Она подходила к дому, когда «заметила приближающийся пикап. К этому времени она уже знала в городе почти всех, поэтому удивилась, увидев за рулем новое и одновременно чем-то очень знакомое лицо. Приблизившись к ней, пикап затормозил.

— Привет, — сказал водитель.

— Привет, — ответила она, слегка шмыгнув носом.

— Я — Чарльз О'Хэллорен.

— Эбби Сазерленд, — прошептала она. Чарльз нахмурился.

— Будьте так любезны, объясните, что тут происходит?

Сойер сидел в конторе, нервно крутя в ладонях ручку. Каждый раз, как он пытался поговорить с Эбби, все только усложнялось. Он так до сих пор и не знает, что же такое ужасное совершил. А Эбби никак не хочет объяснить.

Мужчина не должен поступаться своей гордостью, но он готов был проглотить свое самолюбие и сделать еще одну попытку, потому и пошел за ней с летного поля в кафе. Вместо этого он с ходу потребовал от нее ответа о ее отношениях с другими мужчинами и вообще вел себя как ненормальный. Никогда в жизни ему не приходилось испытывать ревность. И он растерялся. Ведь Джон, Пит, Дюк, Ральф, Митч — его друзья. По крайней мере были друзьями.

Дверь конторы открылась, и неожиданно появился его старший брат.

— Чарльз! — Сойер вскочил. — Черт, как это здорово! Когда ты вернулся?

— Около часу назад. — Чарльз скинул со спины рюкзак и поставил его в угол. Выглядел он прекрасно — загорелый, цветущий. Люди часто говорили, что он вылитый Сойер, только более высокий и стройный. Взяв кофейник, Чарльз налил себе кружку.

Сойер достаточно хорошо знал брата и сразу почувствовал неладное.

— У тебя проблемы? Брат отхлебнул кофе.

— Ты не можешь мне объяснить, как случилось, что за какие-нибудь две недели вы здесь все с ума посходили?

Сойер засмеялся.

— Так ты уже слышал о женщинах?

— Ну да.

— Мы привезли их. И еще несколько должны приехать.

— Мы?

— Кристиан и я. «Сыновья полночи».

— Чтобы они тут жили?

Сойер кивнул, веселость внезапно оставила его. Как он и предполагал, Чарльзу не понравилась их затея.

— Нам пришло в голову, что мы можем предложить им старые домишки, которые построил отец, и по двадцать акров земли. За это они должны прожить и проработать в Хард-Лаке не меньше года. — Сойер вдруг осознал, насколько смехотворно и глупо это выглядит в глазах их серьезного старшего брата. Он и сам поначалу воспринимал это как нелепость, но все его аргументы словно ветром сдуло, стоило приехать Эбби.

— И женщины будут жить в этих старых хибарах? — саркастически спросил Чарльз.

— Мы их вычистили, Чарли, привели в божеский вид.

Неожиданно брат стукнул кружкой о стол.

— Вы что, оба спятили?

— Нет. Нужно было что-то предпринять, чтобы жизнь тут продолжалась. — Сойер понимал, как глупо и напыщенно звучат его слова.

— Да вовсе не о городе вы думали, когда давали объявления, — резко возразил Чарльз. — Вы думали только о себе.

— Мы теряли пилотов одного за другим, — взорвался Сойер. — Фил уволился, и Ральф с Джоном тоже собрались было уезжать. Они соглашались остаться, только если мы привезем сюда хотя бы нескольких девушек.

— И сколько их должно приехать?

— Не знаю, — признался Сойер, стараясь совладать с гневом. — Этим занимается Кристиан.

— Значит, Кристиан прислал сюда эту королеву красоты или это твоя заслуга?

— Королеву красоты? А, ты имеешь в виду Элисон. Нет, это целиком идея Кристиана. Ладно, она и правда, видимо, не подойдет. По закону средних чисел отдельные неудачи неизбежны. Другие, глядишь, смогут прижиться и стать частью нашего общества.

— Элисон Рейнолдс хочет расторгнуть договор. Клянется, что ее надули. Я сам с ней говорил, встретился у Бена.

— Ну и Бог с ней. Говорю же тебе: я и не думал, что она останется. Я организую ей возвращение в Сиэтл. Нужно сообщить Кристиану, и он найдет другую секретаршу. Как я понял, желающих довольно много.

— Встает еще один вопрос, о котором вы двое, кажется, не подумали. Средства массовой информации.

Сойеру действительно много раз звонили, но он упрямо отказывался давать интервью. Он чувствовал себя в безопасности, считая, что здесь, в Заполярье, журналисты его не достанут.

— Ты так наивен, что считаешь, будто журналистам ничего не известно? — спросил Чарльз.

— Конечно, они знают, хотя и не от меня, — ответил Сойер. — Но скоро это станет прошлогодней новостью, и они оставят нас в покое.

— К твоему сведению, — сухо проговорил Чарльз, — я прочел о вашей идее в, газете, когда был в Анкоридже.

— Ну и ладно, пусть все знают, — равнодушно буркнул Сойер. У него были гораздо более серьезные причины для беспокойства, чем нежелательные газетные статьи.

— А как ты думаешь, что будет, когда они пронюхают, что одна уже расторгла договор? Эти женщины ничего об Аляске не знают. Они бросают все, летят сюда очертя голову и получают совсем не то, что им было обещано.

— Хорошо, с Элисон мы промахнулись.

Честно говоря, я виню в этом Кристиана. Но приезд Эбби Сазерленд — лучшее, что случилось в Хард-Лаке за последние годы. Она уже разобрала книги и открыла библиотеку.

— Это та, которая живет в доме Кристиана?

— Да. — Сойер решил, что сейчас не время рассказывать об ошибке, которую они допустили при составлении анкеты. Он не хотел говорить Чарльзу, что уже связался с семьей Кэтрин Флетчер по поводу ее дома.

— По-моему, ты плохо представляешь себе ситуацию.

Сойер вскинул голову и уставился на брата.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Она не собирается оставаться. Сойер прищурился.

— Кто это тебе сказал?

— Сама Эбби.

Сойеру почудилось, что земля уходит у него из-под ног. Ему понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя.

— Ты говорил с Эбби? Чарльз кивнул.

— Она останется, — заявил Сойер, не желая слушать аргументов брата.

— Сойер, черт возьми, да выслушай же, наконец, — рассердился Чарльз.

— Мне плевать, что там решит Элисон Рейнолдс, — процедил Сойер сквозь стиснутые зубы, — но Эбби и ее ребятишки останутся!

Чарльз застонал.

— У нее еще и дети есть? Сойер кинулся к двери.

— Куда ты?

— Поговорить с Эбби.

К дому Кристиана он прибежал, задыхаясь от гнева и возмущения, и начал изо всех сил барабанить кулаком в дверь.

Эбби открыла и молча уставилась на него.

— Ты никуда не уедешь! — прошипел он.

— Сойер, — прокричал сзади Чарльз, — ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — Он поднялся на ступеньки. — Помните, мы с вами говорили о вашем возвращении в Сиэтл? — обратился он к Эбби, понизив голос.

Молодая женщина стояла на пороге. Сойер с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее в объятия.

— Эбби, послушай, я…

— Сойер, оставь несчастную женщину в покое, — опять вмешался Чарльз. Сойер резко обернулся.

— Не лезь, Чарльз. Это тебя совершенно не касается. Это только мое дело. — Братья сверлили друг друга взглядом.

— Эбби, — проговорил Чарльз, — как я уже сказал, вы не обязаны жить в Хард-Лаке, если вам этого не хочется. Я лично оплачу вам билеты в Сиэтл.

Слова брата подействовали на Сойера как удар ножом в спину.

— Я же сказал, что женюсь на тебе, — прохрипел он сорвавшимся голосом. — Разве ты не этого хочешь?

— Нет. Это не то, чего я хочу. — С этими словами она попыталась закрыть дверь.

— Эбби! — отчаянно закричал Сойер, чувствуя, что не в силах ее вразумить.

Дверь захлопнулась. Он подавил в себе желание сорвать ее с петель и кинуться за Эбби. Сознание, что он вот-вот потеряет ее и ничего не может с этим поделать, совершенно раздавило его. Подобную беспомощность Сойер испытал только раз — в тот вечер, когда у него на руках умирал отец.

— Что у нас на обед? — спросил Скотт, заглядывая на кухню, и затараторил, не давая Эбби возможности ответить:

— Можно макароны с сыром? Не консервы, а такие, которые ты запекаешь в духовке?