– Отпусти меня немедленно, придурок психованный! – Лицо Аниам стало злым и жестким. – Немедленно! Ну!

Из меня, как будто, выпустили воздух. Я не могу до нее достучаться! Все бесполезно! Эта ненормальная пока не набегается, ничего не поймет. Силой ее ни взять, ни запугать. До нее не дойдет, пока сама она не будет корчиться в муках по ночам от сжигающей изнутри страсти, которую никто не в силах утолить, сколько бы она не искала. Мне, действительно, видимо, нужно просто время и терпение. Я представил, как Аниам раз за разом после очередной ночи без сна будет бросаться в чужие объятия с надеждой получить успокоения и не находя его, и мне стало грустно. Я это уже все испытал, а ей еще только предстоит. Сколько пройдет времени, пока она не поймет, что кроме меня ей никто не нужен?

Обреченно я разжал руки:

– Собирайся. Сейчас кое-что проверю, и сможем двигаться. К вечеру будем на месте.

Я развернулся и пошел назад. Не удержавшись, повернулся:

– Спасибо за ночь, она была незабываема. – Я попытался улыбнуться. Вышло как-то не очень…..

"Ну, кто же застрахован от ошибок?"

–  сказала кошка мышке в утешенье.

/ Александр Конопатский /

Аня

Грэммер стоял посреди поляны, закрыв глаза. У уже могла видеть ауру, поэтому мне были понятны его действия. От Грэммера во все стороны тянулись яркие тонкие нити, подрагивающие, как живые. Он методично прощупывал пространство вокруг нас, наверняка ища постороннее присутствие. Стоял он так довольно долго, но вот, результат его, видимо, удовлетворил, и нити быстро втянулись в тело Грэммера. Он открыл глаза.

– Мы можем идти.

– Ты же говорил, что магией пользоваться нельзя.

– Теперь это уже не имеет значения. Если бы нам за нами продолжалась погоня, то нам, все равно, было бы не уйти, а привести их к убежищу учителя я не могу. Но, все в порядке. Погони нет. Нам удалось это сделать. К вечеру будем на месте. Ты готова?

– Да, послушай Грэм, – я замялась, опасаясь новой вспышки гнева моего нервного жениха, – мне очень жаль. Прости и пойми меня правильно, пожалуйста. Я, правда, не хочу причинять тебе боль, но по-другому не могу.

Зря я это затеяла. Если бы знала, чем все закончится, то прикусила бы свой язык и "

молчала бы в тряпочку

".

Грэммер стоял, заложив руки за спину, склонив голову на бок, и рассматривал меня с явным интересом. Он молчал. Постепенно его взгляд начал меняться, в нем уже явно сквозило презрение. Так смотрят на гадюку, ядовитую и неприятную. Повелитель еще никогда так на меня не смотрел. От этого взгляда по позвоночнику побежал неприятный холодок. Наконец, Грэммер криво усмехнулся одними губами и начал говорить:

– Не хочешь причинять боль, говоришь? Но именно это ты все время делаешь. Зачем ты снова начала этот разговор? Тебе нравится меня мучить? – Голос Грэммера срывался на рык. Он выплевывал обидные для меня слова, уже полностью теряя над собой контроль и не щадя меня. – Ты – маленькая, эгоистичная дрянь, думающая только о себе. Ты могла бы не принимать сегодня ночью мою любовь, раз я тебе не нужен, могла бы отказаться от моих ласк, но ты этого не сделала, предпочтя получить от меня все, что только можно. А я ведь, дурак, был искренен, даря тебе свою любовь и страсть Дракона. Но тебе это было не важно, тебе было важнее получить удовольствие. Ты использовала меня, как пресыщенные Драконицы используют экзотических рабов, для удовлетворения своих плотских желаний. Надеюсь, я оправдал твои ожидания, и ты получила удовольствие сполна! Ну, что, я не разочаровал тебя? Обращайтесь принцесса, когда Вам захочется новых ощущений, всегда рад Вам угодить! Может, Вас интересует еще что-нибудь этакое? – В довершение всего, он, кривляясь, поклонился и сделал неприличный жест.

Его слова стегали меня не хуже того кнута у позорного столба. Глаза Повелителя, обычно такие теплые и страстные, заледенели. Меня от стыда и обиды бросило в жар.

– Грэм, остановись! Что ты говоришь? Не надо! – Я инстинктивно закрылась рукой, как будто его слова мне, действительно, причиняли физическую боль.

– Что не надо?! Я говорю правду. Изволь слушать! Ты, как эгоистичный ребенок, который хочет получить игрушку здесь и сейчас, не задумываясь о последствиях! Тебе, наверное, льстит, что сегодня ночью тебя обслужил Повелитель Драконов?! Можешь гордиться! Надеюсь, что за свое притворство ты сама себя когда-нибудь отстегаешь.

– Я не притворялась сегодня ночью. Я,… просто,… я,… господи, я ведь тоже живая! Мне тоже плохо и тяжело. И не смей меня оскорблять, говоря, что я тебя использовала. Сегодня ночью я тебе себя отдавала, как не отдавала еще никому! А ты?! Ты?! Ты смешал меня с грязью, как последнюю извращенную потаскушку! – Задохнувшись от возмущения, я не в силах была больше говорить, а просто разревелась злыми, бессильными слезами.

Повелитель не бросился меня успокаивать, а лишь устало проговорил:

– Это уже не важно, – в голосе Грэма была тоска. – Я обещал доставить тебя к учителю? Я это сделаю. Надеюсь, время все расставит на свои места, и ты из ребенка превратишься во взрослую женщину, которая понимает, что с любовью не шутят. Пошли, нужно поспешить. – И пошел, не оглядываясь, вперед.

Я, вздохнув, поплелась следом, размазывая слезы, униженная как побитая собака. Вот почему, я все время чувствую себя виноватой перед ним? А если, как следует, разобраться, то в чем я виновата? Разве я напрашивалась к нему в гости? И уж тем более, не напрашивалась в невесты Повелителя. Сам все это заварил, а когда предмет его вожделения оказался не таким, как он себе придумал, то обвиняет во всем меня. Еще и в грязи вывалял, словно я уличная шлюха, а не приличная женщина. На себя нужно почаще в зеркало смотреть! Тоже мне, святой нашелся! Рассуждая так, я все больше себя накручивала, пока окончательно не разозлилась на него и не надулась. Я тоже умею обижаться!

Остаток нашего путешествия, вначале, не доставил особых проблем. Идти было довольно легко, если не считать тягостного молчания между нами. Повелитель больше со мной не заговаривал. Я, естественно, тоже. Так мы и шли километр за километром. Он впереди, я сзади, глядя в его напряженную спину. Заговаривать с ним сама я тоже не спешила, хотя злость уже прошла, но, тем не менее, я предпочитала молчать. А что я могла ему сказать? У меня самой внутри все сжималось и от предстоящей разлуки, и от того, что опять обидела его. Но так будет лучше. И для него, и для меня. Долго ждать он не сможет, ему просто не позволят. Женится на ком-нибудь и успокоится, а уж когда появиться долгожданный наследник, то окончательно выбросит меня из головы. Утром я взглянула на его рассказ про долину Скорби немного по-другому, не так трагично, как ночью. Все-таки, дети много значат, особенно, как я уже поняла, для Драконов. А пока наследник повзрослеет, пройдет ни одно столетие, все перемелется. Ну и пусть он не будет любить свою жену, зато рядом с ним будет спутница, которая будет больше ему подходить. А уважение иногда значит больше любви. Надеюсь, все у него сложится хорошо. А я? Ну, что я? Сумасшедшая ночь, уходя в прошлое, начинала казаться прекрасным, придуманным видением, только тело еще помнило все ощущения, но, надеюсь, со временем оно все забудет и успокоится. Потом постараюсь найти свое место в этом мире. У меня есть определенные навыки и умения, которые, как я уже поняла, будут здесь не бесполезны. Уверена, мне будет, чем заработать себе на жизнь. Так я уговаривала себя в собственной правоте, хотя и подозревала, что все, в конечном итоге, будет, не так гладко, как я на картинке, которую я нарисовала. Ну, что же, поживем – будем поглядеть.