– Потрясающая поэзия! – отметила Тина.
– Очевидно, эта песня посвящена первой эрекции именинника, – объяснил Борис.
Тина расхохоталась. Потом поднялась.
– Пойдём отсюда – здесь так неуютно.
– Согласен. В этом кафе нужен не вышибала, а вшибала.
В квартире Рыбина на звонок никто не отозвался.
– Подождём, – предложил Борис. – У дома скверик, посидим на скамейке, попьём кофе – в термосе ещё осталось.
Только они присели на скамейку, к дому подкатил старенький, дребезжащий автомобиль, из которого вышел Рыбин – они узнали его по фотографии в газете, полученной от Тининой родственницы. Ему было уже лет за шестьдесят, но он ещё был строен, подтянут, с пружинистой походкой, нос с горбинкой, седые пряди, спадающие на лоб – он, и в правду, напоминал Робин Гуда, только уже на пенсии. К нему бросилась поджидавшая его маленькая старушка и пыталась всучить ему что-то в целлофановом пакете. Он досадливо отмахивался.
Борис и Тина направились им навстречу.
– Вы – Матвей Рыбин?
– Так точно. Чем могу служить?
– Один вопрос: где вы были позавчера, в понедельник, в восемь вечера?
– А в чём дело?
Тина предъявила ему удостоверение.
– Расследуем преступление.
– А, вот вы о чём… – Рыбин хмыкнул. – Если вы называете это преступлением, то я готов его повторить.
– Так это и было позавчера, вечером, – вмешалась старушка.
– Что было? – одновременно спросили Тина и Борис.
– Анна, прекрати! – одёрнул её Рыбин.
– Нет, нет, пожалуйста, продолжайте. – И Тина пояснила Рыбину. – Это важно и для нас, и для вас.
– Я это до смертушки буду помнить!
И старушка, довольная, что ей предоставили трибуну, начала подробно рассказывать.
Живёт она в соседнем доме, растит Алёнку, внучкусироту. Позавчера, под вечер, прибежала к Рыбину: «Помоги! Девке всего шестнадцать, а он пристаёт, грозит с работы уволить, если не согласится». Кругом кризис, в городе безработица, время трудное, потерять работу – беда! Он – это Рустам, хозяин магазина, внучку продавщицей взял на время каникул, хоть с продуктами полегчало.
Услышав эту жалобу, Рыбин набил ружьё солью и направился в магазин. Хозяин стоял на табуретке и снимал что-то с верхней полки. Матвей почти в упор всадил оба заряда в уже пристрелянные места. Рустам подскочил вместе с табуреткой…
Завершив свой рассказ, старушка рассмеялась:
– Он до ночи в тазике с водой просидел, пока соль растворялась… А Матвеюшке за его деятельность орден бы вручить надо!
– Да прекрати ты, Анна!..
– А чего прекращать-то? Ты людям помогаешь больше, чем и милиция, и полиция, и все нашенские балабольщики… – Она снова попыталась всучить ему пакет. Пояснила. – Я на балконе курочек держу, яйца свеженькие, таких в магазине не купишь… Рыбин снова отвёл её руку.
– Анна, я же просил!
– В какое время это произошло? Если можно, поточнее, – попросил Борис.
– Аккурат часов в семь с половиною – он всегда в это время магазин закрывает.
Борис и Тина переглянулись: более «железного» алиби не придумаешь.
В этот момент к ним подскочил толстый, черноусый мужчина, похожий на ещё не поседевшего телеведущего Леонида Якубовича.
– Это он самый и есть, Рустам, – шепнула старушка.
– Мэне сообщили, что ви из московской мылиции? – спросил он с сильным акцентом.
– Можно и так сказать.
– Ви очэн воврэмя!.. Я сам собирался к вам прыехать – здэшний мылиция своих покрывает. А этот бандит, этот террорист, как это било сказано в одын популярный кынофылм, «вооружён и очэн опасэн»!.. Я трэбую его беспредэльно наказать!
Тина чувствовала, что Борис явно симпатизирует Рыбину. Поэтому для неё явилось неожиданным то, как вдруг он активно поддержал Рустама.
– Вы абсолютно правы – такое хулиганство не может остаться безнаказанным! Мы сделаем показательный процесс, пригласим газеты, радио, телевидение… Соберём весь город: мэрию, пенсионеров, школьников!..
– Погады, дорогой, нэ горячись! – не ожидавший такого поворота, Рустам поспешно отвёл Бориса в сторону и попытался погасить его энергию. – Нэ надо показатэльный процэсс…
Но Борис не унимался:
– Надо, дорогой, надо! Вы женаты?
– Нэт… То ест, да.
– Дети есть?
– Да… То ест, нэт.
– Так есть или нет?
– Толко дэвочки.
– Вот! – довольно заключил Борис. – И жену пригласим, и девочек! Пусть знают, что государство не даст их папу в обиду!
Совершенно перепуганный, Рустам оттащил Бориса ещё дальше.
– Слушай, нэ надо процэсс… Я снымаю своё обвынение.
– Поздно. Теперь это уже не ваше личное дело, а государственное.
– Прошу, нэ надо! Как мужчина мужчину прошу!.. Я же сэмью потэряю, уважение дочек…
– А когда к несовершеннолетней приставал, не думал об уважении?
– Погорячился… Тэмперамэнт у мэня южный, а она в мини-юбке ходит туда-сюда!.. Если надо, я дэсят раз перед ней ызвынюсь.
– Ладно, помогу, как мужчина мужчине. Но, боюсь, одних извинений мало. Надо что-то ещё придумать.
– Я ей зарплату прыбавлю, ещё рублэй двэсти.
– В таком деле не экономят, – строго изрёк Борис.
– Пятсот, – поспешно набавил Рустам. – И ещё одноднэвную экскурсию в Москву оплачу – пуст прыдёт в сэбя после псыхологический травма.
– Молодец, – похвалил его Борис. – Теперь мне будет легче замять это дело.
Они вернулись к остальным. Отклонив предложение Рустама распить бутылочку «Кизлярского», Борис отправил его извиняться перед Алёнкой. Вместе с ним, для подстраховки, побежала старушка.
– Если будешь приставать к малолеткам, – вдогонку ему пригрозил Матвей, – я тебе задницу на всю жизнь просолю, а потом в тюрягу засажу. И будешь ты там весь срок на нарах только лежать, потому что сидеть не сможешь. А коль девчонку выгонишь, то вместо соли я ружьё дробью заряжу…
Но Рустам уже успокоился: он с улыбкой обернулся и объяснил Борису и Тине.
– Это он так шутыт. – Потом обнял старушку за талию и повёл к своему магазину. – Пайдём, подруга, выпьем по рюмочке, за мыр во всём мыре!..
Когда прощались, Борис признался Матвею:
– Официально я вас, конечно, осуждаю, а неофициально восхищаюсь: вы смелый человек!
– Спасибо за поддержку: здорово вы Рустама обработали. Я ваш должник. Если понадоблюсь, только свистните – соли хватит.
– Может, когда-нибудь к вам и обратимся…
– Вы уж поосторожней, – попросила Тина, – не каждый раз к вам будет приезжать такой Дон-Кихот, как майор Пахомов. – Когда проходили мимо машины Матвея, заметила. – Автомобиль у вас какой-то странный, таких не встречала.
– И не встретите – единственный. Мне его наши автомеханики сварганили. Собрали на свалке полуистлевшие останки кузовов, двигателей, высвободили от многолетней ржавчины, приварили, доклепали, допаяли и мне подарили, чтоб сподручней было за подлецами гоняться. Много лет прошло, а всё ещё бегает. Правда, под горку не очень, а с горки – ого-го!
– А кузов из каких машин? – поинтересовался Борис.
– «Победа» и «Запорожец». Хотел ему какое-то название придумать, но не получилось.
– Хотите, подскажу?
– Давай.
– «Попорожец»!
Матвей рассмеялся.
– А что?.. По-моему, в десятку: есть и попа, и рожа… Спасибо, товарищ майор!.. Пойду расскажу – ребятам понравится!..
Несмотря на уже поздний вечер, было светло. Свежевыпеченная луна напоминала румяный колобок, от которого откусили первый день месяца.
– Пока доедем домой, настанет ночь, опять не высплюсь, – пожаловалась Тина, садясь в машину. – Давай приедем, сразу ляжем и заснём.
– Не обещаю, – ответил Борис, садясь за руль. Потом обнял её, притянул к себе. – Точно не обещаю!
– Боренька, угомонись: медовый месяц давно кончился.
– Наступил медовый квартал. Потом будет медовый год и начнётся медовая жизнь… – Он включил двигатель, проехал пару метров, остановился. – Ты права, скоро ночь, пока доедем до дома, звонить уже будет неприлично – позвоню отсюда.
