Выступая одновременно на журналистском и поэтическом поприще, Френо отражал посягательства реакции на принципы демократии и республиканизма, удостоившись за это высокого отзыва Джефферсона: он «спас ... конституцию, когда она галопом мчалась к монархии». Важную роль сыграла основанная Френо «Национальная газета» (1791—1793), ведущий орган джефферсоновской демократии в борьбе с федералистами. Большим успехом пользовались в эти годы прозаические сатиры Френо «Письма о всевозможных интересных и важных предметах», построенные на традиционном сатирическом приеме маски. Надев личину недалекого Роберта Слендера, представителя презираемой федералистами «скотоподобной массы», поэт разоблачал их антидемократические взгляды.
Выступления Френо против федералистов вызвали их яростную ненависть. Не раз поэт подвергался клеветническим обвинениям, не раз был вынужден средствами сатиры отражать злобные нападки федералистской печати, что в конце концов заставило его предпочесть литературной деятельности капитанский мостик. И все же Френо продолжал писать стихи (его последний прижизненный сборник был опубликован в 1815 г.), хотя находил все меньше точек соприкосновения с утвердившимся в стране образом жизни.
И в революционно-патриотических, и в сатирических стихах Френо следовал традициям классицизма, сохраняя отдаленную связь с тираноборческой поэзией Мильтона. Традиции эти, однако, к тому времени претерпели существенные изменения, да и сам поэт немало сделал для их преобразования. Отказ от мифологических аллюзий, обращение к окружающей действительности, простота и естественность слога, приближенного к разговорной речи, равно отличают классицизм Френо и от исполненного величия классицизма Мильтона, и от изысканного и блестящего классицизма Попа.
Гражданской темой не исчерпывается содержание поэзии Френо. Заметное место в его творчестве занимает пейзажная лирика. Хрестоматийными стали стихотворения «Дикая жимолость» (1786) и «Индейское кладбище» (1788). С искренним сочувствием говорит он об индейцах, поэтизируя их близость природе. Вместе с тем в изображении природы Френо отнюдь не склонен к идилличности. Так, возникающие в его лирике 70—80-х годов пасторальные мотивы обычно окрашены легким юмором, напоминая, что уединение на лоне природы — лишь передышка на жизненном пути. Характерный для европейской поэзии XVIII в. мотив противопоставления города и деревни получает у Френо оригинальное, можно сказать, типично американское решение: побеждает все же город — именно туда призывает поэта биение современной жизни. В этом нет для Френо никакого насилия над личностью: она сама жаждет быть втянутой в водоворот жизни. И потому в его произведениях, далеких предшественниках американской урбанистической поэзии, отсутствуют свойственные европейской лирике сентиментализма настроения меланхолической грусти.
Восприятие природы раскрывает еще одну сторону просветительного мышления Френо. Олицетворяя естественное и, следовательно, истинное начало, а также выступая воплощением высшего Разума, природа приобретает в интерпретации поэта характер единого организующего принципа мироздания. Через нее независимо от человеческой воли осуществляется в мире закон равенства, который выражается не в примирении всех перед лицом смерти, а в конечном — и бесконечном — торжестве жизни. Подобные настроения, говорящие о деизме Френо, пронизывают как относящуюся к начальному периоду его творчества поэму «Красоты Санта-Круса» (1776), так и написанные около четырех десятилетий спустя стихотворения «Об универсальности и других атрибутах Бога Природы» и «О единстве и совершенстве Природы» (оба опубликованы в 1815 г.).
Оригинальную и даже парадоксальную трактовку приобретают эти взгляды в произведениях Френо, посвященных смерти. Так, в поэме «Похороны на Ямайке» (1776) пронизанное печалью изображение похорон и поминального обеда сменяется призывом к живущим не предаваться чрезмерному горю. И не потому, что жизнь быстротечна и надо спешить насладиться ее радостями, а потому, что она безбрежна. Друг, которого они оплакивают, не ушел в небытие, а соединился с миром Природы, и, как часть ее, будет жить вечно. Грандиозностью замысла отмечена философская поэма «Дом ночи» (1775?). Ее сюжетный стержень — агония лежащей на смертном одре смерти, которую в конце концов побеждает Природа, т. е. жизнь. Смелость центрального образа, философская глубина замысла, незаурядная сила фантазии побудили некоторых исследователей усматривать в этом и в ряде других произведений Френо близость эстетике романтизма.
Однако его поэзии не свойственна субъективность восприятия и интроспекция, отличающие творчество романтиков, да и сам поэт остался равнодушен к художественным поискам, которые велись в этом направлении. Из всех знаменитых современников Френо — а он пережил и Китса, и Шелли, и Байрона — мы встречаем у него лишь отдельные переклички с Бернсом: несколько раз использовал он мотивы и метрику стихотворений шотландского поэта. Не делал Френо и никаких попыток переосмыслить в изменившихся условиях идеологию Просвещения, что неизбежно отдаляло его от новых поэтических веяний.
Вместе с тем в Америке его поэзия, отмеченная органическим единством предмета и средств выражения, безусловно, прозвучала новым словом. Тогда как соотечественники Френо стремились воплотить величие освободительной борьбы американцев в грандиозных эпических полотнах, его излюбленной формой неизменно оставалось небольшое лирическое стихотворение. В отличие от мертворожденных эпических левиафанов, написанных «Хартфордскими остроумцами», поэзия Френо, обращенная не к узкому кругу избранных, а к широкому, демократическому читателю, во многом вобравшая опыт низовой американской культуры, доносит до наших дней дух и облик своего времени.
Важным культурно-историческим феноменом стало в XVIII в. творчество поэтов-негров: Люси Терри (1730—1821), Джупитера Хамона (1720?—1800) и Филис Уитли (1753—1784), чьи произведения интересны прежде всего с социально-исторической точки зрения. Подражательность стихов свидетельствует прежде всего о зависимости народа, подавлявшей стремление к самовыражению, требовавшей неотступного следования канонам, господствовавшим в искусстве хозяев. Но та успешность, с какой первые негритянские поэты приобщались к секретам европейской художественной традиции, опровергала тезис о врожденной неполноценности африканцев. Все они, в особенности наиболее одаренная из них Ф. Уитли (она родилась в Африке и лишь в 8-летнем возрасте была привезена в Америку), хорошо владели поэтической техникой. Тематика, основные мотивы, настроения, а также интонационная окраска иметрика их стихов характерны для англоязычной поэзии того времени. Упреки в отсутствии подлинной оригинальности, которые порой раздаются по их адресу, едва ли оправданны — скорее поражает другое; как быстро усвоили рабы чужой язык и чуждую им культуру, заложив основы, на которых развивалась в дальнейшем самобытная негритянская литература США.
Конец XVIII столетия отмечен рождением американского романа. Среди писателей, выступавших в этом жанре, следует выделить в первую очередь Хью Брекенриджа и Чарльза Брокдена Брауна.
В историю американской литературы Хью Брекенридж (1748—1816), соавтор Френо в поэме «Восходящая слава Америки», вошел романом «Современное рыцарство». Роман печатался выпусками. Первый появился в 1792 г. и вместе с выпусками 1793, 1794 и 1797 гг. составил первый том. В 1804 и 1805 гг. увидели свет части второго тома. Брекенридж продолжал работу над книгой, и в 1815 и 1819 гг. вышли переработанные издания его крупнейшего творения. Следуя прежде всего традициям английского романа XVIII в., писатель строит произведение как сатирический роман-путешествие. Но образы главных персонажей, капитана Фарраго и его слуги Тига О’Ригана, очевидная параллель знаменитой паре Дон Кихот — Санчо Панса. Сходство оказывается, однако, чисто внешним: герои Брекенриджа так и остаются условными фигурами, лишенными объемности и подлинной жизни.
