Стремительный взлет комедийного искусства и вместе с ним критического реализма знаменует творчество Иона Луки Караджале (1852—1912). Сын адвоката, бывшего в молодости актером, и племянник известных актеров и драматургов Иоргу и Костаке Караджале, Ион Лука учится у своего дяди Костаке в Бухарестской консерватории на отделении декламации и мимики.
Начав с бытовой, фарсово-любовной комедии «Бурная ночь» (1879), И. Л. Караджале в 1884 г. создает свой шедевр «Потерянное письмо», комедию, в которой он вывел на сцену весь характерный типаж, участвующий в политической жизни конституционной Румынии. Осмеяв пресловутые свободные выборы, драматург показал беспринципных фанфаронов, интриганов, демагогов, в руки которых попадает власть. Отталкиваясь от драматургии В. Александри, Караджале делает шаг вперед в психологической драме «Навет» (1890), создав национально-крестьянские характеры, тем самым продолжив в литературе линию, связанную с именем Иона Крянгэ.
Ион Крянгэ (1839—1889), сын крестьянина, сначала учится в семинарии и получает сан дьякона. Желая получить диплом учителя, он с 1864 г. слушает лекции в «нормальной школе» (учебном заведении по подготовке преподавателей). Не проявляя рвения к церковной службе и поссорившись с церковными властями, он снимает с себя сан дьякона. В литературу Крянгэ входит как рассказчик. В своем творчестве — сказках, нескольких рассказах и автобиографической повести «Воспоминания детства» — он остается крестьянином по мироощущению и народным сказителем как художник. Органическая слитность повествователя и повествуемого, присущая фольклору, переносится Крянгэ в литературу. И само его творчество внутренне едино, выражает ли он свое мироощущение в иносказательной форме (в виде сказки), повествует ли об услышанном (рассказы «Дед Ион Роатэ и объединение княжеств», 1880; «Дед Ион Роатэ и господарь Куза», 1883), вспоминает ли о своем детстве. В плане общего развития румынской литературы творчество Крянгэ находится как бы на стыке между романтизмом и реализмом и как явление могло возникнуть лишь как результат того чрезвычайного интереса, который романтизм проявлял к фольклору и крестьянству. В творчестве Крянгэ крестьянин, открытый романтиками в фольклоре, на мироощущение которого они ориентировались при оценке современной им действительности, из фигуры, просто присутствующей в литературе, становится фигурой активно действующей. В его произведениях заложен художественный импульс, дающий начало развитию крестьянской темы, которая становится главной в литературе критического реализма следующего периода.
Литература второй половины XIX в. знаменует культурный подъем и естественное стремление к единству. Если до объединения княжеств румынская культура и литература имели три сообщающихся, однако все-таки отдельных центра развития в княжествах Валахии, Молдавии, а также Трансильвании, то после объединения, в первую очередь благодаря творчеству И. Л. Караджале, М. Эминеску, И. Крянгэ, Дж. Кошбук, литература достигает национального единства.
*Глава одиннадцатая*
ГРЕЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Двадцать лет спустя после победного завершения национально-освободительной революции и признания независимости (1830) Греция оставалась отсталой феодальной страной, судьбу которой по-прежнему вершили великие державы-«покровительницы» — Англия, Франция и Россия. Ряд греческих территорий, включая Эпир и Фессалию, все еще находился под властью Оттоманской империи. В самой Греции продолжалось баварское засилье; греческим престолом владел (до 1862 г.) король-баварец Оттон.
О том, сколь бедственным было внутреннее положение молодого греческого государства, красноречиво повествует роман видного юриста и государственного деятеля Павлоса Каллигаса (1814—1896) «Танос Влекас» (1855). С большой достоверностью рассказывает он о разоренной, нищей, брошенной на произвол судьбы греческой провинции, о хищениях и злоупотреблениях власть имущих, об отсутствии правосудия, государственной законности. Этот акт суровой и острой социальной критики был единственным в своем роде. В целом же всеобщее недовольство положением в стране, разочарование и даже отчаяние чаще всего побуждали греческих литераторов не к критическому анализу действительности, а к бегству в стихию индивидуалистического самосознания или — еще чаще — в безопасную сферу сюжетов из недавнего героического прошлого, в идеализированное средневековье и т. д. На этом сложном социальном и психологическом фоне продолжал развиваться гипертрофированный культ античности и древнего языка — одна из болезненных форм национального самоутверждения.
В прозе широкое распространение получил исторический роман («Господин Мореи» (1850) А. Рангависа; «Героиня греческой революции» (1852) С. Ксеноса; «Кацантонис» (1860) и «Последние дни Али-паши» (1862) К. Рамфоса). Как и рождающаяся греческая историография (в 1860—1874 гг. вышло в свет монументальное исследование Константиноса Папарригопулоса «История греческой нации от древнейших времен до наших дней»), исторические романы призваны были укрепить единство нации, попранное чувство национального достоинства.
В поэзии все еще сохраняла свои позиции романтическая афинская школа. Выступившее в 60-е годы поколение афинских романтиков — Д. Папарригопулос (1843—1877), С. Василиадис (1844—1874) — не испытывало уже тех кровных связей с интересами и задачами национальной жизни, которые вдохновляли предшествующие поколения. Их творчество исполнено трагического ощущения одиночества и душевной беззащитности, иронического, а порой и ожесточенного неприятия настоящего, которое столь далеко от идеала, что поэт испытывает искушение «разорвать бумагу и сломать перо» (Папарригопулос Д. Девятнадцатый век).
Состояние тупика, в который зашла в 60-е годы романтическая поэзия Греции, с язвительной беспощадностью передал Эммануил Роидис (1836—1904) в романе «Папесса Иоанна» (1866). Бичуя поэтическую вялость романтиков, надуманность их сюжетов, выспренность описаний, настолько «сонных», «избитых», что они «вызывают у читателя приступ морской болезни», автор провозгласил принципиально новую, по сути своей реалистическую позицию, ориентированную на изображение правды, «обнаженной и непричесанной, такой, какой она появилась на свет».
Между тем в недрах романтизма постепенно пробиваются ростки новых тенденций. После воссоединения в 1864 г. Ионических островов с Грецией явственно намечается сближение афинской школы с ионической. Если афинская школа упорно культивировала архаичный язык — кафаревусу, то ионическая школа, продолжая традиции Д. Соломоса, сохранила верность народному языку — димотики. Именно эта традиция оказалась действенным фактором при подъеме новой волны национального возрождения 80-х годов. Проводниками влияния ионической школы в Афинах станут поэты, чье творчество заметно выходит за рамки романтической поэтики.
Романтическая сатира Андреаса Ласкаратоса (1811—1901) — непосредственный критический отклик на живую действительность Ионических островов, в первую очередь его родной Кефалонии, — значительный шаг литературы на пути к реализму. Ласкаратос считал, что преодолеть кризис можно, создавая «свидетельства сегодняшнего дня».
Поэтом, наводившим мосты между ионической и афинской школами, был также Аристотелис Валаоритис (1824—1879). Обращаясь к историческим сюжетам, к темам национально-патриотического звучания, он старался извлечь из прошлого уроки для настоящего (поэмы «Фросини», 1859; «Афанасиос Диакос», 1867; «Фотинос», 1870—1879). На поэзии Валаоритиса следующее литературное поколение училось не только народному языку и образности народной поэзии, но и умению эпически воспроизводить жизнь народа.
70-е годы чреваты для греческого общества важными экономическими и социальными сдвигами, подготавливавшими коренной поворот 80-х годов: оживляется национальная промышленность, растет удельный вес городского населения, заметно активизируется греческая буржуазия. В результате буржуазной революции 1862 г. была принята новая конституция, введен однопалатный парламент и всеобщее избирательное право. Но это не решило всех проблем общественной жизни. Многочисленные сатирические журналы, которые выходили в Афинах в 70—80-е годы, остро критиковали пороки греческого общества, ратовали за его демократическое преобразование. Поднимающаяся вторая волна национального возрождения должна была разрешить и культурные задачи полувековой давности — внедрить в литературу живой разговорный язык, освоить национальный фольклор, творчески осмыслить как отечественные традиции, так и эстетический опыт развитых европейских стран.
