– Ну давай, дуй. Только смотри, съездишь впустую, расходы пойдут за твой счёт.

– А если не впустую?

– Тогда не за твой, а за счёт того лоха. Ха-ха.

Миссию в Красноярске Колян со своими отморозками выполнил безукоризненно – лоха удалось похитить так, что он не увидел лиц похитителей. И прессовать его особенно не пришлось. Он довольно быстро отдал деньги, отделавшись лишь парой поломанных пальцев. Отправив своих ассистентов в Москву, сам Колян полетел в Иркутск.

В Иркутске Колян начал обход центральных гостиниц с вопросом, не здесь ли останавливались месяц тому назад участники симпозиума по охране дикой природы. Коляну с трудом давалось непривычное слово “симпозиум”, и он тщательно его проговаривал, ставя ударение на каждом слоге и всякий раз вызывая улыбки у портье. Колян свирепел, но сдерживал себя. В четвёртой гостинице Коляну повезло. Прилизанный портье – явный фраер – не стал улыбаться на с трудом произнесённый “сим-по-зи-ум”, а вопросительно поднял брови:

– Ну здесь они кантовались, а дальше что?

– Слышь, братан, а список той кодлы слабо достать?

– Это будет стоить…

– Ясно, – перебил его Колян и сунул сложенную пополам тысячерублёвую бумажку.

Портье быстренько смёл банкноту со стойки и, поколебавшись, попросил Коляна подождать в фойе, а сам исчез в конторке за своим рабочим пультом.

Минут через десять портье вышел из конторки и жестом подозвал Коляна. Список был длинный – на четырёх листах. Колян тут же стал его просматривать и, найдя в списке искомого Дудинского О.И., Колян выматерился. В списке был указан тот же известный ему адрес в Кузнецке Пензенской области и больше ничего, кроме пометки “ЧЛ”.

– Слышь, братан, а ты случаем не знаешь этого лоха, – и Колян ткнул пальцем в в строчку с фамилией Дудинский.

Портье вспомнил Дудинского сразу. Он наморщил лоб и потёр пальцами, показывая, что надо бы добавить гонорар. Колян протянул ещё одну банкноту.

– Этого Дудинского я хорошо запомнил. Это большой авторитет.

– Что? Этот лох авторитет?

– Точно! Тут было несколько братков международного уровня, и они перед ним на цырлах ходили.

– Что-то я не секу, тут что, сходка была или этот, как его, сим-по-зи-ум?

– Так одно другому не мешает, а наоборот, крыша солидная.

– А ты как просёк, что это братва?

– Да я своими ушами слышал, как они друг друга братьями называли и от остальной шушеры сторонились.

Колян снова был обескуражен. А вдруг этот лох вовсе не лох?

– И это всё?

– Да нет, иностранная братва ему какую-то помощь обещала. Мол, де, ты давай, действуй, а за нами дескать не заржавеет.

– Действуй? А что, что он мастырить намылился?

– Да какую-то станцию для опытов собирается открывать. Больше я, правда, не расслышал. Они, как усекли, что я недалеко стою и слышу, сразу замолкли и шасть в сторонку.

– И что, они на русском говорили?

– Какой там! На английском.

– Так этот Дудинский и на английском волокёт?

– Как англичанин.

– А ты что, по-ихнему тоже балакаешь?

– Так работа такая, без хорошего английского на это место не попасть.

– Слышь, а те, с кем он тут перетирал, в этом списке есть?

– Есть, – и портье снова показал пальцами, что и эта информация стоит отдельной платы. Колян нехотя сунул ему третью банкноту.

– Вот этот немец, так… вот этот чех и вот этот американец.

– А о них что-нибудь знаешь?

– Да нет. Гости как гости.

Портье с трудом сдержал желание наплести этому бандюку какие-нибудь небылицы и содрать с него ещё деньжат – такое враньё могло бы ему дорого обойтись.

Самолёт Коляна улетал на следующий день, и Колян, остановившись в этой же гостинице, решил гульнуть. На набережной он снял приглянувшуюся молоденькую брюнетку и оттянулся так, что решил остаться в Иркутске ещё на день – не лететь же в такую даль с дикого бодуна.

А портье в этот же вечер беседовал с неутомимым в своём любопытстве Семёном Борисовичем. Поскольку ничего интересного для Семёна Борисовича за последние дни в гостинице не происходило, портье рассказал ему о беседе с Коляном, постаравшись придать ей хоть какую-нибудь значимость. Разумеется, о трёх тысячах настрелянных рублей портье умолчал.

– Семён Борисович, помните, вы просили выявлять признаки… Ну, в общем, про нелегальную пересадку органов?

– Ну, помню…

– А как я вам о международной братве с симпозиума рассказывал, помните?

– Конечно помню, это же недавно было.

– Так вот тут один явный уголовник из Москвы заявился, которого, похоже ничто, кроме одного участника симпозиума не интересует. Того самого, который какую-то станцию строить собирается.

– А с чего ты решил, что этого уголовника больше ничего не интересует?

– Так он зашёл сюда и не собирался здесь ночевать, только сходу спросил, не здесь ли останавливались участники того симпозиума? Он, кстати, слова такого в жизни не слыхал, еле его выговаривал.

– Во как? Ну-ка, давай-давай, что дальше?

– Ну я сказал, что здесь. Так он сходу и пристал, что я знаю об одном из тех братьев – о Дудинском? А что я знаю? Ну жил тут три дня и уехал. А он всё норовил побольше об этом Дудинском узнать. И так, и этак всё выспрашивал – ну вроде вас. И тут же решил в нашей гостинице остановиться.

– А причём тут пересадка органов?

– Так я вот что подумал. Какой интерес может быть у такой уголовной шестёрки к человеку из науки? А на симпозиуме тут были сплошь биологи да медики. А в телевизоре недавно репортаж был откуда-то из бывшей Югославии о станции по извлечению органов из пленных. Ну вот мне и пришло в голову, а вдруг и здесь о такой же станции речь шла?

– М-да. В самом деле, уголовник, медик, станция… Интересная линия выстраивается… Но, скорее всего, этот Дудинский совсем другую станцию строить собирается, но чем чёрт не шутит. Во всяком случае, за бдительность хвалю. Дай-ка мне, что там у тебя на этого уголовника есть…

– Через день Колян сдавал ключи этому же портье. И портье захотелось стрельнуть ещё одну банкноту.

– Слышь, тут наш участковый симпозиумом тоже интересовался…

– А ему-то что надо?

Портье выразительно посмотрел на Коляна, и тот достал очередную купюру.

– Да они роют насчёт пересадок почек и прочего ливера.

– Во блин! Так выходит, этот лох вон оно чем занимается…

– Не знаю, но в ментовке в эту сторону роют. Да напрасно, скорее всего.

– Ну-ну. Эти доктора зарежут только так, и ни с какого бока их не ущипнёшь. А наш брат порежет кого, так потом бегает, как заяц.

На этом разведывательная миссия Коляна в Иркутске завершилась. Шеф нехотя оценил её как выполненную и оплатил Коляну его расходы. В “братву международного уровня” шеф не поверил. Братва по научным симпозиумам не ездит. А вот о нелегальной пересадке органов шеф призадумался и дал поручение вместе со своим корешком в Германии пасти Дудинского и разыскать его в конце концов. Подключать к поиску свои связи в МВД шефу не хотелось – дорого, да и светить свой бизнес с богатыми лохами на “Форексе” перед волчарами с погонами ему не хотелось.

В день осеннего равноденствия в четыре часа пополудни в портовый город Дудинку с востока – явно из норильского аэропорта – прибыло громыхающее подвеской видавшее виды такси марки “Волга”. Такси остановилось у гостиницы “Северное сияние”, высадив единственного пассажира. Пассажир – грузный старик в очках, совершенно седой, но при том совершенно не лысый, – неспешно оглядевшись по сторонам, подхватил свой средних размеров чемодан и направился в гостиницу. У входа, опираясь на металлические перила, щебетали три обильно намакияженные девицы лет двадцати, посасывавшие пиво из жестяных банок. Девицы, смерив прибывшего оценивающими взглядами, продолжили свои занятия, не проявив ни малейшего интереса к гостю. Если бы гость прибыл не в раздолбанной “Волге”, а в чёрном “Хаммере” или хотя бы в “Мерседесе”, был бы одет помоднее и не был бы столь стар – явно под семьдесят, то был бы он тогда, несомненно, интересным объектом для этой троицы.