Почти с самого начала все пошло не так, как планировалось. Хотя Ветер и Гроза встретились с некоторыми официальными лицами и представителями других племен, которые тоже не хотели подписывать новый договор, многие индейские делегаты еще не приехали, и переговоры откладывались. Потом подошел День Благодарения.

Поскольку у одного из белых, который отвечал за переговоры, в городе были родственники, всех представителей от индейцев пригласили на праздник в дом Хайрема и Мэри Уильямсов. Когда индейцы прибыли, их уже ожидали, по меньшей мере, сорок белых гостей, нарядно одетых и ожидающих необычных участников праздника с плохо скрываемым любопытством.

Мэри Уильямс встретила их в дверях своего прекрасного дома.

— О, проходите! — с чувством произнесла она. — Я только что говорила нашим гостям, как чудесно, что в этом году вы будете праздновать День Благодарения с нами. Словно вернулся самый первый День Благодарения, и индейцы и белые празднуют его вместе!

Гроза едва не застонала, услышав наивные восторги женщины. Бросив взгляд на мужа, заметила, что он не знает, как отнестись к этим речам — то ли с презрением, то ли со смехом.

Один из делегатов, ездивший в резервации, выступал в роли переводчика, потому что большинство индейцев не понимали английского языка. Оглядевшись, Гроза с огорчением увидела, что некоторых вождей племен уговорили надеть одежду белых. Они выглядели смешно и чувствовали себя неловко в накрахмаленных сорочках и строгой вечерней одежде в сочетании с длинными волосами и цветными головными повязками. Те, кто пришел на прием в своей обычной одежде, тоже казались не на месте, но держались гордо и независимо, что всегда так восхищало Грозу.

Чувствуя себя свободно в любой ситуации, Гроза тем не менее выбрала платье из оленьей кожи, потому что они с Ветром представляли здесь свое племя. Вольный Ветер выглядел особенно красивым в своих лучших кожаных штанах и рубахе. Богато украшенная бахромой и затейливым узором из бусин, его одежда была так же хороша, как и одежда белых мужчин. Прошлой зимой Гроза сшила мужу шубу из шкуры убитого им медведя, и теперь заметила несколько восторженных взглядов, когда он снял шубу и передал ее ожидавшему слуге.

Гроза тоже получила свою долю оценивающих взглядов. На лицах некоторых белых женщин она увидела неприкрытую зависть, когда Ветер помог ей снять длинную шубу из лисьих шкур. Никакое шелковое или атласное платье не оттенило бы так красоту Грозы, как ее свадебное платье из оленьей кожи кремового цвета, которое она выбрала для этого вечера. Только в день своей свадьбы Гроза выглядела лучше. И вот теперь она гордо стояла перед незнакомыми людьми — распущенные волосы черным шелком рассыпались по плечам, золотистые глаза сияли под причудливо расшитой головной повязкой. Блестящие серебряные диски весело заплясали, когда Гроза откинула волосы назад и переложила Идущее Облако с одной руки на другую.

Когда Гроза открыла личико своего сына, несколько белых женщин с интересом подошли, чтобы взглянуть на младенца, и напряженность разрядилась сама собой. Ветер с удивлением увидел, как его жену усадили на ближайший диван, и она оказалась в окружении оживленно разговаривавших дам. Присоединившись к группе мужчин, он усмехнулся про себя. Мужчины, может, и отличаются друг от друга, но женщины все одинаковы. Покажи им младенца, красивое платье или новый рецепт — и успех обеспечен.

— О дорогая! Где же этот переводчик! — причитала Мэри Уильямс. — Мне нужно задать вам столько вопросов!

Гроза усмехнулась.

— Так спрашивайте, миссис Уильямс. Я вас прекрасно понимаю. — Она с наслаждением увидела потрясенные лица окружавших ее женщин.

— О Боже мой! — воскликнула Мэри. — Прошу прощения! Я представления не имела, что вы говорите по-английски. Ведь большинство индейцев не говорят, не так ли? — Маленькая женщина в смущении подняла брови.

— Не всегда, — спокойно ответила Гроза.

Гостьи были представлены друг другу, хотя Гроза поняла, что вряд ли запомнит правильно все имена.

— Где вы так прекрасно научились говорить по-английски, дорогая? — спросила ее пожилая дама.

— Меня научили мои родители, когда я была маленькой, — просто ответила Гроза, не желая вдаваться в подробности своего происхождения.

Молодая женщина по имени Джин спросила:

— А этот высокий индеец, который помог вам снять пальто… Вы его скво?

Гроза знала, что вопрос совершенно невинен и никто не хочет ее обидеть, но ее раздражение нарастало. Подавив его, она объяснила:

— Вольный Ветер — мой муж. Я его жена, а не скво. Белые люди плохо поняли и перевели это слово. Так обычно называют женщину, которая живет с мужчиной, который не является ее мужем.

Некоторые женщины покраснели от смущения, а Джин поспешила извиниться:

— Я совсем не хотела вас обидеть.

Обед чуть было не потерпел провал, но все старались изо всех сил. Воины обычно ели отдельно от женщин, но ради такого случая смирились с обычаем белых, хотя многие были этим очень недовольны. Для большинства присутствовавших индейцев стол, стулья, скатерти, приборы и фарфоровая посуда — все было непривычным. Если ложку и нож они узнали, то вилка оказалась для них загадкой.

Чтобы индейцы не стали посмешищем и не чувствовали себя совсем уж скованно, Гроза быстро объяснила им на языке шайеннов обычаи белых и как вести себя за столом. Те, кто понял Грозу, быстро перевели ее слова представителям своих племен с помощью жестов. Хотя некоторые расценили помощь женщины как оскорбление, большинство были благодарны за стремление помочь достойно предстать перед белыми и не дать им повод для насмешек. Часть салфеток и вилок выскользнула из неловких пальцев, но в целом все прошло замечательно. Сердце Грозы переполняла гордость за свой народ.

Еда была очень вкусной, и многие блюда оказались знакомы гостям-индейцам. Подавали копченую индейку, куропаток, запеченную кукурузу и сладкий ямс. Все это щедро поливалось каштановой подливой и сопровождалось картофельным пюре, свежим сливочным маслом и слоеными хлебцами. Такое угощение очень понравилось воинам, хотя некоторые из них отдали предпочтение жареной ветчине, яйцам, приготовленным со специями, и пирогам с клюквой. На десерт подали сливовый пудинг, пирожки с начинкой из изюма, миндаля и сахара и тыквенный пирог со взбитыми сливками. Но гвоздем угощения стало свежеприготовленное мороженое. Индейцы никогда не видели и не ели ничего подобного этому холодному, сливочному лакомству и восторженно восклицали над угощением. Совершенно покоренные, они широко улыбались, их суровые лица смягчились. Они, как дети пробовали мороженое, причмокивая языком и облизывая губы. Кое-кто отложил ложки и трогал мороженое пальцами. Остальные старательно поглощали его ложками, наслаждаясь тем, как оно тает во рту. И прежде чем трапеза была окончена, по многим благородным подбородкам текли сладкие струйки. Обед закончился ко всеобщему удовольствию смехом и шутками. По правде говоря, никто и не ожидал такого успеха от этого необычного собрания.

День Благодарения прошел и начались переговоры, но не слишком успешно. Представители правительства со всей серьезностью спорили, убеждали, отстаивали свою позицию. Вожди племен в целом столь же твердо продолжали отказываться. Шли дни, недели, и ни одна из сторон не преуспела. Всем было ясно, что переговоры зашли в тупик, но, тем не менее, они продолжали встречаться и разговаривать.

Вольный Ветер разочаровался очень скоро. Несмотря на свои страстные выступления, он не смог убедить белых представителей, что деление земель резервации на отдельные фермерские хозяйства окажется пагубным для его народа. Он пытался заставить их понять, что таким образом правительство отнимет у индейцев драгоценную землю, что это погубит охотничьи угодья, но не произвел впечатления на этих людей. Хотя они, казалось, сочувствовали индейцам, но продолжали утверждать, что, если воины научатся фермерствовать, они смогут прекрасно прожить и на небольших участках земли. Белые поселенцы живут именно так и преуспевают. Они просто не понимали, что индейцы вообще не принимают идею фермерства. Две разные культуры стояли между двумя народами непреодолимым барьером, и ни одна из сторон не хотела до конца понять другую и как-то облегчить положение.