Появлялась надежда, что буря идет к концу, но она не оправдалась. Ветер возобновился с такой силой, что у находящихся на берегу людей осталось, по выражению очевидца, одно только чувство – инстинкт самосохранения.

Пятый корабль сорвался с якорей и разбился о берег».

Ситуация осложнялась и тем, что нигде поблизости не было пологого берега, только отвесные скалы окружали внешний рейд. Поэтому даже в самой критической ситуации выброситься было некуда. А это означало одно – смерть. Первым погиб транспорт «Прогресс», за ним – французский «Резолют» с грузом пороха…

Самые отчаянные пытались проскочить в узкое горло бухты, с тем чтобы избегнуть скал. Увы, почти никому из них не удалось этого сделать.

Пароход «Эвон», игнорируя приказание коменданта Балаклавского гарнизона Кристи, снялся с якоря и начал прорываться в бухту. При этом он столкнулся с транспортом «Виктория», сорвав его с якорей («Виктория» затем ударилась о скалу и погибла). Неутомимый «Эвон» врезался в транспорт «Кенилберт», который также впоследствии затонул. «Эвон» все-таки проник в Балаклавскую бухту, и ему удалось спастись.

Газета «Таймс»: «Сквозь сероватый туман видны были вдали на пушечный выстрел тени четырех больших винтовых кораблей, извергающих столбы дыма и тяжело качающихся на волнах. Ближе, при входе в бухту, целая эскадра паровых фрегатов с пылающими печками качалась и ныряла в беспорядке посреди множества других малых кораблей. Один парусный фрегат, сорванный с якорей, бросился в середину двух больших пароходов. Машины их были бессильны против ярости урагана. Эти три корабля заградили вход в гавань. Порвись хоть один швартов, все три погрузились бы в воду в бухте с отвесными берегами, и не спасся бы ни один человек».

Более трех десятков судов один за другим разбивались о скалы. Берег был усеян корабельными останками и изувеченными трупами. Последних было так много, что они лежали в несколько слоев. Это была огромная по своим ужасающим масштабам трагедия во всей истории мореплавания.

Одна из английских газет того времени, сообщая о гибели флота в Балаклаве, уклончиво писала: «Агенты адмиралтейства нуждались в благоразумии и в познаниях». По-видимому, эти слова следует понимать в том смысле, что английское командование допустило непростительную ошибку, приказывая приходящим судам находиться близ балаклавских скал. Впрочем, вероятно, во время войны при необходимости бесперебойного снабжения сражающейся армии иного выхода у британских адмиралов не было.

Менее чем за час погибли 30 груженных припасами судов со своими командами. Среди них и «Принц». Гибель этого новейшего парохода была ужасной.

Сегодня можно уже достаточно точно восстановить картину трагедии «Принца». Несмотря на то что пароход своевременно поднял пары, он начал дрейфовать к берегу одним из первых. Отданные от отчаяния небольшие вспомогательные якоря удержать его при таком сильном напоре ветра и волн, разумеется, не могли. Одним из первых «Принц» стал приближаться к скалам. Чтобы хоть как-то снизить парусность судна, команда принялась рубить мачты.

Видя, что это мало помогает, капитан Гудель решился на последнее – идти на прорыв в бухту. Опытный Гудель не мог не понимать, что шансов на успех почти нет. Но что ему еще оставалось делать?

К чести Гуделя, он сумел правильно рассчитать свой маневр. Капитан умудрился развернуть пароход так, что штормовые волны сами понесли его прямо в бухту. Казалось, спасение рядом. Но именно в этот решающий момент на «Принце» упала срубленная бизань-мачта, и ее обломки повисли за кормой. Через несколько мгновений остановился запутавшийся в свисающем такелаже винт. Это был конец.

Ураган с неимоверной быстротой швырнул беспомощный пароход на скалы, и после трех сокрушительных ударов о каменные клыки «Принц» затонул.

Первый удар, по рассказам очевидцев, был сравнительно слабый. «Принц» ударился кормой и был отброшен от скал. Появилась робкая надежда, что судно продержится еще какое-то время. Но гигантская волна подняла его на вершину и со всего маху бросила на отвесные камни. После этого сильнейшего удара находившиеся на берегу люди с ужасом увидели вместо парохода некое месиво из железа и дерева. Третьей волне осталось лишь добить истерзанный остов. Развалившиеся на части останки «Принца» скрылись в тучах брызг и пены. С пароходом было покончено в течение нескольких минут.

В английской печати в свое время промелькнуло сообщение, что матросы с «Принца» спаслись, привязав себя к спасательным ракетам. Водонепроницаемые и полые ракетные гильзы помогли матросам продержаться на плаву, пока их не выбросило на берег.

Примерно к 10 часам утра все было кончено – разбитый «Принц» со своим золотом и другим ценным грузом был на дне.

Из описания гибели «Принца» в официальном печатном органе российского флота, журнале «Морской сборник» (№ 2 за 1855 год):

«“Принц”, великолепный новый винтовой пароход, в первое же свое путешествие разделил участь несчастных своих товарищей. Дрейфуемый на скалы, он подобно “Кенилвоурзу” разбился в куски. В то время как буря с полной яростью разразилась над ним, он стоял на якорях на глубине двадцать пять сажен. Капитан Гудель и агент адмиралтейства капитан Байтон приняли самые энергичные меры для спасения парохода, и, по общему их согласию, все мачты парохода были срублены. К несчастью, при исполнении этой работы такелаж бизань-мачты попал в круг действия винта и в нем запутался. От этого пар переменил свое действие, движение машин сделалось неправильным, и корабль потерял свою паровую силу. Прошло немного времени после этого несчастья, как цепь левого якоря порвалась. А правый якорь, не имея сил удержать корабль на месте, начал тащиться по грунту, и пароход быстро дрейфовал к скалистому берегу. Очевидно, что в это время судьба несчастного корабля была уже решена. Капитан Гудель и капитан Байтон, сняв с себя тяжелую одежду, объявили собравшемуся экипажу, что с их стороны ничего не было упущено для спасения корабля и что теперь каждый должен заботиться только о своей личной безопасности. В четверть десятого часа утра пароход разбился. В это время море было столь бурно, что через пятнадцать минут после первого удара в скалу никаких следов от парохода не было уже видно. Из 150 человек, бывших на корабле, спаслись только мичман Котгрев и шесть матросов».

После этого ураган свирепствовал над Черным морем еще несколько часов. И хотя в полдень ветер переменился, шторм не затихал. Стало холодно. Пошел мокрый снег. Началась снежная буря, которая продолжалась до вечера.

Паровой фрегат «Ретрибьюшен», бросив три якоря, полным ходом шел в море. Буря заставляла его дрейфовать к берегу по полмили в час. Стремясь облегчить корабль, команда выбрасывала за борт ядра, уголь и пушки. Одна из тяжелых пушек преждевременно была сорвана сильным размахом фрегата с места и каталась по палубе, калеча людей, пока ее не удалось остановить.

Капитан парохода «Эвон», сознавая неминуемость гибели, решился на отчаянный шаг. Пользуясь тем, что его судно стояло против входа в бухту, он обрубил якоря и направил его туда. Несмотря на полный задний ход, данный 800-сильной машине, буря погнала пароход со скоростью 10 узлов в гавань. «Эвону» удалось благополучно проскользнуть через извилистый вход, но стоявшим в гавани судам он причинил большой вред.

Давая впоследствии парламентской следственной комиссии показания, капитан «Эвона» сказал, что уже почти считал свой пароход погибшим, однако вошел в гавань в самый разгар урагана. На вопрос, как ему удалось это сделать, он сказал лишь: «Не знаю».

Из-за отсутствия прочных столбов для причаливания корабли срывались с мест стоянки и дрейфовали к концу бухты, где садились на мель. При этом они сталкивались, наваливались один на другой, ломали борта, мачты, бугшприты. Некоторые кренились так, что концы рей касались воды, на других верхушки мачт ломались, как тростник.

Английский историк Нолен сообщает факт, кажущийся невероятным: ветер выбрасывал шлюпки из воды на сушу на расстояние нескольких саженей от берега. В самом городе некоторые дома были почти разрушены, со многих домов сорвало крыши. Сорокалетние деревья у бухты вырывало из земли с корнем.