежать тайком очень трудно.

Вдруг ее осенило. В тот день, в тот первый беспокойный день, когда герцог взял их с Терезой на залив Логанса, он остановился в деревне, чтобы позаботиться о поставках, прибывающих сюда на островном пароходе. Она вспомнила, что Консуэло упоминала об островном пароходе и рассказывала, что только благодаря ему жители острова посещают Сент-Люсию и Сент-Винсент. Если она сможет сесть на этот пароход, она могла бы вылететь чартерным рейсом с одного из более крупных островов. Деньги не проблема. Имя Роберта Линдзи знают даже на Карибском побережье. Вернувшись в Лондон, она сможет написать Терезе подробное письмо, в котором объяснит свои поступки, а то и пригласит ее к себе. В конце концов, она полюбила Терезу, а через нее, по крайней мере, хоть что-нибудь узнает о герцоге, даже если эти новости окажутся горько-сладкими.

Островной пароход приходил сюда только два раза в неделю. Он придет завтра. Таким образом, у нее мало времени на то, чтобы придумать какую-нибудь отговорку. Она вздохнула. Неужели всего пять-шесть недель назад она планировала бегство из Лондона только для того, чтобы теперь планировать почти такое же возвращение домой? Розмари, подумает, что она окончательно сошла с ума, а отец… что ж, отец будет очень рад своей победе, пусть и косвенной.

Взять весь свой багаж она, конечно, не сможет. Придется довольствоваться сменой одежды, брошенной в сумку. Она хотела, чтобы утром, когда она покинет замок, все подумали, что она отправилась за покупками. Она уже неплохо знала эти места, и Мигель, как всегда, подгонит ей машину, ни на минуту не заподозрив, куда она направляется.

Словно помогая ей выполнить задуманное, герцог на следующее утро не появился за завтраком. Тереза объяснила, что ночью на тростниковых полях вспыхнул пожар и, хотя его потушили, герцог весь день будет занят подсчетом нанесенного ущерба.

Она с тревогой разглядывала бледное лицо Джульет, на котором ночь оставила темные круги под глазами.

— В чем дело? — спросила она, нахмурившись. — Вы встревожены из-за вчерашнего? Я уверена, у вас нет повода для тревоги.

Джульет спросила себя, к чему относится это замечание.

— Ничего, — легкомысленно возразила она. — Мне… мне сегодня стало нехорошо. Я думала, что мы могли бы весь день провести бездельничая. Полагаю, я даже привыкну отдыхать днем. — Она выдавила из себя короткий смешок.

Ничего не понявшая Тереза воздержалась от расспросов, уважая молчание Джульет. Джульет была рада. Длинного разговора о своем здоровье она бы не вынесла. Оно улучшится, как только из ее жизни исчезнет герцог де Кастро.