— Им совершенно ни к чему знать, что ты не Дэвид, — терпеливо пояснила я. — В том-то и весь фокус. Дэвида они никогда в глаза не видели. Поэтому мне нужно лишь найти подходящего парня, который согласился бы сфотографироваться вместе со мной, — ляпнула я и тут же шлепнула себя ладонью по губам. — Ой, блин, я вовсе не то хотела сказать. Конечно же, мне нужен именно ты. Да и потом, разве не прельщает тебя полностью оплаченный двухнедельный отдых на Антильских островах?

Джереми вздохнул:

— Сама понимаешь, пожариться две недели на солнце перед отъездом в холодную Варшаву — это просто сказка.

— Вот видишь, — приободрилась я. — А от тебя и требуется-то сущая безделица.

— Значит, ты хочешь, Эли, чтобы я только прикинулся твоим женихом, — повторил Джереми. — А вдруг моя мама об этом проведает? Что тогда?

— Она не узнает, — легкомысленно заверила я. — Не станет же она читать «Совершенную женщину»! — Говоря это, я прекрасно отдавала себе отчет, что мать Джереми относилась именно к той категории женщин, которые с колоссальным удовольствием читают этот журнал, особенно разделы садоводства и психологии семейных отношений.

— Что ж, тогда я согласен, — сказал Джереми, шутливо воздевая руки в знак поражения. — Господи, да ради двух недель на Антигуа в твоем обществе я готов наврать с три короба где угодно. Хоть на Страшном суде.

— Так ты решился?! — радостно воскликнула я.

— Да. Поехали к твоему фотографу. Кстати, у тебя есть что-нибудь про то место, куда мы поедем? Путеводитель или что-нибудь в этом роде?

— Ну конечно!

Я метнулась к корзинке для бумаг и извлекла из нее брошюру про «Санта-Бониту», которую выбросила после позорного бегства Дэвида. Затем, устроившись в кресле с Джереми, начала с гордостью демонстрировать ему дивные красоты Антигуа. Прелестные тростниковые хижины, выстроившиеся на белоснежном песке прямо на берегу. Невероятную голубизну Карибского моря. Бассейн с водопадом. Круглосуточно открытые бары. Столы, ломящиеся от морских деликатесов.

— Вот это да! — простонал Джереми. — Да ради этого я готов прикинуться не только твоим женихом, но даже мужем! Господи, Эли, как я мечтал покататься на водных лыжах! В Варшаве для этого возможностей не много, сама понимаешь.

Я сочувственно чмокнула его в ухо, а потом начала покусывать его мочку.

— М-м-м! — Джереми схватил меня за руку и приложил ладонь к ширинке своих брюк, под которой сформировался внушительный бугор. — Я просто умираю от нетерпения! — сказал он. — Сначала я должен поиметь тебя в тростниковой хижине, потом на белоснежном песке, затем в Карибском море, в бассейне и, наконец, прямо на столе с деликатесами. Если, конечно, силенок хватит.

— Погоди, я должна прежде Аманде позвонить! — со смехом взмолилась я, отбиваясь от Джереми, который уже собрался тащить меня в постель. (Пушистика я предусмотрительно выставила из спальни и сменила простыни и покрывала.)

— Позже позвонишь, — отрезал он. — А теперь — то, что ждать не может.

Лишь на следующее утро я снова увидела, как выглядит дверь моей спальни снаружи.

— Наконец-то! — воскликнула Аманда, когда я позвонила ей следующим утром, едва успев продрать глаза. — Элисон Харрис, я вам, между прочим, обзвонилась! Дело в том, что сегодня последний срок сдачи номера. Я просто извелась, не зная, как до вас добраться.

— Зато у меня хорошие новости, — сообщила я. — Дэвид наконец выздоровел и готов в любое время приехать на съемку. Хоть сейчас, если вам удобно.

— Сейчас? — задумчиво переспросила Аманда.

Я услышала, как шуршат странички ежедневника.

— Что ж, это меня устраивает. Вы успеете приехать в Лондон к одиннадцати?

— Да, — ответила я. — А куда?

Аманда продиктовала мне адрес, и в одиннадцать часов мы с Джереми уже стояли на пороге фотостудии в самом центре Лондона. Мне, правда, пришлось взять отгул, наврав Джулии про нагноившийся шрам на животе.

Наверху, в запыленной мансарде, мы застали Аманду, которая рылась в огромной куче совершенно шикарных шмоток, подбирая подходящие одеяния для самой романтической пары Великобритании. Аманда оказалась совершенно не такой, как я ожидала. Вместо ярко накрашенной светской львицы в колготках с лайкрой я увидела вполне провинциальную матрону в вязаном джемпере и юбке до колен. Увидев нас, она расплылась в улыбке, показав щербатый рот.

— Элисон, как я счастлива! — проворковала она. — А вы Дэвид, да? Ах, какой красавчик!

— Да, — не моргнув глазом ответил Джереми, вежливо кланяясь. — Вы уж извините, что мы заставили вас столько ждать. Такая уж у меня работа, ничего не поделаешь.

— Ну и болезнь, конечно, — понимающе кивнула Аманда, выуживая из кучи кашемировую шаль. — Какое счастье, что она ваше лицо не испортила. — С этими словами она повернулась к гримерше и принялась обсуждать с ней, во что нас нарядить.

Джереми озадаченно посмотрел на меня, и мне пришлось, используя мимику и жесты, напомнить ему про отпавшие с лица корочки и зуд во всем теле.

— Ты что, обалдела? — прошипел мне в ухо Джереми. — Кончай чесаться! Тебя кошачьи блохи покусали, что ли? Очень нечистоплотные животные эти кошки. А твоего кота вообще кастрировать надо!

Не успела я возразить и напомнить Джереми-Дэвиду про только что перенесенную ветрянку, как Аманда пригласила его пройти в раздевалку.

— По-моему, это подойдет, — сказала она, протягивая ему пару изумительных костюмов.

Выходить из раздевалки Аманда не стала.

— Замечательно! — воскликнула она, не успел Джереми ширинку застегнуть. — Как считаете, Эли, оставить этот костюм или темно-серый примерить?

Я прекрасно понимала, что для Амапды это лишь предлог, чтобы еще раз поглазеть на трусы Джереми. Меня уже начинало раздражать нескрываемое вожделение, с которым она на него пялилась.

Затем настала моя очередь. По счастью, мне досталось очаровательное синее платье, прекрасно сочетавшееся с костюмом, в который женщины облачили Джереми, заставив его переодеться раз пять-шесть. Гримерша зачесала мои волосы назад, и нам наконец было дозволено занять место перед камерой.

— Великолепно! — громко восхитилась Аманда, не отводя глаз от Джереми. Затем кивнула. — Вы просто созданы друг для друга! Светитесь, как пара влюбленных голубков.

Рот мой сразу расплылся до ушей. Созданы друг для друга. Я, всю жизнь считавшая себя нескладехой, уже и сама уверовала в свою счастливую звезду. Повернув голову, я кинула на Джереми нежный взгляд. Он же старательно смотрел прямо в камеру.

— Прекрасно! — послышался из-за штатива голос женщины-фотографа. — Дэвид, у вас все замечательно. А вы, Эли, чуть-чуть поверните голову вправо, — приказала она. — В противном случае у вас получается слишком полное лицо.

С трудом сдержав раздражение, я повиновалась.

— Вот, совсем другое дело! — раздался одобрительный возглас. — Дэвид, вы смотритесь просто сногсшибательно. Вы никогда не думали поработать моделью?

Джереми в ответ лишь приложил руку к груди. Точь-в-точь как Гадкий утенок из школьной постановки одноименной сказки Андерсена. В той сцене, когда спрашивал: «Как? Я — лебедь?» Помните?

— А ведь она права, — прошептала я, пока гримерша поправляла застежки-»крокодильчики» на моей спине. Оказывается, все это время я стояла так, что они были видны, и загубила три четверти кадров на пленке. — Ты и в самом деле помышлял о карьере фотомодели.

— Эли, не отвлекайтесь, — строго одернула меня Аманда. — Наберитесь терпения. Недолго уже осталось. И улыбайтесь веселее!

Когда съемка подошла к концу, от беспрестанных улыбок у меня уже сводило челюсть. Последняя улыбка вообще перешла в судорогу.

Аманда тут же отвела Джереми в соседнюю комнатенку и начала помогать ему раздеваться — чтобы не помял дорогой костюм от Пола Смита. Я же, раздевавшаяся самостоятельно, видимо, могла мять свое платье от Армани сколько вздумается.

— Ах, какой мужчина! — восхищенно провозгласила Аманда, когда гримерша стерла с лица Джереми остатки грима. — До чего вам везет, Эли. Я сразу по прочтении вашего опуса поняла, что Дэвид — необыкновенный мужчина. Но такого, признаться, даже я не ожидала.