В 1639 г. наступил конец многолетним турецко-персидским войнам. Согласно договору, сохранявшему свою силу в течение 80-ти лет, Армения вновь была разделена между двумя державами. Однако несмотря на то, что Армения опять оказалась под чужим игом, она получила временную передышку, которая способствовала экономическому оживлению.
Некоторая стабилизация жизни в стране постепенно обусловливает и подъем в области культуры и литературы. Передовые армянские деятели стремятся возродить умирающую цивилизацию, развивая традиции древней армянской литературы и приобщаясь к современной европейской культуре. Восстанавливаются разрушенные и сооружаются новые монастыри и церкви, при них открываются школы. Особенно выделяются основанные в неприступных местностях и глухих уголках армянского нагорья церковно-образовательные центры — Сюнийская «Великая пустынь» (Татев), скит на острове Лим Ванского озера, Багешский монастырь Амрдолу. Очагами культурной жизни становятся также Эчмиадзин, Нор Джуга. О просветительской деятельности этих духовных центров дает представление, например, каноник Сюнийской пустыни, который обязывает всех пустынников «работать над книгами». Для учебных целей используются старые книги, но наряду с этим создаются и новые (грамматика, логика), переводятся пособия с других языков. После некоторого перерыва возобновляется копирование и распространение рукописей. Видный церковный деятель XVII в. Вардан Багишеци писал: «Обновление книг и возрождение их из праха, из тления предпочтительнее сооружения церквей».
В художественной литературе вплоть до конца XVII в., до Овнатана Нагаша, не встречаются художники, равные по силе таланта писателям прошлого. Изящная словесность во многом утрачивает былой блеск и совершенство, но она не затухает окончательно. Художники этой эпохи своими произведениями не только продолжают традиции богатой национальной литературы прошлых веков, но и привносят нечто новое в развитие литературы. Это относится и к историографии, и к другим областям культуры.
Сохраняя верность вековым традициям, армянская литература в рассматриваемый период по-прежнему откликается на важные события исторической действительности, способствуя формированию освободительных идей, усилению национального самосознания народа. Этой цели служат в первую очередь исторические или историко-патриотические плачи, получившие широкое распространение в XVII в. Жанр этот некоторыми своими чертами соприкасается с произведениями устного народного творчества, близкими ему по своей внутренней природе (песни-плачи, поминальные плачи, проклятия и т. д.). В то же время, как правильно отмечено П. М. Хачатряном, на его становление и развитие оказала влияние Библия, особенно некоторые фрагменты Ветхого Завета, в частности «Плач Иеремии», отчасти пророчества, псалмы Давида, «Песнь песней».
Отдельные произведения, принадлежащие к жанру историко-патриотического плача, представляют собой раздумья об утрате Арменией своей государственности, о тяжелом положении церкви. Бо́льшая часть плачей была посвящена значительным, преисполненным драматизма событиям современной жизни или относительно недавней эпохи. Иногда в них говорилось о событиях «давно минувших дней». Для некоторых произведений характерен более широкий временной и тематический охват, в них дается характеристика целого исторического периода, причем здесь обобщаются конфликты, имевшие решающее значение для судеб всего народа. Другие авторы, хотя и избирают более локальные темы (нашествие врага, падение того или иного города), тем не менее, осмысливая конкретные факты, достигают широких обобщений. Средневековые армянские исторические плачи, весьма различные по тематике, хронологическому охвату, поэтике, объединяет идея патриотизма, мечта о независимости родины, стремление к освобождению народа от иноземного ига, жгучая ненависть к поработителям. Именно этим и определяется роль и место произведений данного жанра в армянской литературе.
Несмотря на трагическую интонацию и мрачные раздумья, в армянском историко-патриотическом плаче звучит надежда на спасение, вера в будущее. Известно, что еще в период формирования армянской словесности, согласно канонам жанра, автор создавал плач, смешивая с ним «напевы надежды». Почти все видные авторы историко-патриотических плачей связывали надежду на спасение родины не с потусторонней жизнью, «раем небесным», а с реальными общественными возможностями (объединением разрозненных сил народа, крестовыми походами, помощью того или иного христианского государства и т. д.). Создателями большинства плачей были люди, покинувшие родину, но живущие ее судьбами.
Особую группу составляют плачи, посвященные падению армянского города Токата (Евдокии) вследствие разрушительных набегов турок. Эти произведения были созданы поэтами Степаносом, Казаром и Акопом Токатци. Первый из них, чудом спасшийся от резни, создал свой «Плач о граде великом Евдокии» в крымском городе Кафе (Феодосия), а другой — Акоп, хотя и не был очевидцем гибели родного города (он жил в Польше), создал волнующее и вдохновенно-патриотическое произведение, которое по художественному строю напоминает «Элегию» Н. Шнорали. Противопоставляя нынешнее жалкое существование родного города его блистательному прошлому, поэт глубоко верит в то, что Токат вновь возродится к жизни. Акоп Токатци написал также «Плач о Валахии», в котором отражены события конца XVI в. В этом произведении прославляется совместная борьба валахов (молдаван) и казаков против турецкого ига, успешный исход которой принес бы облегчение положению армян, нашедших прибежище в Валахии.
Несколько произведений этого жанра, созданных в XVII в., посвящены величайшему общественному бедствию — насильственному переселению армян в Иран. Представляют интерес стихотворные произведения Давида Гегамеци и Ованеса Маквеци, особенно «Плач о стране Армянской», написанный Маквеци в традиции устного народного творчества и мастерски сочетающий эпические и лирические формы.
Среди армянских плачей есть такие, которые черпают свои темы из далекого прошлого других народов. Однако их авторов и в этом случае занимала прежде всего судьба родного народа. Особый интерес представляет «Плач о взятии Иерусалима» Нерсеса Мокаци, в котором совершенно явственно ощущается влияние армянской классической историографии.
Создавались плачи и на основе библейских мотивов, но они не были пересказом известных сюжетов.
Овнатан Нагаш.
Роспись храма в Эчмиадзине
Фрагмент
Армянские авторы решали избранную тему в свете национальной истории, отражая таким образом политические настроения своего времени. С этой точки зрения характерен «Плач пророка Иеремии» Мартироса Крымеци. Его тема — известный библейский «Плач Иеремии» по поводу пленения евреев и разрушения Иерусалима. А. А. Мартиросяном замечено, что поэт обработал известный сюжет в духе традиций национальной литературы, творчески использовав принципы поэтики Н. Шнорали. Как Шнорали, персонифицируя Эдессу, скорбел некогда по поводу падения прежних столиц Армении (Ани, Вагаршапат), так и Крымеци, говоря о судьбе «Вдовы-Иерусалима», имел в виду тяжелое положение армян в XVII в. Все это нашло выражение не только в общем умонастроении, пронизывающем плач, но и в отдельных его сюжетных линиях. Мучительное шествие евреев по дорогам Сиона напоминает переселение армян шахом Аббасом I. Особенно важен идейный пафос произведения Крымеци. По правильному наблюдению исследователя, в то время как «Плач Иеремии» — сплошная скорбь и безнадежность, в произведении армянского поэта слышится интонация решительного протеста против судьбы и самого Зиждителя, и здесь Крымеци особенно близок к свободолюбцу и богоборцу Фрику (XIII в.). Подобно ему он требует от бога ответа на вопрос о тяжелом положении народа. Правда, в духе воззрений своего времени поэт обращается к традиционной проблеме вины и покаяния, уповая в конце концов на бога, испрашивая у него наказания для врагов его сыновей, которых он сам покарал. В отличие от плача Иеремии, произведение Крымеци завершается словами надежды.
