Зеленая вспышка сверкнула справа, оглушительно заорал попугай, и можно было догадаться, что атакуют их не только сверху, но и с флангов.

– Удерживай их! – заорал нахттотер, перебрасывая всю свою силу на поверхность зонта и с удовлетворением отмечая, как начинают дымиться и истончаться синие тела.

Но до конца уничтожить их у Бальзы не получилось, лишь ослабить.

– Всем держаться! – гаркнул Пако с неба, и в нахттотера врезалось воющее чудовище.

Миклош, не будь дурак, вцепился пальцами в страшное лицо, разжижая плоть. Тем самым он спас себе жизнь, но потерял контроль над зонтом, и Садовники, прорвавшись через преграду, оказались на земле.

Один упал совсем близко, господин Бальза с чувством злорадной радости пнул его ботинком в морду, сбил заклинанием того, что подкрадывался к спине Грэга, развернулся и сломал грудную клетку еще одному.

– В сторону! – рявкнули над ухом.

Миклош проворно отпрыгнул, и зеленая, витая молния зацепила сразу двоих противников. В этот момент нахттотера сбили с ног, и трое Садовников оказались на нем сверху. Молот некроманта сбил одного, господин Бальза смел ударом другого, заорал, ощутив резкую боль укуса в руке, и оторвал твари голову.

В следующее мгновение всю округу залило зеленым пламенем, а когда оно опало, враги лежали мертвыми. Миклош выругался, поднялся на четвереньки, выругался повторно и наконец-то встал на ноги.

– Никого не узнаешь? – Некромант носком порядком перепачканной туфли повернул голову мертвого Садовника.

– Они все на одно лицо. – Миклоша не интересовали превращающиеся в туман мертвые чудовища. – Поверь, я бы не смог узнать среди них даже родного отца.

– Похоже, это женщина, – задумчиво сказал Грэг. – Почему они напали при луне?

– Жажда крови заставляет их вылезать на свет, который делает их намного слабее, но не убивает. – Впрочем, это все неважно. Мы уходим. – Нахттотер был занят тем, что отдирал изодранный рукав от куртки.

Некромант сразу понял, о чем идет речь, и едва заметно покачал головой:

– Извини, Миклош, я остаюсь. Возможно, это принято у вас, но кадаверциан не бросают друг друга в беде.

– Сколько патоки! – скривился господин Бальза, с отвращением отбрасывая в сторону обслюнявленную тряпку. – Смотри не прилипни, колдун. Ты совсем ослеп, если не видишь, что творится вокруг. Эти твари устроили на нас засаду, и очень грамотную.

– Не вижу повода уходить. Я найду Кристофа. Ты можешь возвращаться.

– Красо-о-отка! – насмешливо протянул сидевший на ветке Пако.

Миклош скривился еще сильнее. Он бы с радостью бросил среди леса тупого упрямца и его идиотскую птицу и забыл об этом уже через несколько часов, но у клана колдунов возникнут вопросы, а ссориться с неожиданными союзниками из-за глупого нетерпения и желания поскорее оказаться дома недальновидно.

– Послушай, – господин Бальза осмотрел две продольные царапины, оставшиеся у него на предплечье от клыков твари. Ранки регенерировали медленно и неохотно. – Я рассчитывал, что Основатель – ленивый ублюдок. Что он открыл переход, вышвырнул вашего дорогого Кристофа и захлопнул дверь. То есть, что мастера Смерти следует искать где-то на границе Садов. Но этот… – Миклош указал пальцем в небо. – Этот чертов телепат, которого стоило убить еще двадцать лет назад, взял его за шкирку и унес, словно кондор цыпленка, дьявол знает куда!

– Тем больше у нас причин отыскать его.

– Между прочим, меня укусила одна из этих тварей. Рана, возможно, заражена и еще неизвестно, чем это кончится. У меня с собой нет эликсиров. Нам надо вернуться.

Валлиец подошел к Миклошу, понюхал кровь на его коже:

– Заражения нет.

С его рук потек зеленый свет, и регенерация ускорилась.

– Тебе ничего не грозит.

– Скажешь это, когда я умру, – проворчал рыцарь ночи, после схватки больше всего похожий на оборванца.

– Не волнуйся. Если ты умрешь, я тебя оживлю, – совершенно серьезно произнес валлиец.

– Мистер, дайте шиллинг! – Пако висел на ветке вниз головой.

– Кыш! – махнул на попугая рукой порядком раздосадованный сложившейся ситуацией господин Бальза. – Черт с тобой, колдун! Вон за той рощей есть некрополь. Будет символично, если там мы и найдем некроманта.

Но за рощей Кристофа не оказалось. Огромная поляна, со всех сторон окруженная красноватыми шипастыми гигантами с густыми черными кронами, была затянута низким синеватым туманом. Одуряюще пахло тухлым мясом, и сонмы мелких насекомых роились в воздухе, сияя ярко-голубым светом, словно волшебные светлячки. Старые мраморные памятники были вырваны из земли и свалены грудой в одну кучу. Их верхняя часть оказалась оплетена тернистым плющом, больше всего напоминающим колючую проволоку.

Грэг вновь отправил попугая на разведку, затем наклонился к самой земле и сказал:

– Это кладбище не настоящее.

– Некрополь. Это называется некрополь, корсар. За несколько тысяч лет до того, как ты в первый раз увидел лодку, людей хоронили в таких местах. Это проекция. Одно из первых мест, где жили тхорнисхи.

– Странные Нахтцеррет выбирает жилища. Некрополь, Вышеград…

– Вышеград был совсем не плох. Никто из вас туда даже не смел соваться.

– Да в общем-то и вы не были частыми гостями на Петринском холме, – усмехнулся Грэг, вставая. Он сделал пару шагов и обратил внимание на вьющихся у лица насекомых: – Мухи? Почему мухи? Я думал, здесь будут по меньшей мере осы.

– А я рассчитывал встретить парочку блондинок, но жизнь полна разочарований, – ядовитым голосом отозвался Миклош. – Пусти. Я пойду первым.

Он ударил перед собой широкой «Волной Танатоса», и та, распространившись по поляне, уничтожила всех насекомых. Тысячи тысяч прозрачных крылышек упали на съежившиеся, почерневшие цветы.

– Ненавижу эту гнусь, – пробурчал нахттотер, решительно направляясь вперед.

Лишь половинка луны была темной, недалеко на западе, за безмолвными мертвыми деревьями, раздался едва слышный хохот.

– Садовники не стали ждать своего времени. – Миклош торопливо начал кидать в землю «Зубы дракона». – Мы разворошили гнездо, приятель, и, не скрою, они не прочь отведать нашей крови. Однако я надеюсь пройти яблоневые сады до того, как наступит ночь.

– Не хочется становиться пищей? – Было непонятно, издевается некромант или ему действительно интересно.

– Разумеется, – с достоинством произнес господин Бальза. – Я – высшее существо и не позволю каким-то мертвым объедкам из череды бывших предков, соратников и друзей, которым не хватило ума выжить, приближаться к моей шее. Что ты делаешь?

– Не ты один умеешь создавать ловушки.

По земле растянулась ярко горящая зеленая паутина. Через несколько секунд она начала медленно остывать и сливаться с туманом, оставив после себя легкий запах аниса.

Спутники покинули старый некрополь, миновали небольшую зловещую рощу и оказались среди деревьев – низких, прижатых к земле нависающей над ними четвертинкой луны. Они сияли неприятной белизной гладких стволов, увенчанных колючими ветвями и серой, пораженной какой-то болезнью листвой. Крупные яблоки оказались черными, непомерно раздутыми, словно их в одночасье поразила гангрена.

Грэг провел рукой рядом с плодом, затем вытер ладонь о камзол и покачал головой:

– Я уже верю, что сказка о Белоснежке была правдой.

Миклош не стал говорить, что ни о каких Белоснежках отродясь не слышал, впрочем, если речь шла о какой-то дуре, сожравшей черное яблоко и оказавшейся в могиле, то небылица правдива. Яда в таком плоде хватит, чтобы убить всю популяцию китов на Земле.

За спиной, из-за деревьев, которые они совсем недавно миновали, раздался вой, в небо ударили сизые лучи – сработали капканы.

– На какое-то время можно не думать о них, – ухмыльнулся господин Бальза, потирая руки.

Они шагали по мертвой, редкой, казавшейся сотканной из мелких частиц праха траве. Яблоневый сад изменился, стал гуще, заброшеннее и страшнее.

– Теперь я понимаю, почему этих существ назвали Садовниками. – У Грэга был вид человека, попавшего в интересный музей.