– Что?.. Ах, да… минуточку…
Он наконец сообразил, зачем спешил сюда через весь город. Чтобы задать нелепый, ненужный вопрос.
– С-сколько стоит эта картина?
– Она уже продана.
– Как продана? Когда?
– Вчера. Новый владелец любезно согласился оставить ее в галерее еще на три дня. Так что любуйтесь, пока она здесь.
Рафика словно окатили ушатом ледяной воды. Продана!
– А… кто покупатель?
Хозяйка повела широкими, как у пловчихи, плечами и сказала:
– Он не просил держать его имя в тайне, но… у нас не принято разглашать подобные сведения.
– Я должен знать! – отчаянно воскликнул художник и прижал руки к груди. – Я должен!
– Вы хотели ее купить?
– Да, – признался он. – Но у меня не хватило бы денег даже на раму.
Хозяйка галереи вдруг сжалилась над этим тщедушным человечком, похожим на клоуна, и нарушила установленное правило.
– Картину приобрел господин Кольцов…
Глава 9
Черный Лог
После отъезда Колбина у Лаврова с Глорией состоялся серьезный разговор.
– Мне надо определиться, – заявил он, подстегиваемый ревностью. – На кого я работаю? На тебя или на Колбина? На двух стульях не усидишь.
– Ты работаешь в компании «Голицына и партнеры». Но если хочешь, переходи ко мне помощником, – улыбнулась она. – Я уже предлагала. Зарплата будет та же, беготни гораздо меньше.
– Зато головной боли больше!
– Сам же сказал, надо определиться.
– И где я буду жить? В каморке Санты?
– Во флигеле. Там места хватит.
– А в доме, выходит, места недостаточно? – вырвалось у него.
– Нас неправильно поймут, Рома.
«Закручу роман с Ложниковой, – подумал он, глядя в ее безмятежное лицо. – Назло тебе! Может, и в самом деле в мужчине главное – кошелек».
Колбин собирается жениться на вдове погибшего компаньона, в этом нет сомнений. И попытка убрать соперника тому подтверждение. Если человек раз решился на такое, жди продолжения.
С этими мыслями Лавров отправился бродить по окутанному темнотой саду. Не то чтобы он боялся за свою жизнь. Надоело двусмысленное положение, в котором он оказался. Колбин уверен, что они с Глорией – любовники. В какой-то степени он прав…
– Вот именно, в какой-то степени, – процедил сквозь зубы начальник охраны, глядя себе под ноги.
Фонарей на этой окраинной улочке сроду не было, а единственная лампочка во дворе, включаемая Сантой на ночь, освещала только фасад дома и площадку для парковки машин. За коттеджем и в саду царил густой мрак. В воздухе пахло дождем и последними зимними яблоками, падающими с голых ветвей в траву.
Крак! Лавров наступил на яблоко и на мгновение замер.
Почудилось? Или кто-то крадется вдоль забора, примериваясь, где бы перемахнуть?
Поздним вечером, когда Санта убрал посуду и постелил Роману в гостевой спальне, он вывел «телохранителя» во двор, включил фонарик и показал след от рифленой подошвы, оставленный неизвестным.
«Кто это может быть? – нахмурился Лавров. – Местный забулдыга?»
«Почти угадали. Мы с Глорией Артуровной думаем, это Пашка Майданов. Он недавно с заработков приехал, развлекается. Гуляет парень!»
«Что ему здесь понадобилось?»
Санта развел руками. Он умолчал про мать Пашки и «лунный камешек», который та получила от Глории.
«Теперь ясно, почему меня попросили остаться, – прозрел начальник охраны. – Из-за этих следов. А я-то, баран, рассиропился. Решил, что Глория по мне соскучилась. Осел!»
Обида затопила сердце, ум помутился. Вспомнился летящий во тьме автомобиль, который едва не сбил его по дороге в деревню.
«Ты чуть жизни не лишился, спеша на встречу своему счастью, – бубнил внутренний голос. – А Глория тебя просто использует. Кто ты и кто она? Поломается, покапризничает и выйдет за Колбина. Деньги к деньгам льнут. Ты, Рома, пешка в чужой игре».
– Плоха та пешка, которая не мечтает стать королем, – прошептал он, двигаясь к дому.
Приглушенный шорох и глухой звук в той стороне, где был обнаружен след пришельца, заставил Лаврова насторожиться и прислушаться. Глория была уверена, что незваный гость снова явится этой ночью, и не ошиблась. С некоторых пор она вообще редко ошибается.
Начальник охраны затаился, вглядываясь в черноту сада. Там кто-то был. Пришелец тоже выжидал, прислушивался. Неужели это грабитель, который позарился на легкую добычу?
Роман знал, что Санта тоже не спит и в любую минуту готов прийти ему на помощь. Ждет только сигнала.
«Свистнешь мне, если что. Я буду начеку», – пообещал великан.
В саду что-то захрустело, зашуршало, приближаясь. Грабителя интересует в первую очередь дом. Не дрова же ему воровать из сарая? С фасада коттедж освещен, значит, злоумышленник, скорее всего, воспользуется боковым или задним окном.
– Тут я тебя и прищучу, – прошептал Лавров.
Как нарочно, небо покрывали облака, а фонарик зажигать – выдать себя и спугнуть пришельца. Но ведь и тот движется на ощупь, и тому тоже не видно ни зги.
Положившись на свою интуицию, начальник охраны ждал развития событий. Вдруг в темноте метнулся свет. Ночной гость не выдержал и воспользовался фонарем. Теперь не трудно было наблюдать за ним. Он выбрал заднее окно и принялся резать стекло…
Лавров дал пришельцу минуту, чтобы тот успел увлечься процессом, бесшумно скользнул вдоль стены и обрушил на его шею короткий сильный удар…
Москва
Артынов собирался ложиться, когда в дверь настойчиво позвонили – раз, другой.
– Кого это принесло? – проворчал художник.
Он плотнее запахнул теплый домашний халат, сунул ноги в тапочки и поплелся к глазку. Ангина еще давала о себе знать общей слабостью и болью в горле.
На лестничной площадке стоял Рафик.
– Что случилось? – недовольно буркнул хозяин, пропуская его в прихожую. – Пожар в мастерской?
– Пожар, пожар! Только не в мастерской, а вот здесь! – взволнованно вымолвил визитер, тыкая себя пальцем в грудь.
– Мог бы позвонить.
– Звонил. Ты трубку не берешь, Сема. Я забеспокоился, все ли с тобой в порядке.
Артынов вспомнил, что сам же отключил телефоны. С больным горлом говорить не хотелось. Ни с кем. Он всегда так делал, когда лежал с ангиной.
– Ладно, входи, сердобольный ты мой, – вполголоса произнес он. – Чаю налить?
– Если не трудно.
Артынов отправился в кухню, мысленно негодуя по сему поводу. Мало того, что Рафик завалился без предупреждения, так еще и хлопотать приходится, возиться с чаем. Клоун бестолковый! Шел к больному человеку, хоть бы пару апельсинов взял для приличия.
Грачев последовал за ним и уселся за стол, потянулся к вазочке с печеньем. Он с утра ничего не ел.
– Пришел тебя поздравить, – выпалил он, жуя печенье. – «Венера» твоя продалась за кругленькую сумму.
Артынов включил чайник и с недоумением повернулся к гостю. Хозяйка галереи не успела сообщить ему приятную новость по причине отключенных телефонов.
– Ты-то откуда знаешь?
– Был в галерее. Сподобился созерцать твой шедевр.
– Я же тебе показывал, еще в мастерской.
– В галерее она смотрится куда лучше. Простор, подсветка и все такое.
– Не в том дело. Просто Венера хорошеет с каждым днем.
– Ты дьявол, Сема!
– Ко мне наконец-то снизошла Муза… – скромно потупился тот. – Надеюсь, моя Джоконда превзойдет Венеру. Я задумал написать Мону Лизу, Рафик. У меня уже все готово. Я даже нашел натурщицу.
– Алину Кольцову?
– Ты с ней знаком?
– Представь, да, – кивнул Рафик.
– Красивая женщина… и замужняя, как Лиза Герардини{Существует версия, что «Джоконда» Леонардо да Винчи – это портрет Лизы Герардини, жены флорентийского торговца Франческо дель Джокондо.}. Это меня вдохновляет.
Засвистел чайник, и Артынов на минуту отвлекся. Пока он заваривал чай, Рафик почти опустошил вазочку. На дне остались два печеньица, которые он постеснялся съесть.
