Верное решение, но трудноосуществимое на практике. К моему большому сожалению, сценарий предстоящего бракосочетания был составлен так, что молодые появятся в Нью-Гемпшире лишь за день до свадьбы. Ясно, что в те несколько часов им будет не до меня — тут и примерка туалетов, и репетиция праздничной церемонии, и последующего обеда. Я пытался дозвониться до Каледонии, однако мне сообщили, что Джек и Доротея уже улетели на «Скуре-2». Они, разумеется, спешить не будут, заглянут по пути на одну планету, на другую — так что связаться с ними в телепатическом эфире будет практически невозможно. Слишком много энергии потребуется… Где мне ее взять? Вызывать их с помощью комлинка глупо, такие разговоры прослушиваются сплошь и рядом. Значит, у меня остается единственная возможность — найти способ поговорить с ними на следующий день после свадьбы. Успеть до того момента, как они отправятся в свадебное путешествие на Кауаи.

Ничего не скажешь, хороший свадебный подарок я им приготовил!

Понятно, почему я обрадовался, получив приглашение порыбачить. Рядом с Марком мне было куда безопасней, чем дома.

В ту пору мой рокрафт находился в ремонте, так что мне пришлось погрузить вещи в старенький наземный «вольво», и с первыми лучами солнца я отправился по федеральной дороге в сторону Питсбурга, затем свернул на северо-запад, туда, где за Индейским ручьем, в диких, «первобытных» лесах затерялся охотничий домик, построенный Виктором Ремилардом еще до Великого Вторжения. После его смерти семья сняла «Прибежище Белого Лося» с распродажи — очень уж место всем понравилось. Здесь и рыбалка, и зимний отдых, и никаких дурных ассоциаций с прежним владельцем. Смотрители, семейная пара, поддерживали дом в полной готовности к приему гостей.

На место я прибыл ранним вечером 11 июня. Эта самая лучшая пора, которой может одарить человека Новая Англия. К началу летнего солнцестояния практически исчезает гнус, до июльского нашествия комаров еще далеко, единственные насекомые, царствующие в эти дни, служат желанной и жирной пищей для речной форели. Деньки стоят долгие, тихие, теплые. Я въехал на стоянку, расположенную позади дома. Здесь уже находились два стареньких рокрафта — эти видавшие виды машины принадлежали семье смотрителей. По соседству с ними стоял роскошный, черный как уголь рокрафт с эмблемой СЕРЕМа на дверце кабины. Значит, Марк уже прибыл, а его друзья еще нет.

Ги Ларош по прозвищу Бум-Бум работал в Галактическом Магистрате, в отделе Земли. Его подразделение размещалось в Конкорде, там Ларош имел прекрасную возможность вести агитацию в пользу оппозиционеров среди высших полицейских чинов. Алекс Манион к тому времени стал ведущим специалистом в области управления динамическими полями с помощью метатворительных решеток. Его деятельность в Кембриджском университете привлекла внимание Нобелевского комитета. Аркадий Петрович О'Малей служил в штабе Двенадцатого флота, который базировался на Оканагоне. Там он отвечал за поддержание нормальных деловых связей с офицерами-экзотиками. Несмотря на высокое положение, это были простые ребята, без всяких признаков снобизма, и охотно смеялись шуткам, которые позволял себе отпускать такой замшелый пень, как я. К тому же мы все были убеждены, что не все ладно на нашей матушке-Земле и во многом в этом виноваты чуждые нам расы.

Я вылез из машины и потянулся, размял затекшие мышцы.

Смеркалось. Было поздно, но в июньскую пору ночи здесь берут отпуск. Сосны и тсуги[42] резко выделялись на фоне го лубовато-зеленого неба, вокруг царил невесомый, чуть серебристый сумрак. Птичий хор на том берегу озера уже начал затихать. Пахло смолой и жареными поросячьими сосисками. Зацветали заросли шиповника, окружавшие дом. Поодаль виднелась напрочь занавешенная плющом стена охотничьего домика. Услышав близкое посвистывание бурундука, я даже ды хание затаил. Хорошо здесь! Так хотелось вволю надышаться!..

Я обошел автомобиль и едва не ступил в кучу лосиного помета. Лоси — хозяева этих мест. В их честь и был назван домик. Наконец я выгрузил вещи из машины и бросил мыс ленный взгляд в сторону дома — на кухне я различил Норма и Сюзанну Айзбрандт. Они ужинали — с аппетитом поедали жареные сосиски. Затем я оглядел озеро, проник взором в его глубины. Форель уже начала спускаться в озеро на кормежку. Самое время для рыбалки. Стрекоз еще не было, но майская муха шла густо, почти над самой водной гладью. То-то там раздолье…

В километре к северу, вдоль берега, стремительно неслось небольшое плавсредство непривычных очертаний. Издали оно напоминало маленькую лодку, из которой торчала верхняя половина человеческого туловища. Рыбак прикрылся плотной мысленной завесой, однако я сразу узнал его. Крупная голова с курчавыми черными волосами, тело как у медведя. Почувствовав мой взгляд, тот мысленно произнес:

Bonsoifi, дядя Роджи.

Привет, Марк. Как там, на озере?

Ничего, ответил он в той типичной для всех любителей рыбалки манере, когда хорошим тоном считалось вообще помалкивать во время клева, а на все вопросы отвечать в особой, уничижительной форме. Добыча в такие моменты никогда не бывает удовлетворительной: «так себе», «могла бы быть и побольше». Ничего другого вы не услышите. Если же он упустил рыбу из сачка или она выпрыгнула из лодки, ответ тоже будет не совсем внятный: «наполовину повезло». В такие минуты рыбаку лучше совсем не задавать вопросов, ибо любое слово, касающееся условий лова, может отогнать удачу. Вот почему я молча наблюдал, как мой внучатый племянник, чуть откинувшись, забросил леску метров на тридцать в сторону от себя. «Вот позер, — подумал я про себя, — ну-ну, посмотрим… » Что там у него в руках? Точно, я так и рассчитывал. Все тот же старый набор — удочка №4 от «Патриджа из Реддитха», катушка, конечно, «Донер АС»… Приманка не успела коснуться воды, как большая серебристая рыба, наполовину высунувшись из воды, схватила искусственную муху. Приманка даже не намокла… Марк картинно поводил добычу, дал ей поиграть, побиться на крючке, затем вытащил из воды и как бы невзначай показал мне. Сердце у меня забилось. Если воспользоваться прежней мерой веса, то форель несомненно потянула бы на два фунта с хвостиком.

Я сказал вслух:

— Отличная рыба.

Марк мысленно ответил:

Хватит болтать. Давай присоединяйся…

Вечерние сумерки — самое удачное время для рыбалки, особенно если вы обладаете оперантскими способностями и можете различать предметы в темноте.[43] Призывая меня «присоединяться», Марк, конечно, не имел в виду, что я встану рядом с ним и начну забрасывать леску. Те, кто предпочитает ловить рыбу на искусственную муху, всегда стараются отыскать такое место, где им никто не может помешать. Я должен чувствовать себя в полном одиночестве, пусть даже на рыбалку отправилась целая компания. Времени пообщаться у нас будет вдоволь — потом, после рыбалки… Вот когда начинают развязываться языки, и любая, самая незначительная малявка вырастает до невероятных размеров.

Прежде всего я натянул болотные, по грудь, секопреновые сапоги и тут же выругался: меня угораздило забыть Спасательный пояс, предохранявший от попадания воды внутрь сапог. Черт побери, что сделано, то сделано. Мое напоясное плавсредство имело три пузыря с воздухом, и на такой спокойной воде, как здешнее озеро, я не утону. Спасательный пояс не обходим, когда ты входишь в быструю реку, где даже в межень течение так сильно, что без страховки тебя непременно собьет с ног. Тогда только держись. Сколько я знаю таких случаев… Но здесь — я критически оглядел неподвижную ласковую гладь — быть того не может, чтобы какая-то сила могла увлечь меня на дно. Однако настроение уже было несколько испорчено. Ничего, скоро мы его поправим. После первой же удачи…

Готов? — донесся до меня мысленный голос Марка.

Сейчас выхожу, в тон ему ответил я.

Ага, он, значит, решил использовать бамбуковое удилище. Что ж, в таком случае я воспользуюсь моей любимой «Орвис Зипстер» с малюсенькой, легчайшей катушкой «Харди Флай-уэйт». Леска обязательно №1. В реках Нью-Гемпшира по большей части водятся экземпляры не больше двадцати сантиметров в длину. На этот номер лески их берут достаточно легко.