Бетайлас распахнул перед Кристофом обе створки двери, многозначительно хмыкнул и остался снаружи.

Войдя, некромант прежде всего увидел Дону, чья холодноватая красота идеально вписывалась в хрустально-белые цвета зала. Она действительно казалась напряженной и взволнованной. Причина ее беспокойства выяснилась сразу – напротив вилиссы сидел Валентин Корвинус собственной персоной.

Он поспешил подняться навстречу колдуну:

– Доброй ночи, мэтр.

Дона молча посмотрела на собрата, и тот увидел в ее глазах легкую тень недоумения, замеченную Босхетом.

– Я слышал, что вся семья Корвинусов спешно покинула Столицу, – сказал кадаверциан, жестом указывая юноше на прежнее место.

– Не вся. – На щеках Валентина появились два красных пятна. – Уехали мать и сестра. Я остался.

– Странный поступок. – Кристоф придвинул свой стул ближе к прозрачному круглому столику.

Дона бросила на некроманта предостерегающий взгляд, словно прося его удержаться от излишнего сарказма.

Валентин же сидел на краю стула, крепко вцепившись в сиденье, и, глядя на Кристофа горящим, умоляющим взглядом, объявил:

– Я хочу стать одним из вас. Кадаверцианом.

После этого неожиданного заявления наступила секундная напряженная тишина.

– И чем же наш клан заслужил выбор Корвинуса? – иронично осведомился некромант.

Дона, внимательно наблюдающая за родственником, видела, что того забавляет и одновременно тревожит отчаянная решимость молодого человека.

Губы Валентина на мгновение крепко сжались. Было видно – ему нелегко выступать в роли просителя.

– Вы уважаете и защищаете друг друга, – сказал он наконец. – У вас самая сильная магия. Я знаю про вас очень много. Читал в картотеке отца. Он рассказывал мне…

– Мальчик, – перебил Кристоф, наклоняясь ближе к юноше, – ты понимаешь, о чем просишь? Ты – Корвинус – хочешь стать вампиром?

– Корвинусом имеет смысл быть, только если ты ревенант! – воскликнул тот с досадой, глядя на снег, кружащийся за окнами. – А так это имя – пустой звук. Отец умер. Сестра заняла… займет его место. Я – превратился в ничтожество.

– Твои дети могут получить способности ревенанта. Если их не будет у твоей сестры.

– Я не хочу быть носителем благородного гена! – злобно огрызнулся Валентин, но тут же сообразил, что, беседуя с мастером Смерти, вряд ли можно позволять себе повышать голос, и сбавил тон. – Я не хочу жить пустой смертной жизнью. И умереть, так ничего не создав и не поняв.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать.

Кристоф понял – младший Корвинус добавил себе пару лишних лет, видимо, полагая, что не слишком юный возраст даст ему больше шансов оказаться среди некромантов. Колдун отвернулся от юноши, с нетерпением ждущего решения мэтра, и обратился к Доне по-валашски:

– Я не хотел бы принимать его в клан.

– Крис, – улыбнулась вилисса, рассматривая Корвинуса, явно смущенного ее пристальным вниманием. – Быть может, Вольфгер тоже не хотел, чтобы ты был его учеником. Но ты добился своего. И, по-моему, мэтр никогда не жалел, что обратил тебя.

– Тушé, – отозвался колдун и снова обратил внимание на напряженного Валентина: – Я не беру учеников. Ты об этом знаешь?

– Да. Но, может быть, кто-то другой… – Он жадно глянул на Дону и тут же отвел взгляд.

– Ты знаешь, что больше не сможешь видеться с сестрой и матерью? – жестко продолжил колдун. – Скорее всего, следующие десять-пятнадцать лет ты вообще не выйдешь из этого дома.

Лицо сына Судьи застыло на мгновение, но Валентин снова покосился на Дону и решительно наклонил голову:

– Я готов к этому.

– Тебе придется выполнять сложные, часто неприятные задания.

– Я возьмусь за любую работу.

«Он либо не понимает, на что идет, – неожиданно поняла вилисса. – Либо действительно готов на все».

– Ты знаешь, что из себя представляет некромантия? – спросила она.

Валентин подался вперед, не сводя глаз с ее лица.

– Вилисса, неужели вы думаете, я осмелился бы прийти к вам, ни разу не побывав в морге? Не изучив особенности вашей магии. – Он крепко сжал пальцы в кулаки. – Я не передумаю. Прошу, не пытайтесь уговорить меня.

Кристоф, внимательно наблюдающий за ними, улыбнулся едва заметно. Он уже сделал для себя вывод:

– Хорошо. Ты станешь кадаверцианом, если пройдешь испытание.

– Я готов, – тут же откликнулся Валентин, поднимаясь.

– Сейчас ты спустишься вниз, пройдешь по левому коридору и откроешь последнюю дверь. За ней начинаются пещеры. Мы называем их дорогой Смерти. Ты должен дойти до их центра. Там увидишь могилу. На ней растут асфодели. Сорви и принеси пару цветов. Если справишься, мы примем тебя в клан.

Валентин побледнел, напрягся, но уже был готов согласиться. Дона остановила его жестом:

– Крис, он не сможет этого сделать.

– Сможет, если так хочет стать одним из нас.

– Но он слишком… молод, и у него нет…

– У него есть воля и решимость. Если он так много знает о нашем клане, должен быть в курсе, каким испытаниям мы подвергаем неофитов.

– Кристоф, это слишком…

– Он Корвинус. Испытание должно быть достойно имени, которым он так гордится.

– Это слишком жестоко!

– Если ты беспокоишься за него – иди и помоги ему.

– Ты слишком долго общался с даханаваром, – резко сказала Дона, поднимаясь. – Начинаешь манипулировать людьми. Задумайся над этим.

– Валентин, ты можешь идти, – приказал Кристоф, не обращая внимания на упреки вилиссы.

Корвинус еще раз взглянул на девушку и вышел.

– Он в любой момент может повернуть назад, – успокаивающе произнес некромант.

– Он не повернет.

Не прощаясь, Дона тоже вышла из комнаты. Она догнала Валентина в середине коридора. Он нервно оглянулся, но, увидев мистрис, просиял и тут же принял излишне самоуверенный вид.

– Если вы хотите отговорить меня, – небрежно заметил он, – то лучше не тратьте время.

– Я хочу, чтобы ты выслушал. Путь Смерти – фактически часть мира кадаверциан, но более иллюзорный. Он предназначен для того, чтобы выявить, к какому именно искусству некромантии неофит более всего пригоден. А также чтобы проверить его решимость и волю.

– Ну, этого у меня достаточно! – самоуверенно заявил Валентин, однако тут же добавил, заметив, как нахмурилась Дона: – То есть я думаю, что достаточно.

– Ничего не бойся, – продолжила она. – Чтобы ты ни увидел, помни – все это иллюзия. Она не сможет убить тебя. Старайся не оглядываться. Возле старой оливы можешь отдохнуть. Но недолго…

Она продолжала рассказывать обо всем, что видела сама, а также слышала от Кристофа, Вольфгера и всех, кто был в пещерах, стараясь не упустить ни одной мелочи. Жалея, что не знает больше. Валентин внимательно слушал, не отрывая взгляда от ее лица.

– Когда ты вернешься, – добавила Дона в конце рассказа, – я возьму тебя в ученики.

Глаза юноши засияли. Он с трудом сдержал широкую улыбку и произнес с достоинством:

– Я очень хотел быть с вами, но не смел надеяться.

Дона сдержанно улыбнулась:

– Идем. Я провожу тебя.

Возле тяжелой двери, окованной металлом, решимости у Корвинуса явно поубавилось. Он остановился, глядя на тонкую полосу зеленого света, пробивающуюся из-под порога.

– Дона, скажите, людей, которые входят туда, убивают сразу или заставляют немного помучиться? – Он старался говорить нарочито насмешливо, но вилисса поняла – Валентин боялся.

– Тебя убьют, только если ты сам захочешь умереть.

– Очень обнадеживающе.

– Ты всегда можешь повернуть назад.

Он кивнул. Взялся за кольцо и потянул дверь на себя. За ней клубился зеленый туман…

5 марта

Он всегда был самым лучшим. В учебе, в спорте, в дружбе… вообще в жизни. Всегда с легкостью сдавал экзамены, не унижаясь скучной зубрежкой. Играючи выполнял сложные упражнения на турниках, никто из приятелей не мог обогнать его на плавательной дорожке и не играл лучше в баскетбол. Ни одна девчонка, с которой он хотел познакомиться, не могла отказать ему.