Свидетельство тому — произведения Радичевича в жанре народной лирической песни. Новизна поэта заключалась не в мастерстве, с каким он воспроизводил народные мотивы, образы, поэтические приемы (это было и до него). Новым было идущее от народа полнокровное ощущение жизни, психологический облик лирического героя, свойственная ему духовная активность, жизнелюбие, непосредственность, эмоциональность, юмор. В творчестве Радичевича находит преломление одна из главных проблем романтизма — проблема свободы личности. Сербский романтизм, наследуя идею свободы от просветителей, решал ее обычно в характерном для литературы угнетенных славянских народов обобщенно национальном плане, рассматривая ее как проблему свободы для своего народа. У Радичевича понятие свободы распространяется и на свободу личности, индивидуума. И еще одна важная, по-своему этапная для развития сербской литературы особенность его поэзии. Радичевич писал на народном языке, остро чувствуя музыкальность народного слова. Творческое постижение метрической структуры народных песен легло в основу интонационного богатства его стиха, динамики ритмов.
Но при всем отличии от литературы предшествующего этапа творчество Радичевича продолжало едва ли не главную его традицию — гражданственное звучание. Одной из вершин сербской поэзии стала лирическая поэма Радичевича «Расставание со школьными друзьями», вошедшая в книгу его стихов 1847 г. Навеянная конкретным событием — расставанием молодых людей, окончивших карловацкую гимназию и вступивших в жизнь, поэма вылилась в подлинный гимн молодости. В то же время это поэма о любви к родине, вдохновенно воспетой в образах природы родного края, поэма высоких гражданских устремлений и романтических порывов поколения 40-х годов, соединявшего в своем мировосприятии два контрастных начала — горькое чувство принадлежности к порабощенному народу с доминирующей над ним бунтарской настроенностью на обновление жизни, на освобождение и объединение югославянских народов, с чувством братства по отношению к другим народам. Продолжая традицию гражданственности в сербской литературе, поэт воплощает ее в совершенно новой форме. В эмоциональном и образном строе, в композиционной и ритмической системе поэма Радичевича пронизана той внутренней освобожденностью, которая свойственна облику героя поэта.
Общеевропейский революционный подъем 1848 г. отразился и в сербских землях, особенно в Воеводине. Начальный период революционных событий принял здесь ярко выраженный характер борьбы народа за свои социальные и политические права. По многим городам Воеводины прокатились народные волнения. Передовая национальная интеллигенция (и в Воеводине, и в княжестве Сербии) связывала надежды на национальное освобождение с осуществлением буржуазно-демократических свобод. Одним из ярких выражений этих настроений среди молодежи, ее симпатией к революционным событиям в Европе служит приветствие Радичевичем революции 1848 г. во Франции, сохранившееся в стихотворных рукописях поэта.
Однако дальнейшее развитие событий определяли в Воеводине общественные силы, считавшие главным содержанием движения узко понятые национальные права порабощенных народов. Это привело к обострению сербо-венгерских противоречий. Соглашательские действия слабо развитой национальной буржуазии с феодально-абсолютистскими кругами Австрийской монархии способствовали поражению революционного движения и трагической роли сербов в подавлении венгерской революции. События 1848 г. сказались и на литературе. Так, крушение национально-патриотических идеалов в результате трагического поворота революции 1848 г. отразилось на творческих исканиях Радичевича. В лиро-эпических поэмах («Гойко», «Могила гайдука», 1851, и др.) мотивы национальной героики преломились в горечь поражения, элегическую настроенность, отзвук мистицизма (в то же время в сатирической комедии Стерии Поповича обостряется обличительное начало). Животворные процессы, которые позднее возрождаются в творчестве Радичевича и выводят его (а с ним и сербскую литературу) на новую реалистическую ступень художественного развития, отражают фрагменты незавершенной и опубликованной лишь в 1924 г. поэмы «Глупый Бранко» или «Безымянная».
Продолжающаяся борьба за национальное освобождение и за объединение сербских земель и в дальнейшем будет питать романтическую традицию. Молодое поколение писателей, вступившее в литературу в начале 50-х годов — Змай, Якшич, Костич, — восприняло романтизм как главную линию литературного развития. Около двух десятилетий романтизм еще будет ведущим направлением в литературе.
*Глава шестая*
ХОРВАТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Хорватская культура складывалась и развивалась на разъединенных иноземными захватчиками землях. К началу XIX в. Хорватия и Славония были частью Венгерского королевства, в свою очередь подчиненного Австрийской империи. Далматинские земли, перешедшие в 1797 г. после раздела венецианских владений к Габсбургам, а в первом десятилетии XIX в. по воле Наполеона присоединенные (вместе с Дубровником) к Итальянскому королевству, решением Венского конгресса 1814—1815 гг. вновь были отданы Австрийской империи. Разобщенность народа не способствовала экономическому и культурному развитию. К тому же не существовало единого хорватского литературного языка — литература создавалась на трех диалектах (штокавском в Славонии, кайкавском в Хорватии и чакавском в Далмации). При этом широко распространенной оставалась латынь, а государственным языком в Габсбургской монархии с 1781 г. был немецкий. В Хорватии и Славонии насаждался венгерский язык (в 1827 г. было введено обязательное изучение венгерского языка в хорватских школах).
К концу XVIII в. в хорватской литературе, состоявшей из нескольких слабо связанных между собой региональных литератур, в которых с достаточной определенностью проявились просветительские тенденции, особенно заметное развитие получила литература на кайкавском диалекте (с центром в Загребе). К наиболее ярким ее достижениям относится творчество Т. Брезовачкого (1757—1805), комедии которого высмеивали нравы дворянства и горожан. После смерти писателя кайкавская традиция ослабела. Своеобразный литературный вакуум заполнялся переводами и компиляциями преимущественно немецких классицистических произведений, часто второсортных. Позднее кайкавская традиция сыграла определенную роль в собирании литературных сил и создании единой хорватской литературы. В 30—40-е годы XIX в. Хорватию и Славонию охватило широкое общественно-политическое и культурное движение, получившее название иллиризма. С ним связаны главные достижения хорватской литературы первой половины XIX в.
В иллиризме участвовало среднее и мелкое дворянство, молодая буржуазия, интеллигенция. Ядром была группа молодых литераторов и ученых, возглавляемых Людевитом Гаем (1809—1872) — идеологом либеральных сил, поэтом, ученым, издателем литературного журнала «Даница Хорватска, славонска и далматинска» (1835; с 1836 г. — «Даница илирска»). В основу идеологической концепции иллиризма легла мысль об этническом родстве славянских народов, их историко-языковой общности. Свое название это движение получило от идеи «великой Иллирии», которая в представлении ее сторонников способна была объединить в единый народ население всех югославянских земель, якобы происходившее от коренных жителей Древней Иллирии. Возникшая в борьбе хорватского народа за национальное существование, эта идея отражала исторически обусловленное тяготение югославянских народов к сближению между собой, их стремление объединить силы для сопротивления иноземным поработителям. В то же время заложенное в ней отрицание национальных различий между югославянскими народами, тенденции к их полному культурно-языковому слиянию противоречили процессам исторического развития этих народов и не встретили у них поддержки. В конечном и главном итоге основные начинания иллирийского движения остались в рамках национального возрождения хорватского народа и сыграли исторически важную роль прежде всего здесь.
