За отсутствием Симона Ева Айсберг взяла на себя роль хозяйки. Она надела широкое нежно-розовое платье с капюшоном, и ее лицо халука было честно открыто. Она разливала по хрустальным бокалам сангрию и не спускала глаз с пожилой тетушки, Эммы Брэдбери, которая, похоже, осталась единственным человеком, не понимающим всей гнусности происходящего.

Заред Айсберг, вице-президент и главный управляющий делами, стоит около дверей в патио рядом со своими ближайшими сторонниками — Леонидом Данном, главным технологом, и Джанлиборио Ривелло, начальником управления маркетинга. Зед снова обрел невозмутимость руководителя корпорации. Все трое наблюдали, как буря закрывает горный оплот серой пеленой дождя, и обсуждали перспективы аризонских «Бриллиантовых защитников» на бейсбольных соревнованиях Всемирной серии.

За столиком из полированного прессованного дерева сидела Тора Скрантон, представляющая интересы младших акционеров, — под ее контролем находятся двадцать пять процентов акций «Оплота». С ней рядом — Гюнтер Экерт, заслуженный главный финансовый директор, и Вифания Айсберг, заместитель ГФД. Тора — элегантная женщина с соблазнительными формами, скрывающая за материнским спокойствием решительный и прагматичный разум. Вифи — блестящий математик, предполагаемая наследница поста Гюнтера. На ее избрании в совет после смерти Ясиры Абул Хади настояли Зед, Джанни, Лео, Эмма, Дан и в конце концов даже Катя Вандерпост, несмотря на все возражения Симона. Он считал, что младшая дочь еще недостаточно созрела, чтобы играть в корпорации значительную роль. Вифи, как и старший братец Дан, к которому она сильно привязана, всеми силами поддерживает идею о слиянии с «Галафармой».

Дворецкий в белом пиджаке проскользнул в комнату и прошептал что-то Еве на ухо. Она поднялась и сказала остальным:

— Похоже, Дан и его гость как раз прибыли.

По комнате прокатился шорох — если не сказать вздох. Потом повисла тишина, прерываемая только ударами грома. Через мгновение вошел Даниил Айсберг, терявшийся на фоне ступающего следом колоритного мужчины.

Алистера Драммонда окружала аура бурлящей энергии, как будто он впитал в себя ионы надвигающейся грозы. Ковбойский костюм придал ему сходство с преданным сторонником старых порядков на Западе. С самоуверенной улыбкой на устах он подошел к Еве Айсберг, приподнял ее темно-синюю уродливую руку и куртуазно склонил голову, не скрывая издевки.

— Покорно благодарю, что позволили мне присутствовать на вашем совете, дорогая Ева. Не могу выразить, насколько мне приятно в конце концов с вами встретиться.

Она кивнула и почти сразу же обернулась к остальным:

— Время начать нашу встречу. Пожалуйста, рассаживайтесь вокруг камина.

Те, кто еще не сел, придвинули к камину стулья, и только Ева и Драммонд по-прежнему остались стоять.

— Дамы и господа, с этого момента совет директоров «Оплота» объявляется открытым. Сегодня мы освободим нашего уважаемого секретаря, — она насмешливо кивнула в сторону Дана, — от обязанности изложить всю историю целиком. Мы сразу же приступим к главному вопросу. Пора вынести решение о предложении «Галафармы» о слиянии с корпорацией.

— Голосую за принятие предложения, — улыбнулся Даниил Айсберг.

— Поддерживаю, — эхом откликнулся его кузен Заред.

— Предложение выносится на обсуждение.

Практически с облегчением Ева опустилась на стул с левой стороны от камина.

— Поскольку проблему уже не раз обсуждали на совете и ранее и проводились неоднократные голосования, — сказал Дан, — я хотел бы предложить моему гостю, Алистеру Драммонду, президенту и исполнительному директору концерна «Галафарма», изложить нам преимущества, которые получит корпорация «Оплот», ее акционеры и сотрудники, если предложение будет принято.

И вот Драммонд встает и начинает речь. Сильный, хорошо поставленный голос с легким шотландским акцентом погружает всех слушателей, даже самый упорных, в приятную дремоту. Он принес с собой в большом кейсе электронный дисплей с иллюстрационным материалом.

Он уже подходит к завершению, когда шторм наконец-то добирается до Небесного ранчо. Удар грома потрясает главный дом, слышатся нервические смешки. Дождь с жуткой силой барабанит по крыше и стучит в окна; на улице становится темно, как ночью.

Лампы в гостиной автоматически загораются, прогоняя мрак. Прекрасные картинки Драммонда тоже оборудованы подсветкой. Как бы между прочим президент «Галафармы» упоминает о договоре с «Макродуром» и с уверенностью утверждает, что новый договор с халуками будет принят. Все эти сведения отлично вписываются в его большую программу на будущее. Такое впечатление, что он успел обдумать все.

Презентация завершается. Раздаются довольно жидкие аплодисменты. Улыбаясь, Алистер выключает экран и убирает его обратно в кейс, лежащий на красивом деревянном столике.

— Есть ли у членов совета вопросы?

Никто не произносит ни слова.

Ева поднимается с места.

— Тогда я призываю акционеров «Оплота» и их представителей к голосованию. Первая, Эмма Брэдбери с двенадцатью с половиной процентами.

— За, — отвечает Эмма как бы в полудреме.

— Следующая, Тора Скрантон, представитель младших акционеров «Оплота», двадцать пять процентов.

— За, — говорит Тора.

— Следующий, Асаил Айсберг, двадцать пять процентов.

Дан вынимает документ.

— У меня есть доверенность от имени Асаила Айсберга, и я голосую за.

— Госпожа президент? — приподнимает брови Гюнтер Экерт. — Я прошу слова по вопросам повестки дня.

Она кивает. Экерт говорит, что ему хотелось бы изучить доверенность. Дан передает электронную доску, старик осматривает ее и наконец возвращает, передернув плечами.

— Документ кажется настоящим, но я настаиваю на проверке независимым экспертом до того, как результаты голосования будут введены в общественную базу данных.

— Я полностью согласен с вполне законной просьбой Гюнтера, — говорит Дан.

— Очень хорошо, — кивает Ева. — И последний акционер, Симон Айсберг, имеющий тридцать семь с половиной процентов акций.

И снова Дан вынимает электронную доску.

— Я владею доверенностью от лица Симона Айсберга и голосую за.

— И снова оговоренная проверка.

Но голос Гюнтера звучит устало и как-то формально. Старик неподвижно смотрит себе под ноги.

— Голосование среди акционеров «Оплота» завершилось, — объявляет Ева. — Единодушно приняты предложения «Галафармы». Осталось только получить подтверждение подлинности доверенностей. Могу ли я объявить перерыв?

— Поддерживаю, — говорит Заред Айсберг.

— Я тоже, — вздыхает Гюнтер Экерт. — И да поможет нам Бог.

И в этот момент стеклянные двери террасы распахиваются.

Жуткий порыв ветра и дождя врывается в комнату, сбивая лампы, разбрасывая подушки и драгоценные глиняные скульптуры, шевеля ковриками на полу и хлопая оконными занавесками, словно рваными парусами.

Эмма Брэдбери и Вифания Айсберг взвизгивают и съеживаются на своих стульях. Ева поворачивает голубое лицо сирены навстречу шторму, как будто радуясь непогоде. Даниил Айсберг походит на серую статую, он сжимает доверенности, словно защитный талисман. Леонид Дан и Джанлиборио Ривелло вскакивают и с руганью бегут к французским дверям, чтобы остановить их, пока стекло не разбилось.

Но Данн и Ривелло нерешительно отступают, когда на пороге появляются две высокие мужские фигуры, промокшие до костей, и входят в гостиную.

Не останавливаясь, я добрался до замершего Дана и вырвал доверенности из его недвижной руки.

— Этот документ не имеет законной силы, потому что был получен с применением давления.

Я бросил доску на пол и разбил ее сапогом.

За моей спиной раздался голос Симона:

— Именно так! И пора прекратить этот гребаный фарс прямо сейчас.

Алистер Драммонд развернулся и, не говоря ни слова, направился к двери.

— Подожди! — завопил Дан. — Ты не можешь уйти!

Он рванулся за Драммондом, догнал его и схватил его за плечо.