– Ладно уж, давай разрешим Питу открыть окно – пусть подымит, – смилостивилась Люси. – Но это только лишний раз доказывает, что привычки трудно искоренить.

– Кури, но побыстрее, – сказала я. – В этом доме и без того холодно.

Оконная рама заупрямилась, но Марино не уступал, и в конце концов ему удалось отворить окно. Передвинув стул поближе, он зажег сигарету, затянулся и выдохнул дым в москитную сетку.

– Ты так и не рассказала, как твои дела, – обратилась я к племяннице, пока она возилась с огнем.

– У меня все просто здорово.

Она подбросила поленьев, и искры роем взметнулись в закопченный дымоход. На ее руках выступили вены, мускулы рельефно вырисовывались на спине. Она была одаренным IT-специалистом, а в последнее время серьезно увлеклась еще и робототехникой, которую изучала в Массачусетском технологическом институте. Именно эти таланты и привлекли к ней внимание КСЗ. Но ожидали от Люси, разумеется, мозгового штурма, а не физического участия в операциях. До сих пор ни одна женщина не прошла изнуряющих испытаний, практиковавшихся в этом подразделении, и меня огорчало, что она не желает признавать никаких ограничений в этом деле.

– Сколько времени ты тренируешься? – спросила я.

Она закрыла заслонку и примостилась у камина.

– Много.

– Если подкожный слой жира истончится, это будет сказываться на здоровье.

– У меня просто избыток и здоровья, и жира.

– Я буду чувствовать себя виноватой, если ты в результате заработаешь анорексию. Уж мне-то известно, что неправильное питание способно убить человека. Ты сама видела жертв подобных диет.

– У меня нет проблем с питанием.

Я подошла к ней и села рядом, повернувшись спиной к мягкому теплу очага.

– Ну что ж, похоже, мне придется поверить тебе на слово.

– Ага.

– Послушай, – продолжала я, похлопав Люси по ноге, – ты ведь была приписана к КСЗ в качестве технического консультанта. Подразумевалось, что тебе не придется ни спускаться по веревке из вертолета, ни бегать наравне с мужчинами.

– И это ты говоришь мне про всякие ограничения, – вспыхнула она. – Что-то я не помню, чтобы ты делала себе какие-то поблажки только потому, что ты женщина.

– Я знаю свои пределы, – возразила я, – и к тому же стараюсь по возможности работать головой. Вот так и выживаю.

– Послушай, – с чувством откликнулась Люси. – Я устала от программирования и роботов. И потом, каждый раз, когда происходит что-то важное, допустим, взрывы в Оклахома-Сити, парней отправляют на авиабазу Эндрюс, а я остаюсь. Или если даже и еду с ними, то меня запирают где-нибудь в маленькой комнатушке, как полную дуру. А я не дура, черт побери! Я не хочу быть просто девочкой с ключом.

В ее глазах блеснули слезы, и она отвернулась.

– Я в состоянии пройти любую полосу препятствий. Могу спускаться по веревке, могу быть снайпером и нырять с аквалангом. Более того, я не показываю виду, даже когда они ведут себя как придурки. Ты же знаешь, что не все рады видеть меня рядом.

Я ничуть в этом не сомневалась. К Люси относились по-разному, поскольку она обладала прекрасным аналитическим умом, но отличалась неуживчивостью. К тому же она была красива в том классическом смысле, который предполагает сочетание здоровья и силы, и меня изумляло, как ей удается выживать в спецподразделении, состоящем из пятидесяти мужчин, ни одному из которых она никогда не назначила свидания.

– Как Джанет?

– Ее перевели в периферийное отделение в Вашингтоне, будет работать по административным преступлениям.

– Это, наверное, произошло совсем недавно? – озадаченно поинтересовалась я.

– Да, – подтвердила Люси, сложив руки на коленях.

– А где она проводит сегодняшний вечер?

– У ее семьи есть кондоминиум в Аспене.

Мое молчание можно было расценить как вопрос, и ее голос прозвучал довольно раздраженно.

– Нет, меня не пригласили. И совсем не потому, что мы с Джанет не ладим. Просто это была не такая уж блестящая идея.

– Понимаю. Значит, ее родители еще не знают, – немного поколебавшись, добавила я.

– Черт, а кто вообще знает? Думаешь, мы не скрываем это на работе? Делаем все вместе, но каждая при этом следит, чтобы к другой кто-то не приклеился. Это такое удовольствие, – с горечью добавила она.

– Я знаю, как бывает на работе. И я тебя об этом предупреждала. Но гораздо больше меня интересует семья Джанет.

– В основном все из-за ее матери. Сказать по правде, не думаю, чтобы ее отцу было до чего-то дело. Но принимать это он не желает, потому что это означало бы его признание, что он упустил что-то в воспитании дочери. Моя мать, кстати, рассуждает в том же духе. Но она хотя бы допускает мысль о том, что не она, а ты что-то сделала неправильно. Ведь это ты, как она утверждает, занималась моим воспитанием и была моей «матерью».

Защищаться от нападок моей единственной сестры Дороти, которой, к несчастью, довелось стать матерью Люси, не имело смысла.

– Теперь, правда, у матери появилась другая теория. Она говорит, что ты и была той самой первой женщиной, в которую я влюбилась. И этим все объясняется, – с иронией продолжала Люси. – Ее не интересуют такие мелочи, как кровосмешение, и то, что у тебя нормальная ориентация. Ты же знаешь, она ведь пишет все эти глубокомысленные детские книжонки – значит, она знаток психологии и заодно сексотерапевт.

– Мне жаль, что, кроме всего прочего, тебе приходится расхлебывать еще и это, – с сочувствием произнесла я. Говорить на такие темы было нелегко, и я не знала, как правильно себя вести. Я еще к этому не привыкла и даже боялась подобных откровений.

– Знаешь… – в гостиную вошел Марино, и Люси поднялась, – с некоторыми вещами приходится уживаться.

– Ну, а у меня есть для вас новости, – объявил Марино. – По прогнозу, вся эта дрянь начнет таять. Так что отправляемся завтра с утра, все должны быть готовы к отъезду.

– Завтра же Новый год, – напомнила Люси. – И что-то я не пойму, почему мы должны уехать отсюда?

– Потому что мне необходимо доставить твою тетю на квартиру к Эддингсу. И Бентону тоже не мешало бы притащить туда свою задницу, – чуть помедлив, добавил он.

Я постаралась не реагировать на его слова. Бентон Уэсли был начальником отдела уголовно-следственного анализа ФБР, и я очень надеялась, что не увижусь с ним в праздники.

– Что ты хочешь этим сказать? – спокойно спросила я.

Он уселся на диван и некоторое время задумчиво смотрел на меня. А потом ответил вопросом на вопрос:

– Мне вот что любопытно, док. Как можно отравить человека под водой?

– Возможно, это случилось не под водой, – предположила Люси. – Может, он глотнул цианида перед тем, как нырнуть.

– Нет, это невозможно, – сказала я. – Цианид обладает сильным разъедающим действием, и, если бы Эддингс проглотил его, я бы обнаружила обширное повреждение слизистой желудка. И, возможно, полости рта и пищевода.

– Так как же все произошло? – спросил Марино.

– Думаю, он вдохнул цианид вместе с газом.

Марино озадаченно моргнул.

– Как? Через компрессор?

– Он прогоняет воздух через выпускной вентиль, который закрыт фильтром, – напомнила я. – Смешать немного соляной кислоты с таблеткой цианида – вот и все, что нужно было сделать. Потом поднести флакон поближе к вентилю, чтобы газ всосался.

– Если Эддингс вдохнул цианид там, внизу, что должно было произойти?

– Приступ, а потом смерть. Причем за считаные секунды.

Я подумала о зацепившемся воздушном шланге и удивилась тому, насколько близко Эддингс оказался от винта «Эксплойтера», когда получил тот глоток цианида. Все случилось внезапно. Это объясняло положение, в котором я обнаружила его тело.

– Ты можешь проверить хуку на цианид? – спросила Люси.

– Ну, попробовать можно, но надежды мало. Скорее всего, таблетка цианида была расположена непосредственно на фильтре. Если это было именно так, то кто-нибудь мог успеть покопаться в нем к тому времени, как я приехала. Лучше заняться тем отрезком шланга, который находился ближе всего к телу. Я завтра же назначу токсикологические тесты, если только найду кого-нибудь, кто согласится прийти в лабораторию в праздничный день.