Следующий звонок должен быть сделан через три дня, но я решил, что лучше ему поговорить с Сингом прямо сейчас. В мои планы совершенно не входило передавать шнайдеровский компромат раньше времени — а ведь кто знает, что нас ждет у Торнтага.

Вот дальнейшие извлечения из феноменальной памяти Шнайдера:

После спасения Евы от похитителей Карл Назарян разоблачил Олли и его четырех ближайших помощников по службе безопасности. Им пришлось бежать с Серифа и просить убежища у агента «Галафармы» на халукской планете Артюк. К тому времени Элгар Макграф уже отправился к праотцам, а его место занял Эрик Скогстад.

Скогстад подверг ненадежного Шнайдера суровому психозондированию («Выпотрошил меня, как тыкву для Хэллоуина!») и узнал о «страховке» Олли. К сожалению, камеры адвокатской фирмы из Торонто взломать никак нельзя, не говоря уж о депозитных отсеках банка, а Джосвиндер Синг имеет слишком большой вес в политических кругах, чтобы на него можно было надавить, и слишком пуританские взгляды, чтобы согласиться на взятку.

Так что Шнайдеру разрешили пожить еще немного — ровно до того момента, когда содержимое его страшных пакетов уже никого не испугает. То есть когда «Оплот» потеряет возможность начать гражданский иск против «Галафармы» — потому что самого «Оплота» уже не будет.

Олли согласился передать нам пленки с компроматом — и психозонд подтвердил искренность его намерений — при условии, что президент «Оплота» подтвердит мое обещание неприкосновенности в присутствии его адвоката.

Я успокоил его: Ева с восторгом согласится на такое предложение. Мы устроили Шнайдеру звонок по субпространственному коммутатору, чтобы тот договорился о встрече с Джосвиндером Сингом, как только мы прилетим в Торонто. Затем я доставлю Синга, Шнайдера и пакеты с компроматом в Башню «Оплота». А потом мы пригласим Алистера Драммонда в фамильный тир Айсбергов — и знатно развлечемся…

Когда мы с Мэт завершили первый этап допроса (и когда с Сингом было договорено о встрече), пленника отвели обратно в камеру. Он почти не пострадал от психозонда. Мы решили ограничить время допросов тремя часами по утрам и тремя часами вечером — за оставшиеся шесть дней нужно выжать из памяти Шнайдера всю необходимую информацию.

А свободное от Олли время посвятим Мацукаве. Боюсь, этому придется не так сладко.

Пообедав, мы с Мэт вернулись в кабинет и оттуда переслали Еве отчет о первом сеансе. После чего подготовили ряд вопросов для дежурного офицера «Галафармы» на Дагасатте. Вот самые важные из них:

1. Планируют ли халуки вести войну против человечества?

2. Для чего халуки создают гуманоидных полуклонов?

3. Что известно «Галафарме» о производстве полуклонов?

4. Где еще расположены предприятия по производству полуклонов?

5. Являетесь ли вы полуклоном?

6. Кто еще среди высокопоставленных агентов и аппарата управления «Галафармы» является полуклоном?

7. Сколько в настоящее время существует гуманоидных полуклонов, и где они находятся?

8. Есть ли у халуков космические корабли, способные развивать скорость свыше семидесяти парсеков? Сколько их? Какого рода вооружением они снабжены?

9. Что происходило на планете Артюк несколько дней назад во время встречи Слуги Слуг Лука и представителей торговых партнеров «Галафармы»?

10. Кому четвертому звонил Джим в Торонто, когда предприятие на Дагасатте подверглось нападению?

Получив ответы, мы немедленно перешлем их Еве. Даже если она решила отложить встречу с Ефремом Сонтагом, пусть у нее будут показания Джима. Учитывая, что на борту у нас предатель, а в Торнтаге ждет черт знает что — мы вообще можем не долететь до Земли.

В отличие от показаний Шнайдера, которые являются частью гражданского иска «Оплота» против «Галафармы» и потому должны быть лично засвидетельствованы мной и Мэт, информация об инопланетной угрозе являлась чисто «разведывательной». Как только Сонтаг получит эти сведения, они будут тщательно изучены и оценены, даже если весь экипаж «Чиспы» отправится на тот свет и Алистер Драммонд уничтожит «Оплот».

Я, по крайней мере, на это надеялся…

Когда все было готово для допроса Мацукавы, Мэт позвонила Айвору и попросила его и Мимо доставить пленника к нам. Через несколько минут Айвор ответил:

— Мне очень жаль, Мэт, но, похоже, Джим заболел.

Мы обменялись тревожными взглядами.

— Как это? — недоуменно спросил я.

— У него холодные и влажные руки, — начал Айвор в своей педантичной манере. — Лоб покрыт ледяным потом, он жалуется на слабость, тошноту и излишнее слюноотделение.

— Все равно приведите его сюда, — приказал я и обратило к Мэт: — Принеси диагностический аппарат из медпункта. Мы выясним, не дурит ли Джимми.

— Может быть, он просто в ужасе, — предположила Мэт, направляясь к двери.

— Если это так, то все отлично. Но если парень и вправду подхватил заразу, то придется отложить допрос. Даже люди, когда болеют, странно реагируют на зонд.

Она кивнула и вышла, оставив меня размышлять о технических аспектах разнообразных пыток.

Если Мацукава и в самом деле инопланетянин, то у нас возникнут проблемы с психозондированием. Например, Даррелл Райднор, предполагаемый полуклон, необычно реагировал на наркотик пенверол и то и дело погружался в кому. А пенверол считается куда менее вредным, чем зонд! Впрочем, может, у халуков в принципе повышенная чувствительность ко всем видам искусственного вмешательства в сознание. Конечно, мутированные гены у них практически человеческие, но кто знает, как устроен их мозг? Черты характера и умственные способности зрелого индивидуума в минимальной степени контролируются ДНК (что может подтвердить любая мать близнецов или клонер скаковых лошадей).

Или лучше отложить допрос Мацукавы до прибытия на Землю, где можно обратиться в профессиональное медицинское учреждение? Но с другой стороны…

В дверь позвонили.

Я открыл замок, впуская Айвора и Мимо. На их плечах практически висел дежурный офицер «Галафармы». Мацукава с трудом передвигал ноги. Казалось, он совершенно не понимает, где находится. Он выглядел не испуганным — напротив же, по-настоящему больным. Лицо приобрело серо-зеленый оттенок, черные волосы и футболка намокли от пота. Мы с Айвором усадили его в кресло и освободили связанные руки и ноги. Я принялся прикреплять к нему различные сенсоры.

— Паршиво себя чувствуешь, а, Джим? — добродушно спросил я.

— Да, наверное, подхватил какую-нибудь дрянь на Кашне.

— Вряд ли, там очень строгие меры предосторожности. Так что же именно болит? Когда тебе первый раз стало плохо?

В ответ он как-то сдавленно булькнул, наклонился и наблевал на пол.

— Мать твою, — пробормотал я и вызвал автоматического уборщика.

Айвор, наш медик, держал ему голову, пока Джим извергал остатки завтрака — в преддверии допроса ленчем его не кормили. Насколько я мог судить, пищеварительные соки Мацукавы выглядели совершенно по-человечески.

Через некоторое время фонтан рвоты иссяк. Я предложил Джиму стакан воды, который тот с жадностью выхлебал. Если Мацукава притворяется, то он настоящий гений трагического искусства.

Вернулась Мэт, неся в руке маленький инструмент. Лицо ее было мрачно.

— Диагностик сломан. Вот, Адик, посмотри.

Я проверил машинку — она даже не включалась.

— Может быть, кто-нибудь приложил к нему руку, а может быть, и нет.

— Я попробую ее починить, — предложил Мимо. — Джо тоже кое-что смыслит в механике.

— В нашем медпункте, — сообщил Айвор, — есть электронный «док-в-коробке», который контролирует курс лечения. Если ввести в него симптомы болезни…

— А-а-а! — неожиданно Мацукава затрясся. — В сортир, скорее, Бога ради!

— Ух ты! — отозвался Айвор. — Давай сюда, парень.

Он подхватил болезного Джимми на руки, словно младенца, и рванул вниз по коридору к ближайшему ихтиандру, едва не наступив на маленькую санитарную машинку.

— Что мне делать? — спросил Мимо. — Убрать стул?