— Тебя жду, — ответил он и, подвинув еще один ящик, сел рядом. — Ты потерял столько времени в Аманзукской расщелине, но не мог же я подгонять тебя. Если бы ты добрался до железной дороги на полчаса раньше, ты мог бы добраться сюда до тумана.

— Это твой автомобиль внизу, на стоянке?

— Нет, я добрался сюда другим способом.

— Прямо из Пинкхем-Нотча? Пешком? Где же ты остановился… — тут до меня дошло, что хватит молоть ерунду. Мне что, совсем мозги отморозило? В кого же ты превратился, задавая подобные вопросы? В одряхлевшего дуралея? Теперь я окончательно вспомнил, с кем имею дело, и лицо мое перекосилось от страха.

Дени вздохнул.

— Держи себя в руках, дядюшка. Это и вправду я. Трудно сказать, сколько времени я могу владеть своим телом. Фурия может в любой момент вернуться и вновь овладеть мною. Вот почему я хотел встретиться с тобой… Я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи. Я не могу воздействовать на тебя из-за этого окаянного комплекса, однако мне удалось с грехом поплам проникнуть в твои мысли и надоумить отправиться на прогулку в горы. Мы должны были встретиться в таком месте, где бы нас ни одна живая душа не смогла бы обнаружить. Даже на расстоянии. Чтобы Фурия не могла их использовать…

Я не понял, что он имел в виду, однако на всякий случай торопливо закивал.

— Конечно. Я готов сделать все, что в моих силах.

— прежде всего я должен ввести массу сведений в твои мозги. И сделать это надо как можно быстрее. Здесь вся история Фурии и Гидры. Тебе следует на мгновение убрать свой защитный экран.

Я вздрогнул. Что, если человек, который разговаривал со мной, вовсе не Дени? И я сам, собственными руками вручу ему свою душу на блюдечке?

— Я хочу, чтобы ты узнал все из первых рук, Роджи. Всю правду обо мне и Фурии. Если ты позволишь это, следующую просьбу тебе будет выполнить намного легче. Но если ты не желаешь, я не буду настаивать. Тогда все о'кей!..

Он спас мне жизнь, отогрел. Я знаю его с детства — в этом меня не обманешь. Это безусловно был Дени. Это не Фурия. Этого человека младенцем я принимал из купели. Я был его первым учителем и наставником.

Я закрыл глаза и приказал:

— Заходи. Только быстро!.. — затем снял экран. Как в моей памяти оказалась информация, я до сих пор не могу понять, да это и не нужно — просто вдруг оказалось, что я это все знаю. Причем часть «этого» я знал и раньше, но все равно — то, что теперь находилось в моей памяти, ошеломляло.

Я уставился на него, не в силах отвести взгляд. Слова не мог вымолвить, даже пожалеть его был не в состоянии. Между тем Дени вдруг заторопился.

— Быстро поставь экран и держи его изо всех сил. Понятно? Я с трудом сглотнул комок, застрявший в горле.

— Ты это всерьез? Ты хочешь, чтобы я убил тебя?..

— Ты — единственный, кто способен сделать это, — мягко, с некоторой мольбой в голосе, произнес Дени. — Это обязательно надо сделать. Физическое тело должно погибнуть. Монстр поддерживает свое существование, поглощая жизненную силу. Так же, как Виктор и Гидра… Иногда, когда Фурия слабеет, я на короткий период времени получаю контроль над своим телом. Фурии известно об этом, и она отчаянно боится меня и того, на что я смогу решиться. Однажды она сказала Гидре, что лучше пусть та убьет ее, если я сумею освободиться и попытаюсь нарушить ее планы. Однако Мадлен не в состоянии повредить своему хозяину — ни его телу, ни сознанию. Когда Фурия создавала Гидру, она вложила в нее особую контрольную программу.

— Но ведь должен же быть какой-то иной путь! Сильный метаконцерт может в конце концов справиться с этой пакос тью.

— Сомневаюсь. Вы уже имеете опыт в этом отношении. Фурия способна телепортировать себя через подпространство. Именно так я и очутился на этой горе. Вчера еще я был на Оканагоне, где погубил первое поколение Ментального человека. Я пытался объяснить Марку, предостеречь его. Я доказывал ему, что зародыши превратились в Гидру. Ты можешь представить себе Гидру о полугора сотнях голов, причем каждая обладает блистательными способностями?

— Господи сохрани… — только и смог прошептать я.

— Понимаешь, Фурия и я уживаемся в этом теле с того самого момента, как оно появилось на свет, — продолжал Дени. — Кое-какие преступления этой мрази мне удалось предотвратить, но этого мало. Оппозиционеры решительно взяли курс на вооруженное восстание. Значит, войны не избежать. Ментальный человек может быть воссоздан, если Фурия покажет Марку, как это надо сделать. Самое страшное заключается в том, что если монстр начнет регулярно высасывать из людей жизненную силу, та он окончательно загонит меня в область бессознательного. Я исчезну — буду сидеть тихо, не в силах выбраться из ментальной клетки. Единственный способ прервать это двуединое существование — это избавиться от этого тела. Моя надежда на тебя одного, дядя Роджи. Призови на помощь тот сгусток метасокрушительной энергии, которым ты уничтожил Парнелла. Сделай это еще раз.

Я отчаянно потряс головой.

— Ничего не получится! Когда Парнелл напал на меня, я был в панике. Каждая моя жилочка тряслась от страха. Я хотел убить себя, только бы не даться ему в руки.

— Ну-ка, попытайся! — приказал он.

Он рывком поставил меня на ноги. Меня шатнуло, я уперся в стену. Куртка свалилась с плеч. Вот что запомнилось крепче всего — отчаянный вой ветра снаружи. Там разыгралась нас тоящая метель.

Его голос зазвенел в моем сознании: Ты должен попытаться, отец.

Я собрался с силами.

— Хорошо. Встань подальше.

Дени неожиданно обнял меня и сразу же отпрыгнул в сторону. Он прошептал:

— Bon courage![150] — и закрыл глаза.

Я поднял руки, расставил пошире ноги. Вновь принял позу Леонардо… Принялся собирать свою силу в кулак. Представил себя емким сосудом, пересохшим колодцем, в который начала медленно поступать ментальная энергия. Она копилась вокруг сердца, потом я начал медленно разгонять ее по спирали. Сконцентрировался и наконец ударил сгустком энергии. Но что это был за удар! Так, жалкое напоминание о той мощи, какую я смог выделить в тот раз.

Дени открыл глаза и засмеялся.

Я вздрогнул. В глазах поплыли желтые круги, цвет их начал блекнуть — сменился тускло-янтарным, затем серовато-оранжевым. Теперь я видел Дени через какую-то мерца ющую дымку.

Но это уже был не Дени.

Это была Фурия.

— Ты что, на самом деле решил, что я позволю убить себя? — спросил монстр. — Как же у тебя рука поднялась на собственного сына? Откуда эта бредовая мысль? Я знаю, что такое губить собственное дитя. Это невыносимо больно. Они теперь все мертвы… Понимаешь, все мертвы! Все! Ты понимаешь, что это значит?! Все — Гордон, Квентин, Селина, Парнелл, Мадлен и мои новенькие… Их было больше полутора сотен. Гидры больше нет.

Он говорил ровным бесстрастным голосом — словно передавал сводку погоды. Только потом голос его ожил, окреп, зазвучал угрожающе.

— Но Гидра возродится. Придет новое поколение, и мы все явимся вновь. Я тоже!

Я не совсем разобрал, о чем он говорит. Больше вслушивался в звук его чуть заметно вибрирующего голоса, чем в смысл. Известие о погибшем Ментальном человеке мало что говорило мне — да-да, Дени что-то говорил об этом. О Гидре, у которой внезапно отросло больше сотни голов…

Монстр неожиданно шагнул ко мне. Он по-прежнему добродушно посмеивался. По внешнему виду настоящий Дени. Он и был Дени.

Но зачем? мысленно спросил я. Если мы обладаем свободой воли, почему ты столько лет уживался с этой пакостью в своем сознании? Не понимаю… Если ты все знал?

— Любовь слепа, — ответила Фурия.

Дени был невысок ростом, но это существо вдруг оказалось значительно выше меня. Оно нависло надо мной, обхватило и сжало ручищами ушибленную ногу, да так, что кости затрещали. Чудище попыталось поднять меня в воздух, но я устоял. Я все еще находился в позе, напоминающей букву X. Сил у меня оказалось достаточно, чтобы сохранить позу — сохранить форму креста святого Андрея.