Молва разнесла эту историю по всему дому, а потом и по городу. Над прорабом смеялись, а Рыбина хлопали по плечам, жали руки и угощали пивом. К нему стали обращаться за помощью уже и с других улиц, а потом и из соседних городов. И там, где царила несправедливость, звучали выстрелы старой двустволки, просаливались седалища, и справедливость восстанавливалась. Слава новоявленного народного мстителя росла и крепла. Первое время он работал в одиночку. Потом появились соратники-пенсионеры, и они открыли фирму с ограниченной ответственностью, которую назвали «Солёные полушария». А у Матвея появилась кличка: Рыбин Гуд…

– Умница! – похвалил Тину Борис. – Интересный тип. А милиция его не трогает?

– Он ведь наказывает только подонков, а они молчат, боятся огласки. А если пожалуются, на его защиту весь город встанет!.. У меня в Истре родственница, я ей позвонила, только назвала фамилию Рыбин – она мне сразу всё и выложила и даже его фото из газеты по интернету сбросила: он у них там – живая легенда.

– Значит, так: не откладывая, прыгаем в машину и мчимся знакомиться с Рыбин Гудом. А по дороге, на Ленинградском, заглянем к Кононову, это поставщик Бурляева, я с ним договорился о встрече. Он дал мне ориентир: рядом с его подъездом – кафе «Незабудка», съедим там по шницелю и едем дальше.

– Про «Незабудку», пожалуйста, забудь. Это пока ты был холостяком, ты мог себе позволить травиться в разных забегаловках. А теперь у тебя есть жена, которая не хочет остаться вдовой. – Она указала на сумку, стоящую на стуле. – Там горячие пирожки, с мясом и с капустой, готовила по маминому рецепту. И термос с кофе. Поэтому перекусим по дороге на Истру, где-нибудь на полянке. И вкусно, и романтично.

– А ты не боишься, что тогда мы до Истры не доедем.

– Это почему?

– Потому что я утащу тебя подальше в лес и буду благодарить, долго-долго и нежно-нежно…

– Господи! – прервала она его. – Когда ты, наконец, повзрослеешь?

– Пока ты рядом – никогда. Поэтому спасибо тебе, Тиночка, за счастливое детство!

…Припарковав машину у кафе «Незабудка», Пахомов обежал вокруг, предупредительно распахнул дверцу и помог Тине выйти из машины.

– Меня пугает твоя галантность. Это неспроста. – Она подозрительно заглянула ему в глаза. – Ты что-то задумал?

– А меня пугает твоя проницательность. Да, я хочу тебе предложить всё-таки зайти в «Незабудку», посидеть там десять минут и выпить стакан сока, только сока… А я пока потолкую с Кононовым. Думаю, один на один наша беседа будет продуктивней.

– Конечно, – согласилась она, – ты лучше поймёшь его, как бабник бабника.

– Как бывший бабник, – исправил он её, направляясь к подъезду.

– Но ещё сохранивший квалификацию! – бросила она ему вдогонку.

– Ах, так?.. Тогда я оправдаю твоё обвинение! – Он развернулся, подскочил к ней, обнял, расцеловал и побежал обратно к подъезду.

– Сумасшедший! – радостно выдохнула она.

Квартира Кононова была неубрана и неухожена.

Осмотревшись, Борис произнёс:

– Боюсь, твоим гостям здесь не очень уютно.

– Никаких гостей, – ответил хозяин. – Иногда забегают тараканы, да и то чужие. Квартира не для приёмов, а для интима.

– Как же ты заманиваешь сюда женщин?

– Здесь призывно пахнет спермой. Кстати, если нужно будет, дам попользоваться.

– Спасибо, опоздал ты с этим предложением: я недавно женился.

– Повторяешь мои ошибки!..

– Но я, действительно, впервые по-настоящему влюбился!

– И это у меня было: клятвы, букеты, поцелуи под луной… Потом беременность, ребёнок, ночи без сна, постоянные скандалы… Стройная лань раздулась в необъятную корову, но не мычащую, а орущую и курящую, мне казалось, что я сплю с храпящей пепельницей, секс превратился в скотоложество… – Чего ж ты не разведёшься?

– Там папа какой-то козырный туз в налоговой инспекции, пригрозил, что, замордует проверками, перекроет любые поставки из-за рубежа и, вообще, мне будут периодически ломать рёбра… Мол, шляйся, сколько хочешь, но семью не рушь!.. Вот я и шляюсь… Была идея рвануть из страны, но тогда дочку потеряю, а я её очень люблю… Надеюсь, твой тесть не из налоговой?

– У моей жены нет отца, он давно скончался.

– Бывают же везунчики!.. Ладно, хватит о грустном… Как ты меня нашёл?

– Забыл, кем я работаю… Это связано с нападением на Бурляева.

– Странная история. Так что, я на подозрении?

– Мы пока только проверяем круг общения.

– Да мы с ним даже не знакомы. Просто я был их поставщиком.

– Я знаю.

– Кто тебе доложил?

– Радов, их экспедитор.

– А, этот слепой мудак.

– Почему слепой?

– Он пытался заигрывать с моей женой.

– А почему мудак?

– По той же причине… Так это Радов натолкнул тебя на мысль о моём участии?

– Да нет же, нет!.. Просто я пытаюсь исключить тебя из числа подозреваемых.

– Можешь с чистой совестью вычеркнуть меня из этого списка. Во-первых, я в тот вечер, с семи до одиннадцати, провел время на этой тахте с очаровательной женщиной, которая, при острой необходимости, это подтвердит… А во-вторых… Я уже третий год не расширяю своё производство, не делаю инвестиций, не покупаю никаких акций…

– Это почему же?

– Раз суждено прожить жизнь с нелюбимой, я посвятил свою жизнь любви на стороне, а на это мне денег хватает. А умру – мои предприятия достанутся дочери, я всё завещал ей, она их продаст и будет обеспечена. Так что мне никакие новые бизнесы не нужны!.. Стимула нет!.. Понимаешь?

– Грустно. Но понимаю… Спасибо за откровенность… Но чем-то ты всё-таки занимаешься?

– Трачу деньги с одной недостойной женщиной.

– А с достойной не пробовал?

– С недостойной интересней.

– Ты говоришь про Алину?

– И это ты знаешь?.. Ну, Радов, погоди!

– Это не он.

– Он, он!.. Впрочем, какая разница. Но согласись, девка классная?

– Соглашаюсь.

Борис поднялся.

– Погоди! – Кононов подбежал к бару, вытащил бутылку «Хеннесси». – А на посошок?

– Я за рулём, и мне ещё далеко ехать.

– Какой-то ты скучный стал после женитьбы! Но ничего, это постепенно проходит… – Плеснул себе в фужер, выпил. – Когда будешь докладывать обо мне своему начальству, объясни им, что я – не убийца, я – блядун… Повторяю: если возникнет потребность, можешь всегда рассчитывать на эту хату.

– Надеюсь, в ближайшие годы не возникнет. – Не зарекайся!

У входа в кафе стоял огромный охранник-вышибала с «фирменно» выбритой головой. Очевидно, хозяева требовали, чтобы он встречал посетителей приветливо, но для него это было тяжкой обязанностью: при виде Пахомова он оскалил зубы в какой-то пугающей гримасе, которая должна была изображать улыбку. «После такой улыбки надо сразу отстреливаться», – подумал Борис. Он вспомнил последнего, виденного им, бородатого швейцара в ресторане «Прага», который за десять метров распахивал дверь перед каждым посетителем и с поклоном приглашал его войти. Куда они все подевались, не передав своего опыта молодому поколению?.. Уйду на пенсию, открою школу швейцаров, – решил Борис.

Зайдя во внутрь, он подсел к Тине, хлебнул из её фужера глоток сока и пересказал ей беседу с Кононовым.

– Думаю, он не врёт, но проверить не мешает. – Огляделся. Заметив, что все окна с решётками, прокомментировал. – В это кафе надо приходить с напильником.

Было только шесть часов, очевидно, постоянные посетители ещё не прибыли. В углу за тремя сдвинутыми столиками шумела компания подростков, отмечая день рождения своего сотоварища, худенького, взъерошенного очкарика. Один из них, самый активный, приставал к официанту, чтобы тот поставил принесенный ими диск. Тому надоело, и он согласился. Зазвучал реп, под который компания ринулась танцевать. Сквозь грохот музыки доносились слова: